Близкое к армянской власти и не очень известное издание civic.am со ссылкой на неизвестные источники опубликовало семистраничный план государственного переворота, который совместными усилиями должны были совершить лидеры оппозиции, крупные бизнесмены, представители церкви. Список имен в основном никого не удивил: бывшие президенты Серж Саргсян и Роберт Кочарян, архиепископ Баграт Галстанян, прославившийся своим недавним походом против Пашиняна из Тавуша в Ереван, конечно, арестованный несколько дней назад основатель бизнес-империи «Ташир» Самвел Карапетян. Несколько неожиданными в этом списке стали один из богатейших людей Армении, создатель партии «Процветающая Армения» Гагик Царукян, в последнее время дистанцировавшийся от прямых нападок на власть, как и еще один крупный бизнесмен Самвел Алексанян, тоже попавший в список Civic. На этом фоне уже никого не удивило появление в нем и российских структур, с которыми Пашинян конфликтовал с самого начала: армянские структуры РЖД и «Газпрома».

Реакция власти на сообщение прессы было молниеносным. Уже на следующий день в домах оппозиционеров прошли обыски, а Следственный комитет сообщил о раскрытии заговора, подробности которого в общем подтверждали версию civic.am, но и добавили деталей. Заговорщики якобы планировали массовые поломки и повреждения инфраструктуры, включая светофоры, что должно было привести, в частности, к массовым ДТП и последующему хаосу, и в этих целях, как сказано в сообщении, приобрели, в том числе, и карты Еревана. Уже начались аресты, которые, как полагают в оппозиции, будут массовыми.

И, возможно, в оппозиции не ошибаются. Непрекращающийся все последние месяцы политический кризис затягивался в тугую спираль — конфликт с церковью, арест Карапетяна и теперь — разоблачение путча. И даже визит Пашиняна в Турцию, который заранее был назван историческим, тоже стал его частью.

В ходе своего визита в Турцию Никол Пашинян посетил в Стамбуле патриарший Кафедральный собор Пресвятой Богородицы и встретился с турецкими соотечественниками-армянами. Высшее духовенство Константинопольского патриархата встречу в соборе проигнорировало, сам же патриарх именно эти дни выбрал для поездки в США, в связи с чем посещение Пашиняном патриархата стало невозможным, да и вообще потеряло смысл. Что, впрочем, не помешало это событие обсуждать куда более широко и живо, чем встречу с самим президентом Эрдоганом, из-за которой визит изначально и был назван историческим.

Курс турецкого

Последний раз Армения и Турция делали историю семнадцать лет назад. Тогда обе футбольные сборные попали в одну отборочную группу чемпионата мира, и на первой игре в Ереване внимание было приковано не к тому, что происходило на поле (где ничего интересного и хорошего для армян не происходило), а к ложе № 1, в которой дружески что-то обсуждали тогдашние президенты Серж Саргсян и Абдулла Гюль.

Однако очень скоро инициатива Вашингтона была сведена на нет совместными усилиями Москвы, которой и без меняющихся региональных раскладов хватало проблем после пятидневной войны в Южной Осетии, и Баку, который любую вариацию на тему двустороннего общения Анкары и Еревана считал и считает для себя политическим риском. И теперь Турция, извлекшая из «футбольной дипломатии» свои уроки, не допускает на армянском направлении начинаний, которые могут вызвать неудовольствие Азербайджана. Неслучайно за день до приезда Пашиняна Эрдоган встретился с Алиевым, именно сейчас прилетевшим открывать жилой комплекс «Азербайджанский квартал», совместно построенный после землетрясения 2023 года в Кахраманмараше.

Уже это ставило под вопрос исторические перспективы визита, а поводов для сомнений хватало и без этого.

На фоне разрекламированных тревог по поводу влияния войны Израиля и Ирана на соседей реально ее почувствовала, пожалуй, только Армения. Иран наряду с Грузией остается для нее единственным окном в мир, нарушения иранской логистики фатальными стать не успели, но тревогу вселяли. Особенно в связи с тем, что обнаружились аналогичные и не очень объяснимые трудности для армянских перевозчиков с грузинской стороны.

он поддерживает позицию Еревана в его полемике с Баку по вопросу Зангезурского коридора, поскольку передача дороги из Азербайджана в Нахичевань под контроль Баку лишает Иран транспортного сообщения на север, в Грузию и в Россию. Эта позиция и прежде несколько противоречила декларированной прозападности Армении, а теперь она уязвима и в связи с очевидным ослаблением Ирана.

