На Федеральном портале проектов нормативных правовых актов опубликован проект приказа генерального прокурора РФ Игоря Краснова «О внесении изменений в приказ генерального прокурора РФ от 05.02.2008 № 21 «Об организации деятельности органов прокуратуры по исполнению и надзору за исполнением Закона Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий».

Будущий приказ предполагает:

Простыми словами это означает, что соответствующим подразделениям прокуратуры предстоит перелопатить огромный массив хранящихся там же дел о реабилитации жертв политических репрессий в сталинские годы и ревизовать решения, которые были приняты в несколько волн в 50-е, 60-е и 80-е годы ХХ века.

По сведениям, предоставленным той же Генпрокуратурой и МВД РФ в 2002 году, за весь период реабилитации на 1 января 2002 года было реабилитировано свыше 4 миллионов граждан. Несомненно, из них и даже из детей этих реабилитированных в живых остались считаные единицы.

Едва ли примеров ошибочной реабилитации наберется много. Но много их и не нужно, важно показать «тенденцию». Для подведения идеологической базы под ликвидацию «Мемориала»* в 2021 году хватило и одного (обнаруженного, кстати, неким гражданином Израиля): некто Дмитрий Макарчук в 1943 году участвовал в массовой казни евреев, в 1940-е годы был осужден за измену Родине, но фигурировал в базе данных «Мемориала» — то есть был в самом деле реабилитирован ошибочно.

Возможно, в многомиллионном массиве дел найдутся и другие ошибочные решения. Но самая ли это насущная проблема для РФ? С точки зрения власти, правильный ответ — «да». И генпрокурор Краснов не проявляет собственную инициативу, а реализует недавнее (июньское) постановление правительства.

Это прямая цитата из романа Джорджа Оруэлла «1984»:

Герой романа Оруэлла работал в отделе, задачей которого было переписывание изданных ранее газет. Генпрокурор предписывает, по сути, то же самое: «Освещать в средствах массовой информации деятельность органов прокуратуры, основанную на конституционном принципе обеспечения защиты исторической правды, закрепленном в части 3 статьи 67.1 Конституции РФ».

Речь идет тоже о «реабилитации», но сталинизма. Путин никогда не высказывал прямого одобрения сталинским репрессиям и даже, как помнится, открывал «Стену скорби» на проспекте Сахарова. Но людей, ждущих возвращения в российскую историю Сталина как «твердой руки» и героя, вероятно, немало как в окружении президента, так и прежде всего в электорате, на который опирается режим. Реабилитация сталинизма будет косвенно легитимировать в глазах граждан и нынешние политические репрессии.

Попытка переписать историю России так, чтобы в ней не осталось темного и страшного, внутренне противоречива. Среди репрессированных в 30–50-е годы было немало сторонников прежней (до 1917 года) власти и тех, кто выступал против большевиков как ее узурпаторов. Как тут выпутаться, чтобы выстроить единый «героический» нарратив? А это уже дело пропагандистов.

Пьер Бурдьё определил символическую власть, которая и есть основа всякой другой, как «власть создавать вещи при помощи слов». Мы не погрешим против этого классического определения. добавив, что

Крайне сомнительное уголовно дело Юрия Дмитриева, исследовавшего расстрельное урочище Сандармох, ликвидацию «Мемориала» и признанного «иностранным агентом» Сахаровского центра*, репрессии против историков, а после начала СВО — несоразмерные сроки лишения свободы всем, кто оценивает происходящие в Украине события не так, как предписывает Министерство обороны, правильно рассматривать в логике цензуры. Так же, как, по Карлу фон Клаузевицу, война есть продолжение политики другими средствами, так и политические репрессии суть продолжение цензуры, но более радикальными средствами.

Рубеж между авторитаризмом и тоталитаризмом, на мой взгляд, надо проводить в зависимости от ставки в политической борьбе. На прежнем этапе, до февраля 2024 года, репрессиям в основном подвергались те, кто покушался — пусть только с ее собственной точки зрения — на власть (как, например, участники «болотного дела»). Переход к тоталитаризму характеризуется изменением ставки, теперь это — сама картина мира и в первую очередь место в этой картине (в истории) президента Владимира Путина. Фигура Сталина-победителя — всего лишь одна из подпорок для этой картины.

Власть более не держится на праве, она опирается только на идеологию, которая легитимирует ее в глазах «большинства». Но какое это большинство и насколько оно надежно, никто, включая социологов, не знает. Цензура и репрессии становятся тем жестче, чем более неубедительно выглядит картина мира, навязываемая нам властью.

* Властями РФ внесен в реестр «иноагентов».