По данным МВД, беспорядки затронули десятки городов. Были атакованы и разгромлены партийные и административные здания в Белграде, Нови-Саде, Врбасе, Нише, Крагуеваце и Чачаке. Масштаб разрушений был беспрецедентным. В Нови-Саде толпа прорвалась в местный офис правящей Сербской прогрессивной партии (СПП). Были разбиты окна, сожжена мебель, а документы разбросаны по улице. В Белграде протестующие разгромили несколько районных партийных штабов. Насилие было не только вандализмом: по состоянию на пятницу сообщается, что за предшествовавшие три дня «ранения разной степени тяжести получил 121 служащий МВД Сербии» (перепроверить эти официальные данные не представляется возможным), но это в любом случае беспрецедентный уровень эскалации — до сих пор протесты проходили подчеркнуто мирно. Пострадало также около 80 гражданских лиц. Число задержанных составило 114 человек, против 34 из них возбуждены уголовные дела.

Признание бессилия: пресс-конференция Дачича

На сайте авторитетного белградского ресурса Vreme утром 14 августа появилось заявление студенческих лидеров о том, что накануне ночью «правительство хотело спровоцировать гражданскую войну». Объяснился и министр внутренних дел Ивица Дачич, фактически признавший, что власти не смогли полностью контролировать ситуацию. «Мы сделали все возможное, чтобы предотвратить атаки, но силы были растянуты по всей стране, — заявил министр на пресс-конференции. — Полиция действовала исключительно в целях сохранения общественного порядка и отражения нападений на себя». Эта риторика, лишенная привычной для режима резкости, прозвучала для многих как признак растерянности власти.

Президент Александр Вучич в свою очередь обрушился на протестующих с резкой критикой, в который раз назвав их «хулиганами» и «бандитами», стремящимися «разрушить государство». Он пообещал, что «будет много арестованных за нападения на полицию». Это заявление, однако, не сработало как инструмент устрашения, поскольку многие наблюдатели отметили, что насилие часто инициируется самими проправительственными группами, в том числе с неопознанными людьми в черных масках и с бейсбольными битами в руках.

Глубинные причины: почему Сербия взорвалась?

Протестное движение в Сербии стало результатом не одного события, а целого комплекса проблем, накопившихся за долгие годы. Трагедия в Нови-Саде 1 ноября прошлого года, когда обрушение навеса на железнодорожном вокзале унесло жизни 16 человек, стала лишь «черным лебедем».

Системная коррупция и неэффективность. Авария вокзального здания после его ремонта по государственному проекту стала символом повсеместной коррупции и халатности. По мнению протестующих, такие трагедии — прямое следствие того, что государственные контракты получают неквалифицированные подрядчики, связанные с правящей партией, а средства разворовываются.

Экономические проблемы. На фоне политических скандалов сербское общество столкнулось с растущими ценами и инфляцией. Молодежь — особенно студенты — ощущает отсутствие социальных лифтов, а экономическое будущее кажется все более туманным. Как сказал один из протестующих, «13 лет руководители, лояльные правительству, распределяют рабочие места по партийной принадлежности, шантажируют людей и лишают семьи хлеба насущного».

«Государство, захваченное партией». Протестующие обвиняют СПП в «захвате государства». Они утверждают, что партия проникла во все сферы общественной жизни — начиная с государственных предприятий и кончая судами и медиа. Это лишает граждан возможности влиять на политику через законные институты.

От студенческой скорби к массовому движению

Студенты, которые первыми вышли на улицы, изначально требовали прежде всего прозрачного расследования трагедии в Нови-Саде. «Мы хотим жить в стране, где независимые институты защищают граждан, а не только тех, кто у власти», — говорила в интервью одна из студенческих активисток. Со временем движение приобрело общенациональный характер, и к нему присоединились рабочие, учителя и даже пенсионеры. К августу 2025 года протесты с ежедневными акциями и блокировками дорог охватили около 400 городов и поселков.

В условиях жесткого контроля над государственными СМИ ключевым инструментом для координации протестов и распространения информации стали независимые медиа и социальные сети. Телеканалы и газеты, подконтрольные власти, изображали протестующих как «радикалов», «экстремистов» и «террористов». Они фокусировались на отдельных актах вандализма, игнорируя массовый и в основном мирный характер движения. Такая пропаганда была направлена на дискредитацию протеста в глазах пожилого населения, которое получает информацию в основном из традиционных источников.

Они организовывали флешмобы, а их символом стали регулярные 16 минут молчания, посвященные памяти жертв вокзальной трагедии. Эта тактика позволяла им обходить цензуру и доносить свои требования до широкой аудитории. Как отметил один из аналитиков, «эти протесты — битва между либеральными демократами и нелиберальным режимом Вучича».

Три сценария развития событий: Вучич делает ход

После кульминации в ночь на 14 августа Сербия дошла до опасного перекрестка. Однако пока аналитики обсуждали возможные пути выхода из кризиса, президент Вучич сделал ход, который сильно изменил игру. На пресс-конференции в Белграде по итогам встречи с канцлером Австрии Кристианом Штокером, за несколько часов до событий той ночи, он вдруг заявил, что не будет менять конституцию и не станет баллотироваться на следующий президентский срок. Несколькими днями ранее Вучич также впервые допустил возможность проведения в Сербии досрочных парламентских выборов. Балканский новостной сайт BalkanEU пишет, и это подтверждается из других источников, что Сербия готовится к досрочным парламентским выборам, «наиболее вероятной датой которых становится 28 декабря».