И обращение к Анкаре действительно логично. Но, во-первых, визит планировался до войны и явно в рамках неспешного хода армяно-турецкого процесса. А во-вторых, теперь возможностей чем-то заинтересовать Турцию у Еревана еще меньше, чем раньше, когда их не хватало ни на открытие границы, анонсированное еще в 2021 году, ни тем более на то, чтобы стимулировать у Анкары хоть какое-то желание выступать независимо от Баку.

Турция, при всей регулярности обличающих Израиль филиппик, выглядит одним из главных бенефициаров этой войны в частности и всего последнего ближневосточного напряжения вообще. Никогда еще она не была близка к тому, чтобы стать главной осью новой конфигурации в этом регионе, частью которого становится даже Южный Кавказ.

Что может предложить Ереван? Зангезурский коридор? Не может, да для Турции на нем свет клином тоже не сошелся, как и для Азербайджана. Мирный договор с Азербайджаном? Так его заключение сегодня не числится в спешных приоритетах ни у кого, и Азербайджана в том числе.

Пашинян делает крестный ход

Впрочем, нынешняя демонстрация армяно-турецкого прорыва отличается от «футбольной дипломатии» 2008 года не только устройством изменившегося мира. Пашиняна, в отличие от Сержа Саргсяна, пытавшегося сыграть в беспроигрышную (пусть и оказавшуюся безвыигрышной) лотерею, призом в которой могло оказаться реальное перепозиционирование Армении в мире, для Пашиняна турецкий маневр — прежде всего продолжение внутриполитического.

После проигранной войны подмена внутриполитической повестки внешней вообще для армянской власти стала способом политического выживания, и это логично. Что бы ни вменялось Пашиняну по части забвения святынь и пересмотра истории, приоритет для большинства все равно — безопасность и сохранение мира.

В соответствии же с логикой Пашиняна урегулирование с Турцией — снижение рисков и на линии соприкосновения с Азербайджаном. А поскольку многие уже понимают, что единственной системой безопасности для Армении, каковой не смогут и не захотят стать ни Россия, ни Европа, является мир с соседями, мир по Пашиняну становится во многом и залогом его собственного политического выживания.

А забота о нем становится все более актуальной. С течением времени ослабевает и обида на Москву, на которую во многом ставил Пашинян. На местных выборах партия власти уже дважды проиграла — и это за год до решающих парламентских выборов. Эти поражения пока объясняются скорее местной спецификой и местными отношениями, порой вполне криминальными, и силы, готовой так же бросить вызов власти на общенациональном уровне, пока не просматривалось. Но оппозицией, пусть и такой же слабой, становятся постепенно все, Пашинян все больше оказывается в политической изоляции.

И он идет на резкое повышение своих ставок, возможно, на грани блефа: он не хромая утка, проживающая после катастрофически проигранной войны каждый день как последний, наоборот, он фигура равновеликая церкви и ее иерарху — католикосу всех армян Гарегину II. Начав с разоблачения его проступка — нарушения обета безбрачия, Пашинян потребовал его отставки и выборов нового католикоса, будто речь идет вовсе не о католикосе, а о Серже Саргсяне времен «бархатной революции» 2018 года. В чем, вероятно, и смысл вызова: Пашинян по-прежнему победитель, он снова разгребает авгиевы конюшни, только теперь в самой церкви.

Притом что среднестатистический прихожанин по поводу иерархов этой церкви, ее искушений и прочих институциональных и человеческих нюансов никаких иллюзий не питает. Своими разоблачениями Пашинян никого не удивил. Но настоящий подвох был в другом.

Настаивая на том, в чем стеснялась с такой прямотой признаться даже советская власть, — на таком открытом и всепоглощающем праве вершить церковные дела, Пашинян вызвал церковь на открытое противостояние. И она, перейдя в нападение, с той же прямотой заявила о своем праве — разумеется, священном — вмешиваться в дела власти. Конечно, она этим занималась всегда, просто по факту своего существования, а что касается лично Пашиняна, католикос и вовсе после карабахской войны призывал его уйти в отставку. Но сейчас он, выждав паузу, впервые с таким откровением заявил уже совсем о другом: о готовности церкви встать над государством вообще. Что тоже неслыханно, но, судя по всему, было услышано с большим пониманием, чем намерение Пашиняна ее под свою власть подмять.

