У каждой значимой отрасли должно быть свое «дело». Теперь есть и «дело книгоиздателей». Замоскворецкий суд Москвы отправил под домашний арест одного из руководителей Popcorn Books и Individuum Дмитрия Протопопова, директора по продажам Павла Иванова и Артема Вахляева, отвечающего за распространение литературы. Ограничится ли дело домашним арестом, будут ли новые фигуранты, мы сейчас знать не можем. Не уверен, что наверняка это знают и те, кто дело инициировал. Но очевидно, что готовились к нему давно, и это не спонтанная акция и точно не «просто» уголовное дело.

Государство продолжает борьбу с секс-меньшинствами и запрещенным в России «Международным движением ЛГБТ», о существовании которого мы ничего не знали до того момента, как его запретили, и все следы его деятельности обнаруживаются только в карательных документах по делам вроде вот этого, «книгоиздательского». Формально фигурантов обвиняют в том, что они «из корыстных побуждений издавали и продавали книги, пропагандирующие деятельность движения ЛГБТ, признанного экстремистской организацией на территории России». Хотя очевидно, что книги эти печатались и начали распространяться еще до того, как появился запрет и сами они стали «нехорошими». В противном случае нужно было бы предположить, что в издательствах работали сумасшедшие, которые сознательно выпускают экстремистскую литературу и распространяют ее не как-то из-под полы, а через торговые сети.

Но мы понимаем, что закон у нас теперь легко может получить и обратную силу, преступление могут объявить «длящимся» и подогнать под заранее известный ответ любое решение. И тут уже многое зависит от того, насколько круто решено в конкретном случае закрутить гайки и насколько мощное послание отправить всем, кого это касается.

А касается это, очевидно, не только непосредственных участников дела и вовлеченных в него издательств. Дело отраслевое, и послание должно дойти до всякого, кто занимается изданием литературы.

Простое упоминание уже можно расценивать как пропаганду. Тем более если герои художественных книг могут вызвать у читателя еще и какую-то симпатию или сочувствие. «Международное движение» запрещено, и не участвуйте своими книжками в его деятельности.

Я думаю, что теперь из печати не будут выходить даже такие варианты, как с книгой про итальянского режиссера Пазолини, где пятая часть текста была скрыта черными полосами вместо букв. Кто-то за это стыдил издателей, пошедших на поводу у цензуры. Кто-то, наоборот, считал это смелым и даже художественным жестом, показывающим, что эта цензура может сделать с литературой, от которой останутся только ряды черных полос.

Так вот, я думаю, что даже такого теперь не будут печатать. Чтобы не подставляться под статью — художественные жесты и фиги в кармане сегодня не оценят. Вернее, оценят не так, как вам хотелось бы. И не так страшна цензура сама по себе, как производная от нее самоцензура. В день, когда о «деле книгоиздателей» стало известно, издательство «Эксмо», в структуры которого входят Popcorn Books и Individuum, разослало в книжные магазины требование либо вернуть тиражи еще не проданных книг, либо уничтожить их. В списке сомнительной литературы оказалось полсотни наименований.

При этом сейчас мы знаем, что реально в деле фигурирует только десяток книг, а главным раздражителем стало «Лето в пионерском галстуке». Но издательство дует на воображаемую воду и само начинает додумывать, какая продукция вызовет раздражение и может принести неприятности. Бизнесом рисковать не хочет никто. «Эксмо» входит в крупнейшую издательскую систему страны, и потерять здесь можно гораздо большее, чем выручку от нескольких тысяч утилизированных книг.

А дальше механизм включается очень простой. Мы сами перестаем печатать книги, которые могут быть хоть как-то расценены как пропаганда нетрадиционных отношений. Потом мы начинаем смотреть шире, понимая, какое время на дворе. И думаем, какие еще темы или авторы могут спровоцировать нежелательную реакцию. И на всякий случай перестаем выпускать и такую литературу, и таких авторов. Трудно упрекать за это людей, которые рискуют не только собственным благополучием, но и благополучием своих сотрудников. В конце концов, самые обычные люди в жизни ведут себя точно так же: переставая обсуждать не только публично, но и в кругу друзей опасные темы — чтобы не нарваться на неприятности. Говорим о чем-то другом — мало ли поводов для беседы! И издательство всегда найдет что издать — книжные магазины завалены всякой жвачкой для глаз помимо качественной литературы. При этом

Есть примеры, когда и в «иноагенты» записывают людей исключительно по коммерческим соображениям, потому что кто-то очень хочет поделить их бизнес.

Когда-то про книгу говорили, что она — лучший подарок. К книгам всегда было уважительное отношение, как и к человеку с книгой в руках. Хотя пустых, бестолковых книг всегда больше, чем настоящей качественной литературы, и далеко не всякое чтение обогащает человека интеллектуально и нравственно.

Тем не менее мы привыкли к тому, что книгу, даже уже ненужную, нельзя просто выкинуть на помойку. Что уничтожение книг — это дурная практика, вызывающая плохие ассоциации с тоталитарными режимами, где сожжение книг было важным ритуалом. Поэтому и предложение утилизировать книги по списку на нескольких листах — плохой знак. Стоит только начать — и потом в огонь или под нож пойдет все подряд. И то, что признают экстремистским, и то, что только могут признать таковым, и вообще все, что кому-то по каким-то причинам не понравится.

Книга теперь — не лучший подарок. Кому-то она может «подарить» реальный тюремный срок.