Данные уступки Вучича, сделанные, как ни крути, под беспрецедентным давлением улицы, стали реакцией на одно из ключевых требований протестующих. Но что это означает на самом деле? И как будет развиваться обстановка дальше?

Сценарий № 1: «Контролируемый транзит власти» теперь главный. Заявление Вучича делает этот вариант наиболее вероятным. Уходя от прямого столкновения и удовлетворяя ключевое требование протестующих, он, по сути, сбрасывает пар и пытается перевести конфликт в русло контролируемого транзита. Вместо того чтобы баллотироваться самому, он назначит преемника из своего окружения, который, скорее всего, продолжит его политику, представляя из себя менее токсичную для общества фигуру. Таким образом, Вучич может сохранить реальную власть, оставаясь за кулисами и управляя страной через лояльного ставленника.

(По сведениям газеты «Коммерсант», сейчас может рассматриваться такая комбинация: на пост президента призовут Томислава Николича, который уже занимал его в 2012–2017 годах, а Вучич станет при нем премьер-министром; он уже был главой кабинета с 2014 по 2017 год. Тогда Николич добровольно отказался баллотироваться на второй срок в пользу Вучича).

Этот ход позволил бы Вучичу избежать обвинений в узурпации власти и сохранить лицо перед международным сообществом. Для протестующих это половинчатая победа: формально требование об уходе главного координатора сербского застоя будет выполнено, но для окончания их борьбы за системные изменения — против коррупции, за свободу медиа — оснований не появится. Многие уже заявляют, что без реальных реформ заявление Вучича — пустой звук.

Сценарий № 2: Жесткое подавление — вероятность снижается, но не исключается. После заявления Вучича вероятность этого сценария уменьшается. Однако если протесты продолжатся, а требования не только ухода Вучича, но и системных реформ продолжатся, власть может вернуться к тактике жесткого подавления. В этом случае Вучич заявит, что сделал все что мог, но радикалы не успокаиваются и пытаются «разрушить государство». При этом заявление Вучича лишает протестующих их главного козыря — обвинений в узурпации власти. Если они продолжат протестовать, им будет сложнее заручиться поддержкой умеренных слоев населения, что облегчит властям проведение репрессий. Такой сценарий может реализоваться, если оппозиция и протестующие не смогут договориться о следующих шагах и покажут, что их требования выходят за рамки конституционных.

Сценарий № 3: Тактика выжидания. Этот вариант тесно переплетается с первым. Вучич будет выжидать, чтобы протесты утихли, пока он и его команда готовятся к выборам. Заявление об отказе от нового срока — часть этой тактики. Это дает ему возможность перевести конфликт в политическое поле, где его партия имеет колоссальное преимущество. Теперь фокус смещается на выборы. Протестующие должны либо участвовать в них, либо продолжать уличные акции. Вучич перебрасывает мяч на поле оппозиции: «Выходите на выборы и докажите, что у вас есть поддержка». Успех оппозиции будет зависеть от ее способности объединиться и предложить единого кандидата, который сможет противостоять медийному и административному ресурсу СПП, а такая вероятность далеко не гарантирована.

Новые вызовы для оппозиции и общества

Заявление Вучича ставит перед оппозицией новую, более сложную задачу. Теперь оппозиция не может просто требовать ухода одного человека; она должна предложить конкретную программу и убедить избирателей, что у нее есть план для Сербии. «Вучич — это всего лишь симптом, а не болезнь. Болезнь — это коррупция и кумовство», — заявил один из лидеров оппозиции.

Это заявление может стать началом нового этапа в сербской политике — от борьбы за демократию к реальной борьбе за власть через выборы. Но только время покажет, станет ли это реальным шагом к переменам или просто тактическим маневром, призванным сохранить статус-кво.

До сих пор крупные оппозиционные партии не смогли консолидироваться и предложить единую стратегию. Они остаются вне игры, а уличный протест существует самостоятельно. «Они приходят на митинги с флагами, но уходят, когда надо стоять плечом к плечу», — сказал один из координаторов студенческого движения.

Тем не менее протесты создают уникальную возможность для оппозиционных партий и групп. Если они смогут объединиться в коалицию, у них есть шанс использовать антиправительственные настроения, чтобы получить поддержку молодежи и городского населения. Как показал опыт прошлых выборов, с единой платформой оппозиция могла бы набрать до 30–40% голосов, что дало бы ей шанс на локальные победы и, возможно, на формирование коалиционного правительства. Однако без реформ в сфере СМИ и избирательного законодательства, контролируемых СПП, этот путь остается очень сложным.

Балканский контекст и международная реакция

Эскалация в Сербии создает прецедент для соседних стран. Внешние игроки — ЕС, США, Россия и Китай — внимательно следят за ситуацией, однако их реакция не может определить исход противостояния. ЕС призывает к диалогу, а Китай и Россия поддерживают статус-кво.

Москва подбадривает сербского партнера; МИД России как бы дает ему индульгенцию, заявляя, что «переход от мирных демонстраций к насильственному сценарию разворачивается несмотря на то, что руководство страны серьезно воспринимает нынешнее положение и заявляет о готовности к проведению досрочных выборов». Россия, пытаясь заговорить ход истории, отмечает, что «братская Сербия… в непростых условиях находит в себе силы сохранять самостоятельность, защищать суверенитет».

Вучич находится меж двух огней: он вынужден балансировать между стремлением Сербии к евроинтеграции и тесными связями с Москвой и Пекином. Отчаяние президента Сербии передают слова, сказанные им в эфире телеканала RTS 15 августа:

Словом, Сербия находится в состоянии напряженного переходного периода, последствия которого на Балканах еще только предстоит ощутить.