Два мастодонта, две тяжёлые, неповоротливые, грузные туши движутся к финалу, по дороге затаптывая всё живое. Смотреть на них скучно и утомительно. Зрителя утомляет их однообразный футбол без искры выдумки и полёта фантазии, их безвоздушная игра, в которой нечем дышать. А каково играть против них?

В четвертьфинале и Португалия была лучше Франции, и Швейцария лучше Англии. Португальцы и швейцарцы играли, бежали, пытались что-то сделать. Португальцы вбегали на французскую половину поля, как в глину. Трудно бежать в глине, мучительно преодолевать сопротивление косной материи. Швейцарцы противопоставили тупому атлетизму англичан движение и игру, они вязли и страдали в английских медвежьих объятиях, но иногда вырывались и резали защиту точной геометрией пасов.

Франция на Евро предстаёт аморфной командой из глины и ваты, из мускулов и кирпичей. Привычная французская мощь лишилась духа. В тренерской лаборатории месье Дешама произошёл какой-то сбой, сломался змеевик или разбилась колба, а может, у него в шкафу не оказалось щепотки соли или соды, чтобы запустить процесс одушевления мёртвой материи. В результате на поле выходит коллективный гомункулус — страшная сила без проблеска мысли.

Эта сила давит не только на тела соперников, но и на их мозги. Эта сила навалилась на плечи свежего, только что вышедшего на поле португальца Феликса, когда он шёл бить пенальти, и смяла его человеческую душу. Он заробел, бац — и штанга!

То же самое случилось со швейцарцем Аканджи, центральным защитником высокой степени прочности. Его дальний диагональный пас был прекрасен. Но перед английским вратарём Пикфордом, строящим звериные гримасы и стоящем на линии со страшно выпученными глазами, он не выдержал, его психика не устояла, и уже в разбеге была видна неуверенность.

Говорят, что команда — это не сумма составляющих её игроков, и имеют при этом в виду, что это нечто большее. В случае с Англией это нечто меньшее. Игроков мы видели многократно, мы знаем их в клубном футболе, они большие мастера. Но в скаредном и трудном футболе сквайра Саутгейта они лишаются своих лучших качеств и превращаются в неотличимых друг от друга чернорабочих с лопатами и ломами. И так, гремя лопатами, звеня какими-то отваливающимися железками, роя ямы, бодаясь и толкаясь, это сборище уже припёрлось в полуфинал. И стоит там суперзабивала Гарри Кейн с вручённым ему тренером для оборонительной работы ломом и смотрит на голландцев: ну, рыжие, кто смелый? Подходи!

Англия, погребённая под собственной тяжестью, уже не раз была при последнем издыхании, и спасало её только то, что кто-кто из игроков вдруг бросал лом и тачку и сбегал на волю из каменоломни. Чем был удар Беллингема через себя, спасший Англию в матче со Словакией, как не кунстштюком игрока, в критический момент вдруг вспомнившего, что он артист? Что есть спасительный гол Сака в ворота Швейцарии, как не плод индивидуальной игры человека, рискнувшего выбраться из толпы глухих и сыграть музыку? Эти спасительные голы были не следствием английской игры, а противоречием ей.

Бывший вратарь сборной Германии Леманн обозвал испанцев низкорослыми и детьми — ну, короче, полурослики какие-то против немецких титанов, которые, кстати, уже давно не титаны. Титанами были Герд Мюллер и Беккенбауэр, Оверат и Нетцер, Шнеллингер и Шварценберг, Румменигге и Маттеус, а Эффенберг хоть и не был титаном, но, по крайней мере, был агрессивным, необузданным и орал на публику. Эти, нынешние, — всего лишь распиаренные потребители смузи в розовых футболках. Германия в розовом — этим всё сказано. Когда испанские полурослики влепили им гол на 119-й минуте, в этом была справедливость. Ибо в футболе тоже бывает справедливость. Редко, не всегда.

Нет ничего справедливого в том, что играющая Бельгия вылетела, став жертвой нелепого отскока мяча, а неиграющая Франция стоит в полуфинале. Нет никакой справедливости в том, что стойкие чехи получили гол в свои ворота на последней минуте, и нет никакой справедливости в том, что в матче Хорватия — Италия судья отнял победу у хорватов, дав Италии доиграть до гола. Он дал им восемь минут добавки, а не хватило бы восьми, дал бы ещё пять. Так поступил другой судья в игре Испании против Германии, когда прибавил три минуты, а потом невозмутимо бегал по полю шесть. У него, видимо, были особые часы, где минута вмещала в себя две. Такая глупость и несправедливость, череда несправедливостей, куча мелкой и крупной несправедливости делает футбол сомнительным, как какое-то шапито с закулисными интригами. Даже если сверху приляпана мулечка — fair play.

За Нидерланды, которым предстоит играть в полуфинале с Англией, страшно. Оранжевые играют не так, как когда-то играли и творили Круифф, Неескенс, Гуллит, ван Бастен и Райкаард, их творческий потенциал уровнем ниже, но всё-таки они помнят заветы Михелса, и в памяти их живут предки, которые умели летать. В матче с румынами им удалось взлететь и полетать немножко. Как хороши были в своём быстром движении Гакпо, Депай и Мален, как легко они творили на чужой половине поля и вблизи ворот! Но стопудовая Англия — окажется ли она им по силам? Сумеют ли они летать в английской глине и тине? Для полёта нужен воздух, а Англия его сожрёт.