На международном фестивале «Зеркало. Философия Тарковского» состоялись премьеры двух российских картин: психодрамы «Палата № 6» режиссера Эдуарда Жолнина и новой работы одного из главных современных якутских режиссеров Дмитрия Давыдова «Граница» — о вмешательстве человека в законы природы и неизбежной расплате.

«Палата № 6» Эдуарда Жолнина — не случайный выбор отборщиков. Отдаленные мотивы «Сталкера» и фильмов Лопушанского гуляют здесь по прихоти автора, пересочинившего чеховскую повесть. Была уже более-менее точная экранизация Шахназарова, был «Рагин» Кирилла Серебренникова про побег в «дурку» от страха и про методы лечения психоза доктора Гиммельсдорфа. В недавнем спектакле Додина вся сцена закрыта от зрителя решеткой. И уже не знаешь, кто пленен: пациенты или зрители. В общем,

И вот кино «по мотивам».

С эпиграфом из Басе о сне, бродящем кругами по выгоревшему полю.

Пациент Иван Громов так любил жену, что не мог расстаться с ней и после смерти, поэтому мумифицировал любимую. Его вполне разумно и определили в палату № 6. Но для доктора Андрея Ефимыча Рагина это единственный собеседник в лечебнице. С ним интересно разговаривать, в его галлюцинациях есть притягательное вещество. Мы вместе с Рагиным погружаемся в этот больной грядущий мир ядерного апокалипсиса, ржавых луж, в которых валяются противогазы. Виной всему цветок смерти ликорис, или хиганбана. Крепко стоящий на ногах, в меру циник главврач Хоботов (в его кабинете под иконкой книжка митрополита Шевкунова «Несвятые святые» и бюстики Сталина и Дзержинского) не понимает, почему Рагин надолго застревает в палате № 6. И что он имеет против карательной психиатрии? А санитар Никита снова и снова ломает горки из камней в устроенном Громовым японском садике. И большой вопрос, кто кому приснился: кажется, стены больницы растворяются в мире апокалипсических фантазий и страхов самого доктора Рагина. А может, это повесть Чехова приснилась молодому режиссеру, живущему в атмосфере предапокалипсиса?

После мистического неовестерна «Земун» и драмы из провинциальной жизни «Анжелюс» режиссер Эдуард Жолнин» решил поженить (несколько насильственно) Чехова с восточной культурой, мистической фантастикой Тарковского, подсвеченной сюрреалистическими трипами Ходоровского. Чехов, конечно бы, изумился. Но не слишком, сформулировал же он в «Палате № 6» спасительный рецепт для страдающих в особенно жестокие времена: «Есть своя радость в безумии, только безумцам ведомая».

«Граница» Дмитрия Давыдова на фестивале Тарковского

Автор «Костра на ветру», «Молодости» и «Пугала», один из самых именитых якутских режиссеров, снял минималистский мистический фильм ужасов «Граница» на английском языке (есть и русская версия). Фолк-хоррор с тремя актерами.

Охотник с дочкой поселились далеко за городом рядом с лесом в недостроенной хижине. Девочка хочет быть, как отец, учится чистить ружье, латать сеть и медленно вытаскивать из реки рыбу, печь ее на костре. Но однажды она выстрелит в зверя (похожего на белую лесную собаку). Этот неосмотрительный выстрел и запускает цепь страшных событий. Изгородь разметет неведомая сила, их белая лошадь сорвется и исчезнет. Рука девочки, стрелявшая в зверя, начнет чернеть и гнить. А потусторонние силы выползут из леса, поднимутся из земли, застят чернотой свет. Жутью и какофонией звуков: воем, шаманскими шепотом, стоном, гулом окружат-наполнят дом.

И почерневшие от греха пальцы — руби не руби… Грех пробирается внутрь. Там и граница. И ведьма, подобно гоголевской панночке, тебя оседлает, потрясая патлами.

Про хрупкие отношения с природой, миром вокруг и прежде про сакральные границы, которые ныне так легко переступает человек, не задумываясь о последствиях.

Фольклорная сущность насыщает и перенасыщает дополнительными смыслами простейший сюжет. В якутском фольклоре ведьмы (или колдуньи) ассоциируются с «заложными покойниками», то есть с теми, кто умер насильственной или неестественной смертью, но продолжающими влиять на мир живых. Они умеют принимать различные обличья, вызывать бури, играть со смертью. Но есть в новой работе Давыдова ощущение некоторой несделанности, словно автору не хватило времени дожать, дописать деталями, нюансами разрастающийся страх, саспенс. А прежде всего, последнюю надежду отца любой ценой спасти ребенка.

При этом сам посыл соединить якутский фольклор с хоррором и превратить в страшную сказку столь очевиден и плодотворен, что впору писать в титрах, как в «Ведьме» Роберта Эггерса: «Основано на реальных событиях».

Главные роли в картине сыграли дебютантка Лилиана Петрова, Ева Кузьменко и Вячеслав Шатненко («Холодное золото»).