Бундестаг, как и ожидалось, принял 16 декабря предложение канцлера ФРГ Олафа Шольца и вынес вотум недоверия ему лично и его правительству, тем самым открыв путь к досрочным выборам, которые пройдут 23 февраля.

Таким образом, в начале года состоится смена караула на вершине власти не только в США, но и в Германии, которая остается самой мощной экономикой Европы, одной из опор и движущих сил Европейского союза. Обе замены обещают быть существенными на фоне продолжительной турбулентности и многоплановой неопределенности в мире.

По иронии судьбы при всей несхожести государственных институтов и политических процедур смена власти в Берлине и Вашингтоне происходит почти синхронно. Как мы уже рассказывали в «Новой газете», в Германии это следствие затяжного политического кризиса, который привел к развалу довольно рыхлой правительственной коалиции.

В свою очередь, он долго зрел на фоне прогрессирующей экономической стагнации, кризиса промышленности, прежде всего автомобильной. Среди очевидных причин — бремя поддержки Украины и разногласия по поводу форм и способов этой поддержки, а также дискуссия в обществе по поводу иммиграции.

Канцлер Шольц вечером 6 ноября уволил министра финансов Кристиана Линднера. Тот возглавляет либеральную Свободную демократическую партию (СвДП), которая вместе с социал-демократами (СДПГ) Шольца и «зелеными» входила в правящую «светофорную» («красно-желто-зеленую») правительственную коалицию.

Коалиция формировалась путем компромисса между разнородными партиями в более благополучные времена, в 2021 году, когда последствия пандемии ковида только начинали проявляться, Россия еще не начала свою военную операцию в Украине, а дешевые российские нефть и газ в достаточном количестве обеспечивали немецкую экономику.

В последние три года эта коалиционная тройка партий постоянно конфликтовала друг с другом — они ведь придерживаются разных идеологий. Их правление было омрачено межпартийной борьбой и несогласованностью. На момент создания коалиционного правительства это был «брак по расчету». Многие считали, что союз между этими партиями будет устойчивым в стране, которая хотела перевернуть страницу эпохи Ангелы Меркель.

В новых условиях и при туго натянутых отношениях внутри кабинета достаточно было любого повода, чтобы сожительство прекратилось досрочно. И им стал спор об увеличении госбюджета за счет дальнейшего роста долга. Социал-демократ Шольц настаивал на увеличении долга для выполнения внутренних социальных обязательств и помощи Киеву деньгами. Рыночник Линднер предлагал ужаться с социальными проектами и выплатами, а Украине оказывать более решительную военную поддержку.

Либералы демонстративно не захотели ассоциировать себя с расточительными обещаниями социалистов и «зеленых». Они призывали к радикальным фискальным и экономическим реформам. Было очевидно, что партнеры по коалиции никогда не примут требования Линднера. Он отказался от предложения Шольца отключить заложенный в немецкую конституцию «долговой тормоз», который не дает взять дополнительные кредиты. Для такого чрезвычайного решения нужно большинство в Бундестаге, которого у правительства с ноября уже нет.

Канцлер обвинил «фискального ястреба» в «злоупотреблении доверием», в одностороннем отказе от выстраданного бюджетного соглашения, в том, что в бюджете Германии на следующий год образовалась дыра в почти 10 млрд евро. Министры-либералы покинули кабинет. Правительство меньшинства, в котором остались социал-демократы и «зеленые», продолжал возглавлять Шольц. Но вопрос был в том, как долго мог просуществовать непрочный союз между СДПГ и «зелеными». У него не было достаточной поддержки в парламенте для продвижения каких бы то ни было существенных инициатив. Правительство не могло принять даже временный бюджет.

В демократических государствах иногда случаются правительственные кризисы, и это не конец света. Для выхода из них существуют конституционные механизмы. В Германии такой тоже есть. Сначала канцлер Шольц должен был вынести на голосование в Бундестаге вопрос о доверии своему правительству. Если большинства не будет (а его заведомо не предвиделось), то президент Франк-Вальтер Штайнмайер в течение трех недель распускает Бундестаг. Потом в течение 60 дней должны состояться досрочные федеральные выборы.

Канцлер Шольц объявил, что вынесет вотум о доверии на 15 января. Тогда выборы состоялись бы не раньше конца марта и Германия получила бы полноценное правительство к лету будущего года.

Лидер оппозиционного правоцентристского блока ХДС/ХСС и самый вероятный претендент на канцлерское кресло Фридрих Мерц обвинил действующего главу кабинета в безответственности.

Мол, тупиковую ситуацию нельзя растягивать на несколько месяцев, стране нужно дееспособное правительство, особенно в таких сложных внутриполитических и внешнеполитических условиях. Кто сюда пойдет с инвестициями при такой неопределенности? Он призвал назначить голосование уже в ноябре, чтобы провести выборы 19 января. Но по конституции право назначать дату вотума о доверии имеет только действующий канцлер Шольц, и никто другой. Такая норма в основном законе ФРГ существует как страховка на случай политического хаоса, подобного тому, какой в 1933 году способствовал приходу к власти нацистов.

В конце концов не без давления изнутри Германии и, вероятно, из Евросоюза пришли к компромиссу: вотум — 16 декабря, выборы — 23 февраля.

