В ходе прений адвокат поэта Татьяна Соломина просила назначить Вячеславу Малахову судебный штраф, но не лишать свободы. По ее словам, СИЗО так повлиял на Малахова, что он больше не захочет вернуться в тюрьму. Сам поэт подтвердил, что ему очень тяжело находиться в изоляции. Малахов рассказал, что сидит с обвиняемыми по экономическим преступлениям, но даже они лучше разбираются в «этом мире другом». Из-за этого он теряется, и это приводит к конфликтам.

В последнем слове Малахов еще раз заверил суд, что раскаивается, хочет продолжать заниматься благотворительностью, создать «нормальную городскую семью», которой у него не было, и пообещал впредь не заниматься блогерством.

После приговора «Новая» получила письмо от Вячеслава. Он поделился своими мыслями о происходящем в России, предложил новые названия брендов, навеянные тюремной культурой, и в традиционной манере ответил нам в стихах.

Малахов Вячеслав Игоревич, 1985 г.р.

• ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по г. Москве

«По телевизору сейчас, по сути, показывают два шоу: «Выжить в Дубае» и «Выжить на Донбассе». Все это смотрят участники шоу «Выжить в России». Карьера юмориста в стране: стендап и ситдаун.

А российская культура пропитана тюрьмой. Чего только стоит выражение «красота в глазах смотрящего».

По ТВ сейчас активно рекламируется бренд «SELA» (села!). Считаю, что нужно усугубить ситуацию и превратить багу в фичу: нам нужна сеть фитнес-клубов «Присела», детский обувной магазин «Первоход», мобильный оператор *# (звездочка, решетка) со слоганом «от звонка до звонка», молодежная одежда «гэнста шить», бренд одежды для работников ФСИН «Продольче Кабана», доставка еды «Яндекс баланда», люксовые офисные кресла «Откинься», вентиляторный бутик со слоганом «ветер в хату».

Гарик Харламов должен запустить шоу «Век воли не видать», KFC переименоваться в «Петушатню», появляются бургерные «Вкусно и заточка», сеть выпечки в виде фигурок из хлебного мякиша «Братья Конвоировы», компания по сортировке бытовых отходов «Мусор-Ок», вместо сигарет Kent — папиросы «Подельник», конкуренцию Тиндеру составит приложение «Блудняк».

1.

Еще не все на выжженном посажены саженцы.
Еще не сыты и не обогреты все беженцы.
Мечты законсервированы в банке с мороженым.
Мы делаем возможное и невозможное.
Куда ты, парень, денешься от воя кромешного.
Остались, веря в лучшее средь горя кромешного.
Еще пока не все еще оплакано прошлое,
И пошлое отчаянно глумится над вечностью.
Карабкайся наверх, сжимая зубы до крошева.
Мир бесится и жрет сам себя за границей штор.
Ты спросишь: Будет ли еще хоть что-то хорошее?
А мне ответить нечего, лишь хочется, было чтоб.
Еще не сыты и не обогреты все беженцы,
Когда совсем темно внутри и близкой смерть кажется,
Мы верим день за днем в день за дном и держимся.

2.

Эти мутные будни смутных времен
Говорят: день прожили и хорошо.
Друг убит был и забыт был, другой — пленен,
Третий прятал год депрессию в […].
Я не Маркс, не капитал мой служил беднягам,
Я не Марс, но мои спутники — страх и ужас.
Это фарс — быть параноиком, но, однако,
Эту жизнь прожить на вшивость не удосужусь.
Суицид или стоикцизм — вещал ребе,
Сам, однако, не покинул кафешантана.
А по нам гадают жрецы и жрицы Эреба,
Будто по кофейной гуще на стенках стаканов.
И дева, не захлебнувшись новостей густым месивом,
Почти сорвавшись с лестницы, ведущей к бессмертию,
Живя между мгновениями истерзанной нежности,
Мы верим день за днем в день за дном и держимся.

3.

Я уже видел обгоревших домов каркасы,
Стены без крыш, руины и кровь на обоях.
Когда роскошью считаешь пачку чая и зубную пасту.
Вместо этого детства я бы выбрал любое другое.
Злые дети грабили того, кто лучше одет,
Под советской надписью на школе «Никто не забыт».
Человеком все же можно остаться везде
И везде им очень просто перестать быть.
Как бы ты судьбу и карму ни отрицал,
Когда ненависть сожрет тебя изнутри,
Бог построит для тебя лабиринт из зеркал
И сыграет с тобой в квест: иди и смотри.
Они мне говорили: ты сошел с ума медленно,
Когда я отдавал свое растоптанным нежитью.
Я видел в них себя, что об это других режется,
Но верит день за днем в день за дном и держится.

4.

Единые в похожести пути безнадежного,
Сгорающие в дотах под обстрелам заживо.
Дорогой смертной тени уходящих в зарево,
В который раз разрешенную жизнь строя заново.
Стать силясь всемогущими, подняв неподъемное,
С разрушенными планами осколком случайности,
Нам снится не случившаяся юность фантомная,
Которая болит недолюбливавшим отчаянием.
Пальтишки наши выбелить не хватит всей извести,
Но отчего-то нас по сей хранит Богородица.
Возьму немного боли у тебя. Так и вывезем.
Потом вернешь должок, но лучше пусть не приходится.
Старательно люби, не заразившись жестокостью,
И целями, и жизнями, и делами, и строками,
Мы верим день за днем в день за дном и держимся.

***

Политзэк российский, имя, отчество,
Зло его не определено.
Он не буйный, ваша честь, а творческий,
Буйные закончились давно.
Политзэк российский, небо в клеточку,
Конверсами меряет загон.
Но его на шпи… то есть разведчика
Вряд ли обменяет Пентагон.
Вроде и не для себя старался,
Нет покоя пылкому уму,
Он не сдался, браво, он не сдался,
Но, увы, не сдался никому.
Мог уехать, но заколебался
Без гнезда родного певчий птах.
Он остался, он, увы, остался,
Он, увы, остался в дураках.
Лучше было б в гордом одиночестве
Оголтело не переть на рать,
Веря, что воды о камень сточится,
Лучше было б все переиграть.
Сложных сторонясь дорог не пройденных,
Ощущать, как тихо на простой.
Пустота на месте чувства Родины
Зарастает новой пустотой,
Менее чувствительной ко случаям
Частной нетерпимости систем.
Не такой пронзительно болючею,
А привычной, той, что насовсем.
Что всегда послужит доказательством,
Если не твоя болит беда, —
Всех спасать совсем не обязательно.
Лучше было б? Кажется, что да,
Чем бессмысленно и показательно,
Хоть и обязательно почить.
Скажут записные наблюдатели:
Что хотел он, то и получил.
Ты всегда от жизни много требовал,
Выбрал быть, как праздничный салют.
Он ответит: выбора и не было,
Но его, конечно, не поймут,
Видя свойством жизни быстротечность и
Мудрость в частом умыванье рук.
Лишь Господь откуда-то из вечности
Тихо улыбнется: мой ***к.