По данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI), в 2024 году мировые расходы на оборону выросли на 9,4% по сравнению с предыдущим годом и достигли 2,72 трлн долларов, что является самым высоким годовым приростом со времен окончания холодной войны. Если измерять международные процессы в «стоимостном» выражении, получается, что мы уже давно живем внутри перманентной Третьей мировой, неравномерно распределенной по земному шару.

Что касается военных расходов России, то, по оценкам SIPRI, в 2024 году они могли достичь 149 млрд долларов, это на 38% больше, чем в 2023 году, и в два раза больше, чем в 2015 году. Соответственно, они, по оценкам SIPRI, могли составить 7,1% ВВП страны (по официальным данным, на 2025 год заложено 6,3% ВВП), или 19% всех государственных расходов.

Здесь следует оговориться: помимо расходов на оборону, существуют расходы на безопасность. В совокупности траты на оборону и безопасность, по оценке The Bell*, могут составить 41% расходов бюджета.

Но и это еще не все. Помимо столь впечатляющего роста так называемых непроизводительных расходов (то есть НЕ на человеческий капитал, здравоохранение и образование, а также производство чего-то полезного для граждан России в мирном хозяйстве), последние почти 10 лет постоянно росла доля секретных трат, в результате сейчас она колеблется вокруг невероятных 30% бюджетных расходов.

Суммируем 40 и 30 и смело добавляем не вполне определенную сумму условно социальных расходов, носящих ярко выраженный милитаризованный характер — от поддержки семей участников СВО до переучивания возвращающихся с фронта.

По самым деликатным подсчетам получается, что на околовоенные цели могут уходить более 70% нефтегазовых и не нефтегазовых налоговых доходов бюджетов разных уровней. В этом контексте сюда можно приплюсовать траты на индоктринацию населения, особенно молодого поколения. Масштабные празднования, ритуалы, «Юнармия» и прочие условные «Зарницы» стоят дорого.

Оказывается, в стране были деньги. И их даже при сравнительно больших масштабах воровства и нецелевого расходования средств можно было бы потратить на тот самый человеческий капитал. И мягкая сила России в этом случае оказалась бы не менее впечатляющей для мира, чем ее сегодняшняя военная мощь, перекосившая структуру экономики, как лицо инсультного больного.

Проматывается на «танчики» и геополитические игры чужое наследство — переданную из рук в руки рыночную экономику. Проедается рациональная бюджетная и денежная политика, тоже доставшаяся от «лихих девяностых». Что-то Путин не избавляется от монетаристов в финансовом блоке и не меняет их на «вуду»-экономистов, хотя главными экономическими игроками, определяющими ледниковый период в инвестиционном климате, у нас являются силовики. Отчасти проматывается и собственное наследство: при всем преобладании военно-бюрократического комплекса все-таки определенные достижения в экономической политике были, а сам режим поддерживает сейчас идея «кубышки», пролоббированная в тучные годы именно либеральными чиновниками и экономистами.

В экономическом и бюджетном смысле военно-бюрократическая политика — высокорисковая.

Впрочем, тем же самым Минфин занимался всю свою жизнь — веселыми времена перехода от социализма к капитализму, неплатежей, чеченской войны, курсовых колебаний и прочих дефолтов не назовешь. И тем не менее даже консервативные прогнозы предполагают перспективы бюджетного дефицита в более чем 4%. Цифра не слишком впечатляющая. Но важна не она сама, а продолжительность сохранения дефицита. А он может стать хроническим или прикрываемым счетными трюками. Но манипуляции цифрами не могут обмануть представителей тех профессий и отраслей, которые не являются приоритетными в военной экономике и при этом зависят от государства. И где ввиду структурных перекосов наблюдается ошеломляющий дефицит кадров.

Но помимо счетного и экономического смыслов, бывает общечеловеческий, философский, гуманитарный. И приоритеты бюджета эту философию власти прекрасным образом отражают. Бюджет ориентирован на «готовые металлические изделия», которые стоят в самой середине сегодняшнего российского мировосприятия и мировоззрения. Культ силы и героической смерти, о котором уже не стесняются открыто говорить высшие и средние должностные лица государства, вытекает из такой «готовой металлической» философии. Третьестепенным становится все, что не является военным и силовым.

Говорят, что на штыках сидеть неудобно. Ничего страшного — для удобства пользования есть разные средства, в том числе финансовые: согласно бюджетным проектировкам, расходы бюджета на содержание президента и его администрации в 2025 году увеличатся на 25,5%, до 31 млрд рублей. Что тоже много говорит об устройстве вертикализированного персоналистского типа режима.

Словом, бюджет — предмет отнюдь не скучный и не бухгалтерский: по его характеристикам можно расшифровать политические и идеологические свойства режима. Так по расходной книге хозяина можно понять, до какой степени он рачительный или безответственный: если его дом ощетинился вооружениями, на образование, лечение и окультуривание членов семьи остаются крохи, жена клянчит деньги на школьные завтраки, а дети не допросятся копеек на поход в кино или зоопарк, такого главу семьи едва ли можно признать заботливым. Так и с государством — нормально ли оно при такой структуре бюджетных приоритетов?

* Власти РФ считают «иноагентом».