И оппозиция получила неожиданный подарок. Ведомая бывшими лидерами страны, она вызывала печальную улыбку даже у противников нынешней власти. Теперь же, когда стараниями Пашиняна у нее появилась не просто общая платформа, а обладатель мощнейшего ресурса, да еще за год до выборов, когда времени отыграться все меньше, появились варианты.

И одним из первых это почувствовал основатель бизнес-империи «Ташир» Самвел Карапетян.

В переводе с грузинского

По возрасту Самвел Карапетян принадлежит к тому бизнес-поколению, сделавшему себя в Армении при Серже Саргсяне, который возглавлял клуб олигархов, каждого из которых Армения знала больше по кличкам, чем по реальным именам. Но Самвел Карапетян в этом разделе не участвовал, он известен тем, что без лишнего шума трудоустроил в Калужской области родную деревню Ташир, откуда и пошло название его бизнес-структуры. В чем-то он похож на Бидзину Иванишвили, такого же выходца из имеретинской глубинки. Так же, как он, Карапетян сделал капитал в России, но, в отличие от него, он не занимался рискованными бизнесами, вроде окутанного тайнами, в том числе и оружейными, «Конверсбанка». Он не рвался в российские бизнес-звезды первой величины, не выдавал политических амбиций (как тот же Рубен Варданян), он не был замечен в кремлевских близостях, хотя и входил в круг, не слишком афишируя ни своих успехов, ни своей лояльности.

Как и Иванишвили, Карапетян довольно долго был подчеркнуто корректен по отношению к власти. В 2015 году, когда владевший армянской энергосистемой Интер РАО совсем не по-братски поднял цены на электричество, чем спровоцировал массовые протесты, названные «Электромайданом», именно Карапетян стал той компромиссной фигурой, который принял на себя эту нагрузку.

Еще, кажется, вчера он обсуждал с Пашиняном очередные инвестиции и вообще планы участия в армянской экономике. И, видимо, как и Иванишвили, уловил тот момент, когда не делать политический выбор уже невозможно.

Вероятно, власть ждала этого, как мифический правитель, изнемогающий под бременем скверного пророчества, провидит его в каждом шорохе. Сейчас, задним числом, можно предположить, что,

И, как и в конфликте с церковью, обе стороны явили пример невиданной откровенности. В обещании Карапетяна вступиться за церковь «по-своему», власть услышала ровно то, что, вероятно, и имелось в виду: конвертировать накопленный финансовый ресурс в политический — примерно как в Грузии. И логично предположить, что Пашинян, помня, чем это кончилось для Саакашвили, действительно увидел в этом попытку захвата власти и нанес упреждающий удар, явно не подготовленный и в расчете лишь на то, что за два месяца ареста Карапетяна что-то придумается. А пока — Турция, визит в которую, как выяснилось, готовился в совсем другую эпоху, совсем в другом мире. И возможно, в другой Армении.

…Встреча с патриархом, надо полагать, значилась в повестке визита с самого начала, но теперь она приобрела, как и весь визит, другой смысл. Возможно, во власти могли рассчитывать на непростые отношения патриарха и Гарегина II. Но рассчитывать на то, что патриарх поддержит в этой схватке не просто светского правителя, а правителя, который может недотянуть даже до выборов, которые с немалой долей вероятности может проиграть, — все равно что рассчитывать на прорывы на встрече с Эрдоганом, а столь наивных людей в делегации, надо полагать, не было. Но обозначить попытку было необходимо, и нельзя сказать, что она оказалась совсем провальной. Патриарх предпочел просто удалиться, дистанцироваться от полемики, а это, по крайней мере, не поражение, хоть и несколько хуже, чем ничья.

Встреча с соотечественниками тоже не стала оглушительным провалом и не запомнилась какой-то враждебностью. Значительную часть аудитории, как говорят осведомленные люди, составляли лояльные к турецкой власти люди, которых подход Пашиняна к урегулированию вполне устраивает. Но по этой же причине никто из армянской власти, похоже, не решился и записать эту встречу себе в актив. Да и вообще, уровень освещения поездки явно не соответствовал заявленной историчности, и это понятно. Поездка оказалась скомпрометированной той реальностью, которую вряд ли кто мог предвидеть на этапе замысла. Но никто никуда и не торопится. До выборов в Армении еще год. Может быть, в отличие от «футбольной дипломатии» семнадцатилетней давности, эту историю ничего не помешает и повторить. Если, конечно, на этот раз внутриполитическая повестка окончательно не вытеснит для Армении внешнюю.