Приняты в третьем чтении изменения в федеральное законодательство, возвращающие ФСБ с 1 января 2026 года право иметь свои следственные изоляторы.

С одной стороны, адвокаты и правозащитники говорят, что сосредоточение следствия и содержания обвиняемых в одних руках может ухудшить положение подследственных.

Но с другой стороны, они же отмечают, что закон во многом лишь легализует давно сложившуюся ситуацию.

…В пояснительной записке к проекту закона, внесенному группой депутатов под руководством Василия Пискарева, говорится, что он разработан «в целях повышения эффективности организации деятельности органов ФСБ».

В связи с вступлением в 1996 году в Совет Европы Российская Федерация взяла на себя обязательство передать управление всеми пенитенциарными учреждениями и надзор за исполнением наказаний в компетенцию Министерства юстиции.

После этого следственные изоляторы ФСБ в соответствии с президентским указом от 12 июля 2005 года № 796 «О дополнительных гарантиях обеспечения охраны прав, свобод и законных интересов лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» были переданы в уголовно-исполнительную систему.

Однако в 2022 году, говорится в записке, «Российская Федерация прекратила членство в Совете Европы и в настоящее время не связана с ним какими-либо обязательствами». Между тем «с началом специальной военной операции существенно увеличилось количество подозреваемых и обвиняемых в государственной измене, сотрудничестве на конфиденциальной основе с иностранным государством, международной либо иностранной организацией и шпионаже, подавляющее большинство которых содержится в следственных изоляторах».

Василий Пискарев в своем телеграм-канале сообщает, что «после госпереворота на Украине, и особенно после начала СВО, кратно активизировалась разведывательная и подрывная деятельность иностранных спецслужб и подконтрольных им террористических и экстремистских сообществ против России», и что «с 2015 по 2024 год в три раза увеличилось количество возбужденных дел о госизмене, шпионаже, терроризме и экстремизме, количество подозреваемых и обвиняемых по таким делам, содержащихся под стражей, выросло в четыре раза», и «принятие закона это адекватная реакция государства на существующие угрозы в сфере безопасности».

Еще в пояснительной записке говорится, что «стабильно высоким остается число подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений террористической и экстремистской направленности, содержащихся под стражей», и что «к указанным лицам в условиях специальной военной операции проявляется повышенный интерес со стороны представителей иностранных государств и организаций, что требует принятия дополнительных мер по защите государственной тайны».

В общем, «кругом враги», а потому — предлагается передать ФСБ России следственные изоляторы центрального подчинения ФСИН России, а также наделить органы безопасности рядом полномочий: по доставлению и конвоированию подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, осужденных для участия в следственных действиях, судебном разбирательстве и по охране указанных лиц (в том числе право применять оружие при попытке побега).

По словам Пискарева, это «позволит повысить эффективность расследования уголовных дел и гарантированно оградить подследственных шпионов и террористов от несанкционированного общения с подследственными по иным видам преступлений, а кроме того, поможет пресечь попытки иностранных разведок и террористических организаций устанавливать связь со своими агентами, препятствовать ведению следствия и вовлекать их в дальнейшую подрывную деятельность»…

По сути, восстанавливается положение, которое было еще в советские времена и от которого пришлось отказаться — европейские нормы требовали не допускать соединения следствия и содержания. Смысл этих норм понятен: «органы» заинтересованы в доведении возбужденных ими уголовных дел до обвинительного приговора, и если во время следствия те, кому избрана «мера пресечения» в виде заключения под стражу в СИЗО, будут находиться в полной власти того же ведомства, условия их содержания могут стать (и нередко становились) способом давления для получения нужных показаний.

Сейчас, когда ФСБ получает право создавать свои СИЗО, правозащитники опасаются, что вернутся и эти порядки. Что

Эти опасения резонны — но и после 1996-го (а особенно в последние годы) ФСБ держала «прикрепленных сотрудников» в следственных изоляторах, где находились подозреваемые в преступлениях, уголовные дела по которым возбуждают «органы безопасности». И если надо было «воздействовать» на находящихся в СИЗО, то вряд ли для ФСБ представляло большую проблему договориться с ФСИН, где тоже не страдают излишним либерализмом и гуманизмом, особенно в отношении тех, кто подозревается по «террористическим», «шпионским» или «экстремистским» статьям…

Кроме того, ФСБ сохраняла и сохраняет неформальный контроль за некоторыми СИЗО, в том числе за «Лефортово» в Москве, и за СИЗО-3 на Шпалерной улице в Петербурге, находящимся рядом с «Большим домом» на Литейном, 4, где находится управление ФСБ по городу и области.

И, например, в питерском СИЗО — формально находящемся в ведении ФСИН — адвокату, которому по закону для посещения подзащитного достаточно предъявить ордер, запросто могут отказать, заявив, что для этого нужно разрешение следователя. Которого порой надо ждать 2–3 недели.

Были решения судов, что недопуск адвокатов незаконен, — но ничего не изменилось. И были случаи, когда к моменту получения разрешения следователя с арестантом уже «провели работу», и он отказался от адвоката…

Тогда чем же вызвано возвращение ФСБ права иметь «свои» СИЗО?

Возможно, стремлением восстановить советскую систему КГБ, несколько «разобранную» в начале 90-х. Сначала ФСБ вернули (ранее имевшиеся у КГБ) следственные функции, потом — Пограничную службу, теперь хотят вернуть СИЗО (ранее поделенные между МВД и КГБ). До полного восстановления остаются только разведка (СВР) и государственная охрана (ФСО) — и «пазл» собран…

Что же касается положения тех, кто содержится в СИЗО, то оно принципиально изменится не тогда, когда у ФСБ еще раз отберут право на следственные изоляторы.

Оно изменится тогда, когда в эти изоляторы прекратят отправлять просто потому, что этого захотели «органы, которые не ошибаются».

Когда суды перестанут «штамповать» требования прокуроров продлить «меру пресечения», отмахиваясь от аргументов защиты и соображений гуманности и справедливости (которые, между прочим, относятся к принципам уголовного закона).

Когда необоснованное обвинение будет не переписываться в приговор, а отклоняться судом.

Иначе говоря, когда в стране будет правовое государство и правосудие.

* Внесен властями РФ в реестр «иноагентов».