Я дала себе труд посмотреть фильм, который Бурляев называет не иначе как запрещенным. «Лермонтов» — сочинение ослепительное. Магистральная идея: Россию и ее лучших представителей вроде Лермонтова погубили инородцы. Таков прежде всего убийца поэта Николай Мартынов, носивший подозрительное отчество Соломонович (Бурляев как-то забыл, что Мартынов, сын пензенского помещика, — русский, православный). Одновременно многогранный художник зафиксировал свой оригинальный творческий метод в «Дневнике режиссера».

От «желаний» и трактовок автора впали в ступор коллеги Бурляева, среди которых лучшие имена российской культуры вроде Михаила Козакова, Сергея Соловьева, Ролана Быкова, Ираклия Андроникова и многих других.

Сегодня Бурляев тех, кто не принял фильм, клеймит уже в духе нынешнего времени русофобами, пятой колонной, либералами. Увенчанный славой, должностями и возможностями, он предпринимает смелый шаг — 38 лет спустя выпускает на экраны авторскую версию «Лермонтова». Николай Петрович явно рассчитывает на благоприятный нынешний контекст.

Акция возмездия, то есть демонстрация фильма, состоялась 15 октября, в день 210-летия Лермонтова. И вот в этом месте повествования начинается самое интересное.

Судя по всему, премьера прошла почти незамеченной. (Я видела только демонический тизер фильма, он выглядит как пародия.) Так что радикальность бурляевского жеста — шаг вполне продуманный. Он, похоже, пропустил вперед главного ньюсмейкера планеты Трампа, а затем обратился к Бастрыкину. Трампа художник-правдоискатель перешибить не смог, но некоторый шум в обществе он все-таки произвел. Народ впечатлили широкие горизонты, открывающиеся перед Следственным комитетом с помощью инициативного Николая Петровича. Меня же насторожила тенденция, которую несложно разглядеть в сей диковиной истории.

Нынешняя культурная элита, сотканная из правильных слов и надежных лозунгов, персонифицирована в худшем смысле слова. Пионером перспективного направления оказался Бурляев.

Сейчас осторожно пробует воду Дмитрий Певцов. Его портрет сняли со стены «Ленкома», о чем сам он не устает напоминать. Разгорелся нешуточный скандал, в котором, не сомневайтесь, прозвучат и знакомые мотивы. Не возмущен удалением портрета Певцова — значит, не патриот.

Впрочем, некоторые противоречия имеются даже у такого цельнометаллического господина, как Николай Петрович. Непонятно, как складируются в одной голове нежнейшая любовь к Тарковскому, его учителю-вдохновителю, и громкий барабанный бой актуальщины. И уж совсем странной выглядит следующая антиномия. Как сочетаются прозрения творца широкого профиля: «Открылось мне, что Дух и Вечность неразделимы. Смерти нет» — с обращением в Следственный комитет? Может ли Бастрыкин что-либо добавить к ясновидению Бурляева? Хотя как знать, они оба поэты и своего коллегу Лермонтова уж точно сумеют защитить.