Жесткая «нейтральность»
Совет директоров ЦБ РФ на заседании 21 марта оставил ключевую ставку на уровне 21%. В целом ожидаемо, но вот риторика регулятора, объяснявшего свое решение, оказалась интереснее, чем сам факт сохранения ставки. Сигнал изменился: с постоянных угроз «можем повысить» — на «посмотрим, как инфляция себя поведет».
Вроде бы теперь все звучит лениво-нейтрально (и не все так плохо с инфляцией и ее ожиданиями), но не совсем. Показав «пряник», регулятор сразу взмахнул кнутом — мол, «если динамика дезинфляции не будет обеспечивать достижение цели, мы рассмотрим вопрос о повышении ключевой ставки».
Год назад глава ЦБ уже говорила , что «динамика инфляции и баланс рисков для ее прогноза — это ключевые факторы для выбора дальнейшей траектории ключевой ставки, включая момент возможного перехода к снижению ставки». Переводим для читателя: вот как только затормозит инфляция, так и ставку мы снизим.
Но корпоративные заемщики тогда поняли эти слова как «ставку снизим, рано или поздно» и решили, что вот пока не поздно, можно кредитоваться, а как ставку снизят — перекредитоваться по новой. В итоге кредит (вместе с ценами) вырос так, что ставку, наоборот, пришлось повышать.
Наученный горьким опытом искажения «сигнала» возбужденными массами, ЦБ РФ поэтому и стал так аккуратен в прогнозах и угрозах и теперь внимательно следит за каждым своим словом.
Так что на самом деле сигнал ЦБ РФ — умеренно-жесткий, а не нейтральный.
Да, инфляционные ожидания стабилизируются, рубль укрепляется, кредитование замедляется… Но если инфляция не успокоится, ставку точно поднимем.
Почему так? Потому что ЦБ РФ считает, что наконец добился своего: рост ставки замедлил-таки рост кредитования, потребительский спрос снизился, инфляция потихоньку сдает позиции.
Но есть нюансы.
Инфляция инфляции рознь
Из пресс-релиза ЦБ РФ:
«В январе — феврале текущий рост цен с поправкой на сезонность снизился и составил в среднем 9,1% в пересчете на год после 12,0% в IV квартале 2024 года. Аналогичный показатель базовой инфляции составил в среднем 10,2% после 12,1% в предыдущем квартале. Устойчивое инфляционное давление снизилось в меньшей степени, чем общий индекс потребительских цен, отражая по-прежнему высокий внутренний спрос. Текущий рост цен в феврале и начале марта отчасти сдерживался произошедшим с начала года укреплением рубля. Годовая инфляция, по оценке на 17 марта, составила 10,2%».
А как же цены в продовольственных магазинах?
Им, по мнению экспертов, еще только предстоит замедлиться.
В Центре развития НИУ ВШЭ уже предупредили — пик инфляции 2025 года должен прийтись на март-апрель на уровне 10,3%. При этом годовой прирост цен в сегменте продуктов питания достигнет в апреле максимума — 12,4%. Хотя, по прогнозу ВШЭ, к концу года продуктовая инфляция снизится до 6,9% (см. «Комментарий о Государстве и Бизнесе, вып.17»).
Это признает и ЦБ — если по непродовольственным товарам рост цен замедлился до умеренных значений, то услуги и продовольствие по-прежнему дорожают высокими темпами, напомнила Эльвира Набиуллина.
То есть рост ставки пока не смог затормозить цены на еду, а поскольку расходы на питание съедают более трети бюджета среднего россиянина, то люди чувствуют продовольственную инфляцию особенно болезненно.
Фото: Сергей Мальгавко / ТАСС
Но дороговизна продуктов — и в абсолютных величинах, и по отношению к доходам — это не столько баг, сколько фича РФ-экономики.
Представьте себе, что случилось нечто — и завтра все маркеты в РФ завалены подешевевшими продуктами, и доля расходов на еду в общих расходах устойчиво снижается.
Что дальше?
Правильно, у людей высвободятся средства, которые они понесут в магазины, чтобы купить потребительские товары. А там и до ипотеки с рассрочкой дело дойдет…
Но с производством потребительских товаров все не так гладко: рост спроса на такие товары и возможный рост их производства съест ресурсы, заложенные правительством под выполнение своих, сами понимаете каких, задач.
Да и давайте честно — в РФ нет производства потребительских товаров в масштабах, достаточных для удовлетворения внутреннего спроса.
Поэтому потребительский рынок РФ — это импорт, а импорт — это валютная выручка, которую страна получает от ограниченного санкциями экспорта и которую планирует тратить на совсем иное. Не до людей с их хотелками…
Поддержите
нашу работу!
Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ
Если у вас есть вопросы, пишите donate@novayagazeta.ru или звоните:
+7 (929) 612-03-68
Сенокос и нефтедобыча — что между ними общего?
Что такое «ресурсные ограничения экономики», объяснял в свое время бытописатель русской деревни Александр Энгельгардт.
Александр Энгельгардт. «Письма из деревни»
«Возьмем для примера, что пара, муж с женой, снабжена всем необходимым для хозяйства. У них есть двор, скот, орудия и столько земли, сколько они сами, вдвоем, могут обработать.
Чем обусловливается производительность хозяйства этой пары?
В нечерноземной полосе количество посева обусловливается
- количеством навоза, какое можно накопить,
- количество же навоза обусловливается количеством корма,
- количество корма обусловливается количеством сена, какое может наготовить имеющая достаточно лугов пара в промежуток времени «от Петра до Семена».
Это количество сена обусловливает у нас, так сказать, всю суть хозяйства, от него зависит количество скота, количество высева, количество хлеба, мяса, сала, молока, какое может потреблять наша пара.
Другим мерилом для определения величины запашки служит еще возможность убрать народившийся хлеб в тот короткий срок, какой имеется для этой уборки.
Я полагаю, что буду недалеко от истины, если скажу, что пара может убрать столько хлеба, сколько его можно посеять соответственно количеству сена, какое может наготовить та же пара.
В страдное время никто ни о чем другом, как о покосе, не думает, никто ничего другого не делает. …Все косят, все понимают, что ничем нельзя вознаградить того, что потеряно в это время. Городской житель может подумать, что в страдное время в деревне все сошли с ума.
А нужно бы, однако, чтобы и городские жители понимали, что все, что они съедают и выпивают, дает именно это страдное время».
А какое отношение это имеет к нашей ситуации?
Такое, что аналог «сенокоса» (главного занятия в нечерноземной деревне полтораста лет назад) в современной РФ — это «добыча углеводородов» (с последующим экспортом).
Экран с вопросом во время программы «Итоги года» с президентом Владимиром Путиным. Фото: Олеся Кулинчик / ТАСС
Перефразируя Энгельгардта, скажем, что количество производства обуславливается количеством капитала, а количество капитала определяется объемом валютной выручки, а выручка — объемом добытой нефти…
Сходную мысль высказывал и российский экономист Сергей Журавлев:
Сергей Журавлев:
«…Важнейшей инновацией, которая позволила экономике СССР просуществовать несколько дольше, чем она должна была, стало вовлечение добычи и экспорта нефти в процесс обеспечения населения если не всеми потребительскими товарами, то хотя бы продовольствием. С точки зрения имеющегося экономического механизма это было почти идеальное решение, поскольку в макроэкономическом плане как раз и представляло собой процесс замещения труда капиталом.
Добыча капиталоемка, но не трудоемка, поэтому инвестиции в нефтедобычу выглядели гораздо более эффективным способом «добычи зерна», чем вложения непосредственно в сельское хозяйство, хотя и туда деньги — неустанно, но безответно — направлялись…»
Сейчас ситуация выглядит иначе — кажется, что РФ и не тратит экспортные доходы на обеспечение населения продовольствием, но на макроуровне эта связь никуда не делась: от объемов экспортной выручки зависит обеспечение потребительского рынка товарами. Не будет валюты — рынок этих товаров станет дефицитным, дефицит обернется ростом цен — а этот рост коснется и продовольствия.
Собственно, поэтому ЦБ РФ и не спешит снижать ставку, охлаждая потребительскую экономику и высвобождая ресурсы для «производства изделий», финансируемого правительством.
Эльвира Набиуллина в своем заявлении по итогам заседания ЦБ РФ:
«В последние месяцы динамика экспорта была достаточно стабильной, а импорт замедлялся под влиянием жесткой денежно-кредитной политики. В результате сальдо торгового баланса возросло, что в том числе способствовало укреплению рубля. В целом привлекательность рублевых активов увеличивалась благодаря сохраняющимся высоким доходностям в рублях и переоценке рынком геополитических рисков. Однако пока преждевременно судить об устойчивости изменения внешних условий».
Но не торопитесь, не искажайте «сигнал».
Ставка останется высокой не до тех пор, пока инфляция не успокоится окончательно, а пока правительство не выполнит свои задачи. А пока что регулятор держит рынок в напряжении, балансируя между «пряником» обещаний и «кнутом» решений.
Поддержите
нашу работу!
Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ
Если у вас есть вопросы, пишите donate@novayagazeta.ru или звоните:
+7 (929) 612-03-68