Кроме давно заявившего о себе лидера христианско-демократической оппозиции Мерца, свою кандидатуру на новый срок выдвинул опять же Шольц, а также один из сопредседателей «зеленых» вице-канцлер Хабек. Либералы Линднера тоже не теряют надежды войти в правительство, если им удастся преодолеть 5%-ный парламентский порог. Большой популярностью они не пользуются, но влиятельны, потому что представляют предпринимательские круги.

Канцлер Шольц начал свою новую предвыборную кампанию уже 30 ноября. Позиции у него слабые, но теоретический шанс победить все же есть. Выступая как представитель СДПГ, он сделал выбор в пользу стабильности. Если Германия сделает сейчас неверный поворот, это будет иметь серьезные последствия, уверяет канцлер.

И подчеркивает, что на карту поставлены безопасность, сплоченность, процветание и рабочие места. СДПГ — это достойные пенсии, доступные жилье, здравоохранение и социальная помощь. Широкому большинству немцев нужны безопасность, стабильность, сплоченность, надежность, чувство меры и благоразумие. Соответственно, во внешней политике Германия не должна быть втянутой в военные действия в Украине и правильно делает, что не поставляет Киеву ракеты Taurus. Но она является и останется самым большим в Европе донором помощи Украине.

Мерц, наоборот, предлагает радикальную смену курса. Нынешнее правительство, по его мнению, привело к изоляции Германии в западном мире и к потере лидерских позиций в ЕС. По его словам, на саммитах в Брюсселе канцлер «либо часами сидит молча, либо с назидательностью объясняет устройство мира». В итоге за последние три года правительство Германии не выступило ни с одной инициативой в таких областях, как миграционная или экономическая политика, которая могла бы стать предметом обсуждения.

Как безразличие к европейской политике объясняет он отказ Шольца от поездки на престижную тусовку в Париж на открытие собора Парижской Богоматери, восстановленного после пожара. Там, например Эмманюэль Макрон свел для встречи Дональда Трампа и Владимира Зеленского. Или взять недавний визит Макрона в Польшу, где два союзника по НАТО обсуждали политику в отношении Украины. Там тоже не было федерального канцлера Германии.

Справедливости ради надо заметить, что активность Макрона не свидетельствует о более прочной позиции Парижа. Франция и Германия, которые многие годы были локомотивами европейской интеграции, сейчас слабые и изолированные. В то время как правящая коалиция в Германии приказала долго жить, французский президент имеет дело с парализованным парламентом и угрозами со стороны крайне правых. Только что ему пришлось расстаться с правительством меньшинства, получившим вовсе не фиктивный вотум недоверия, и формировать новое, не более надежное.

ЕС старается организоваться в области обороны на фоне военного пожара у восточных рубежей и перед неясной перспективой сокращения военной вовлеченности США на Старом континенте. Победа Трампа придаст смелости европейским правым популистам, которые почувствуют себя неуязвимыми для критики и будут с радостью применять право вето в ЕС и НАТО. Орбан в Венгрии и Фицо в Словакии уже делают это. Свой международный политический вес ощутила и Мелони в Италии.

Возвращаясь в Германию. Консервативный блок Фридриха Мерца явно лидирует в опросах общественного мнения. Если не случится неожиданностей, то Мерц — будущий канцлер. Мерц — это шаг вправо по сравнению с Меркель, которая была членом той же партии. Мерц поставил целью плотнее закрыть границы Германии от просителей убежища. Даже вразрез с современными представлениями о гуманитарных нормах. Он не доверяет традиционным СМИ и предпочитает им свой аккаунт в X, где разоблачает «криминальных мигрантов» и гендерно-инклюзивную риторику. Он не большой сторонник «зеленого» курса и любит мощные немецкие авто. Твердо верит в «чистый» капитализм как эффективную экономическую систему. Все это роднит его с Трампом. Но в отличие от избранного американского президента, в том, что касается Украины, Мерц проукраински радикален, давно критикует осторожную политику Шольца и обещает дать Киеву больше современного оружия и денег.

Даже сегодняшним фаворитам, ХДС/ХСС, может не хватить голосов, чтобы одним сформировать правительство. Даже если они возьмут в партнеры либералов СвДП, прохождение которых в парламент под вопросом. Политологи прогнозируют «большую коалицию» христианских демократов с социал-демократами в роли младших партнеров, как было при Меркель. Если же ХДС/ХСС вместе с СДПГ не наберут достаточно голосов, чтобы сформировать большинство, у Мерца не останется выбора, кроме как пригласить «зеленых». Это приведет к очередной трехсторонней коалиции идеологически несхожих соратников. И поэтому уязвимой в кризисные моменты. Менее вероятный сценарий победы СДПГ с канцлером Шольцем сулит еще более сложную конфигурацию.

Политологи политкорректно стесняются поставить на победу или существенный успех крайне правых или крайне левых. А зря. Проявившийся в последнее время тренд усиления популистов может перехлестнуть через край. Третья по рейтингу партия (после блока ХДС/ХСС и СДПГ) — сейчас крайне правая «Альтернатива для Германии» (АдГ). Впрочем, она нерукопожатна из-за неонацистского «душка», и все остальные отказываются с ней кооперироваться. Но еще есть крайне левый «Блок Сары Вагенкнехт» (БСВ), который при нужде и желании можно взять в коалицию.

Грядущие выборы в Германии обещают быть не менее захватывающими, чем в США.