Смерть Игоря Захарова — основателя однофамильного издательства — это потеря для литературы даже не потому, что Захаров основал и развил одно из лучших российских издательств, хотя и этого уже было бы достаточно. Игорь Захаров сам по себе был настолько яркой фигурой в книжном российском мире, что без него этот мир изрядно тускнеет, а уж в сегодняшней серости его будет тем более не хватать.

Первое, что приходит на ум, когда речь заходит об Игоре Захарове, это то, что он открыл писателя Бориса Акунина* (за что надо сказать отдельное спасибо). Он неоднократно рассказывал, как это случилось: Григорий Чхартишвили переводил для молодого издательства биографию королевы Елизаветы II, а затем позвонил Захарову посоветоваться: мол, написал детектив, где бы его издать. Издательство специализировалось тогда на биографиях, и Акунин не ждал, что оно возьмется за детектив. Но Захаров, обладавший невероятным чутьем на перспективную литературу, попросил будущего Акунина почитать новое творение: «Я втемную советов не даю». Книжка понравилась, и он решил издавать. Так и появился на свет писатель Борис Акунин, а роман назывался «Азазель», с которого началось победное шествие Фандорина.

Прекрасно помню, как народ голову ломал, кто такой Акунин. Что и говорить, не прогадал тогда Захаров.

Наверное, это и впрямь самый удачный его проект: Борис Акунин стал, наверное, самым популярным писателем современной России — и самым ненавидимым нынешними властями за свою бескомпромиссную позицию. Конечно, четверть века назад ни Захаров, ни кто бы то ни было другой и представить себе не мог, что его книги станут поводом для обысков в издательстве, которые прошли в декабре 2023 года после того, как в отношении Акунина возбудили уголовное дело по статьям об оправдании терроризма и публичном распространении фейков об армии.

Захаров основал свое издательство в конце 90-х, сначала совместно с «Вагриусом». В хаосе 90-х годов «Вагриус», созданный Владимиром Григорьевым (сейчас он директор Департамента государственной поддержки периодической печати и книжной индустрии Минцифры), выглядел могуче, да и был могуч — этакий флагман нового российского книгоиздания.

Читая рассказы Захарова о том, как это все начиналось, отчетливо чувствуешь запах авантюры. Сдается мне, Игорь Захаров именно такой и был: авантюрист, трикстер издательского мира. Даже то, что он взялся за такое дело, выдает в нем эту черту — смелость сделать резкий поворот в жизни. До издания книг Захаров работал в Агентстве политических новостей, немного — в «Независимой газете». «…Я был в «Независимой», пять лет занимался Международным центром журналистики. Это было интересно, но скучновато», — рассказывал он той же «Независимой». Он явно не любил, когда скучновато, и это видно по его издательской деятельности.

Издательский старт вышел яркий: еще в сотрудничестве с «Вагриусом» он выпустил неавторизированную биографию Аллы Пугачевой. Захаров рассказывал, что нашел тогда журналиста, который написал книгу «Алка, Аллочка, Алла Борисовна». Книга разошлась тиражом 250 тысяч экземпляров. Авантюра? Еще какая! Захаров четко понял, что биографии знаменитостей — это то, что надо, и уже в качестве независимого издал биографию Фаины Раневской, которая тоже разлетелась моментально. Казалось бы — нашел золотую жилу, можно теперь спокойно сидеть на ней — но он не успокоился, продолжил искать и нашел Акунина, угадал в нем огромный потенциал.

И дальше продолжал находить: помимо биографий, «Захаров» наиздавал кучу самых разных книг от Моэма до Владимира Сорокина. Он, конечно, был авантюрист — но ведь это можно назвать иначе: экспериментатор. Рисковать он не боялся. Не побоялся он, например, и опубликовать первую завершенную редакцию «Войны и мира», причем довольно самоуверенно обойдясь с текстом. «У меня нет никакого священного трепета перед рукописями. Точно так же я по инерции залезаю в редактирование любого текста, включая Пушкина. Если автор забывает поставить точку, ее надо поставить. Только нужно догадаться, является это вмешательством в авторский замысел или нет», — цитировал Захарова Зыгарь*.

Это был первый громкий скандал, связанный с Захаровым: литературоведы этим изданием возмутились крайне.

Утверждается, что передал ее Захарову сам Ефимов, и Захаров ее напечатал не моргнув глазом, хотя авторских прав у него не было. Елена Довлатова подала в суд и выиграла его. Захаров и не отрицал нарушения закона, но оборонялся так: «Не напечатать такую блестящую книгу — это большое преступление перед читателями».

Ставили Захарову в вину — и совершенно справедливо — неряшливость изданий и некоторую неразборчивость в выборе. Опечаток куча, недочеты, отсутствие справочного корпуса. Это все было. Еще в 2000 году ему интервьюер «Независимой» попенял, что в книге «Интервью с Иосифом Бродским» нет даже оглавления. «Во-первых, я спешил! Во-вторых, есть закон: чем интересней книга, чем больше у нее тираж, тем больше в ней опечаток… — ответил Захаров и гордо прибавил: — Но моя книга оказалась единственной, вышедшей к юбилею».

Сейчас, конечно, книги издаются не так. Сейчас качество изданий высокое, бумага хорошая, обложки красочные, текст вычитан. На авантюры сейчас никто не пускается — и без них тяжко. 90-е годы объявлены временем смуты, разброда и шатаний. Акунин, Пугачева, Сорокин в России преследуются и цензурируются.

Издательство написало, что Игорь Захаров «в последние годы мало участвовал в каждодневной жизни издательства. Скорее наблюдал и с присущими ему остроумием и язвительностью комментировал наши подъемы и спады». Не удивляет: на российскую литературу неудержимо наползает серая тень, и, конечно, такая яркая и противоречивая фигура, как Игорь Захаров, в сегодняшнюю затхлую атмосферу совсем не вписывается. Однако само издательство живо, оно функционирует, и можно пожелать ему лишь удачи и новых книг, которые мы всегда ждем.

Но может быть, не за горами новые 90-е, и вместе с ними новые книжные трикстеры, издатели хорошей литературы, в том числе любимого Захаровым жанра биографий — и его биографии тоже. Это было бы, мне кажется, очень кстати — хотя и авантюрно, конечно.

* Минюст РФ считает «иноагентом».