Причины, по которым человечество задумалось о цифровом забвении, достаточно прозаичны. Часть можно почерпнуть из хита Семена Слепакова «Люба — звезда ютуба». Если хочется более радикальных историй, поищите анекдот с фразой «Но стоило мне один раз…».

Желание разобраться с подвигами прошлого логично, но осложняется особенностями цифрового пространства. Нельзя просто так взять и почистить интернет. Конечно, есть исключения. Если неинтересный документ или страница будут удалены, возможно, это решит проблему. Но если речь идет даже не об общественно значимой информации, а просто о контенте, который случайно залетел и разошелся по Сети, это невозможно. В конце концов, даже экстремальные проявления типа террористических манифестов все равно находятся в местах, где обитают любители жанра и куда не может дотянуться рука государства.

Право на забвение как философский концепт вполне имеет право на существование. Допустим, был конфликт, который в процессе освещался СМИ. И все решилось хорошо. Все помирились и довольны. Ложечка нашлась, а осадочек в виде публикаций остался.

Например, возникает много побочных проблем. Самая известная из них — эффект Стрейзанд. Актриса и певица потребовала удалить фотографию своего дома, но добилась обратного. Снимок разлетелся по миру, и об этом узнали даже те, кого это совсем не интересует. Местный пример — конфликт журналиста Олега Кашина и политика Андрея Турчака. Эпитет, привязавшийся к последнему, теперь навсегда застрянет на просторах интернета. И никакие законы уже не помогут. Как и с домом Барбары Стрейзанд, информация тиражируется в гигантских объемах просто потому, что публично озвучена мысль о ее запрете.

С точки зрения законодательства реализация прав на забвение также спорна и неоднозначна. В разных странах это реализовано по-разному, а где-то еще не успели задуматься над этой проблемой. Результат выглядит достаточно комично. Google, где количество юристов скоро превысит количество программистов, по мере возможностей пытается соблюдать региональное законодательство. Поисковая выдача становится зависимой от страны. И допустим, некто обратился в итальянский суд, который обязал компанию удалить информацию. Все получилось, за одним исключением — стоит набрать поисковый запрос в другой стране и убедиться, что все на месте.

Началось все с закона о защите детей от вредной информации. В теории это, наверное, правильно: не очень хорошо, если ребенок случайно наткнется на сцены насилия или жесткое порно. И наверное, нужны какие-то решения. Как пример — в Великобритании не нужны паспортные данные для покупки SIM-карты. За небольшую сумму вы получаете почти все услуги в полном объеме. За исключением порнографии. Хотите? Не вопрос, подтвердите возраст, предоставив документ. Это несложно.

Бесконечные допущения и сомнения уместны. Красивого решения нет. Как и с этим злополучным законом. Допустим, мы добились того, что рунет стерилен. Ребенок едет на отдых в Турцию или Египет, открывает интернет и видит примерно все. Смешно же! И так во всем. Не говоря уж о том, что тот самый закон о защите детей не имеет ничего общего со своим названием и лишь легализует бесконечные репрессии. Прикрываясь законом, интересанты пытаются зачистить интернет. И это только один закон, а их много. О запрете того, о запрете сего. И все больше ведомств обладает правом пожаловаться и заблокировать ту или иную страницу в Сети.

С законом о забвении ровно такая же история.

Конечно, есть те, кто пользуется этим по прямому назначению — правит свою публичную биографию, но это какие-то жалкие проценты от общего числа событий, которые проще отнести к законодательному беспределу.

И отдельно смешно наблюдать, как этот скромный процент, желая почистить прошлое, достигает обратного эффекта: несмотря на обстоятельства, судебные решения и прочие запросы все еще открыты, за этим следят журналисты. И как только бывший авторитет хочет стать белым и пушистым, то получает обратное — волну публикаций о попытке скрыть свое прошлое. В этом смысле не высовываться кажется более логичной стратегией.

Нынешние законотворцы мало того, что некомпетентные, но и просто не очень умные люди. И попытки зачистить виртуальное пространство будут приводить к очень разным результатам. Кроме одного — реальной пользы.

Допустим, поисковую выдачу Яндекса зачистили. Но есть еще десяток поисковиков, хорошо индексирующих рунет и никак не подчиняющихся российскому законодательству. Допустим, удалили из СМИ весь компромат, но журналисты, активисты и многие другие все тщательно собирают, хранят и архивируют. И в нужный момент эта информация все равно всплывет. Как доклад Марины Салье. Потому что главное и важное в Сети может храниться очень долго, и чем дальше развиваются технологии, тем сложнее что-то с этим сделать.

Размышляя о последствиях, хочется вспомнить ранее модную тему человеческого капитала. Как ни неприятно это осознавать, но и события ближайшего прошлого и то, что происходит сейчас, ведут к деградации масс. Банальный аналог — куда теперь отправляют на отдых подрастающее поколение? В Северную Корею. Объяснять людям, воспитанным в стерильной идеологической среде, прелести свободы и индивидуального выражения — неблагодарное занятие. И нужно не так уж много времени, чтобы вырастить тупое и послушное поколение с изуродованными мозгами. Жизнь в стерильной среде грядет тяжелыми последствиями при столкновении с реальным миром. Будет как по Пелевину: тысячи маркетологов портили вам мозг, а вы хотите, чтобы я исправил это за пять минут? Увы, на это могут уйти годы.

Другой вопрос касается непосредственных интересантов. Кажется, что если все удалить, зачистить, переписать и выпустить новые учебники с правильной версией истории, то все будет хорошо.

Можно очистить поисковую выдачу, можно блокировать сайты, можно сажать несогласных. Можно, в конце концов, признать, что все эти ваши искусственные интеллекты в интернете — чуждые ценности. Да и вообще, зачем нам это все? Но настанет день, когда канализацию прорвет, и все те, кто так или иначе пытался скрыть последствия своей жизнедеятельности, утонут в ней же.