Мошенники — важный индикатор общественных веяний. Они первыми ловят волну и понимают, куда дуют ветры. В конце прошлой недели у них появилось новшество. Обманщики звонят людям от имени некоей «жилищной инспекции», чтобы узнать количество животных в квартире. Потом заявляют о превышении «лимита» и требуют деньги.

Вокруг ситуации с животными сейчас кипят такие страсти, что поневоле подозреваешь в этом «замещение». Когда нет возможности говорить на некоторые другие темы и проявлять там свою гражданскую активность, неравнодушные россияне начинают искать выход своей энергии в тех вопросах, которые еще можно относительно безопасно обсуждать и даже выражать недовольство. И так получается, что в последние недели именно протесты против законопроекта об умерщвлении (проще говоря, убийстве) бездомных животных получились действительно массовыми по теперешним меркам: мини-митинги, пикеты, петиции — полный набор подзабытых за время ковида и СВО активностей.

Да что говорить, если даже парламент в кои-то веки вдруг стал не просто обезличенным штампом, утверждающим все подряд без вопросов и дискуссий и в режиме того самого бешеного принтера выпускающим сотни законов, — а площадкой для споров.

Законопроект вызвал столько сомнений, что пока не дошел даже до первого чтения — его опять отложили. Зато успели накидать новых предложений — экстравагантных и по форме, и по сути. Например, предлагается запретить подкармливать бездомных зверей. Кто-то при этом настаивает, что собаки, которых кормят сердобольные граждане, начинают считать эту территорию своей и либо требовать еду, либо атаковать тех, кто ее дает или медлит с выдачей. Образуются собачьи стаи, которые нападают на людей. Случаев таких действительно уже немало. Как эту проблему решит отказ от подкормки? Не станут ли эти голодные псы еще злее и агрессивнее, бродя по помойкам и видя источник питания в чем угодно — и в ком угодно?

Другое предложение: обязать уведомлять о том, что ваш питомец потерялся. Дадут три дня. Если не сообщите — посчитают, что вы намеренно выкинули животное на улицу. Кому надо будет сообщать? Что будут там делать, получив от вас сообщение? Неужели кто-то станет искать? Какая государственная служба возьмет на себя работу, которую до сих пор делали только волонтеры?

А упомянутые в начале этой заметки мошенники историю с лимитом на домашних животных не выдумали на пустом месте. В той же Думе предлагают изучить такие нормативы: кошке — 8 м², мелкой собаке — 10 м², крупной — 25 м², хомяку — 2 м², среднему попугаю — 10 м² и так далее. Здравое зерно тут есть. Чтобы не получалось так, что добросердечные или выжившие из ума граждане тащили в свои жилища десятки котов и псов, превращая квартиру в зверинец и рассадник всего подряд — где и человеку худо, и животным не сладко.

…Ну а если закон об убийстве животных все-таки примут, то приюты получат право усыплять зверей по истечении некоего срока, в течение которого им не нашли хозяев — и после которого зверей не будут возвращать обратно на улицу, а получат право «с чистой совестью» просто убить. Раньше это была эвтаназия при неизлечимых болезнях и явных физических страданиях. Сейчас — просто потому, что время вышло.

Откуда вообще такая проблема? Почему невозможно помочь животным? Почему альтернативой является их убийство, время которого зависит от произвольно установленного Останиной срока? Конечно, первый же очевидный ответ звучит так: у государства нет денег. Нет денег на приюты, на ветеринарную помощь. Нужны помещения, специалисты, препараты. Многие граждане при этом скажут: а почему на наши деньги вообще должны содержаться какие-то приюты с бобиками? Вот те, которые сейчас протестуют и стоят в пикетах, — они сами-то собак бездомных себе домой заберут?

• Во-первых, многие и заберут и уже забрали.
• Во-вторых, вопрос: а что, у государства есть проблемы с деньгами? Оно не просто ежедневно говорит нам об улучшении ситуации в экономике, росте реальных доходов и даже пользе от санкций (не забывая карать за призывы к этим санкциям или их одобрение). Государство нашло при этом резервы, чтобы выплачивать миллионы рублей желающим служить по контракту. Государство нашло деньги, чтобы поощрять беременность в школах. На той неделе я писал, что в Орловской области школьницам заплатят по сто тысяч. Теперь Брянская область обещает уже сто пятьдесят тем, кто станет матерями раньше, чем получит аттестат.

Но в желании защитить животных есть еще один психологический момент. Я сам с ним столкнулся и привожу этот пример постоянно. Когда мы проводили сбор денег для помощи коту, попавшему под машину. И люди пожертвовали такую сумму, что ее хватило не только на этого кота, но и на помощь еще нескольким животным и приютам. И многие при этом говорили, что кот, попавший под колеса, — это символ нашего мира и нашей беззащитности. Живые существа, попавшие в беду. Которым только мы можем помочь. И таким образом сделать что-то доброе, на что у нас есть возможность и силы.

А теперь вместо помощи мы примем закон, как оптимизировать убийство. Протестовать против такого насилия пока еще можно и не наказуемо. Поэтому люди и протестуют.