Хотя с утра 13 июня ничто не предвещало такого неожиданного поворота событий. Очередное заседание во Втором Западном окружном военном суде началось с опозданием на час, что, впрочем, стало уже привычным для слушателей. В кулуарах публика обсуждала допрос секретного свидетеля «Никиты» на заседании во вторник. Он, напомню, около двух часов отвечал на вопросы участников откуда-то из-за стены измененным механическим голосом.

«Никита» (такой говорящий псевдоним ему присвоил судья), также как и другой свидетель обвинения — провинциальный актер Владимир Карпук, увидел в спектакле «Финист Ясный Сокол» «оправдание терроризма», посчитал его вредным и для пущей убедительности, тайно сняв спектакль на видео, через несколько месяцев принес видео на Петровку, 38, в ГУВД Москвы, оперативникам центра по борьбе с экстремизмом.

Мнения сторонников подсудимых разошлись: кто-то уверен, что этот секретный свидетель на самом деле не работник театра, как он сам себя называет, а опер, разыгравший в суде спектакль. Другая точка зрения — он технический или административный сотрудник, который действительно бывал на фестивале «Любимовка», где проходила читка пьесы.

В принципе, если вычленить из двухчасового допроса свидетеля «Никиты» суть, то она в том, чтобы сообщить, что он якобы слышал, как Беркович и Петрийчук обсуждали, что надо будет выложить видео читки в интернет.

Это свидетельство важно для прокурора, потому что, согласно обвинению, преступление об «оправдании терроризма» было совершено с помощью интернета.

Ну это отступление. А на девятый день процесса настала очередь стороны защиты представлять свои доказательства. Напомним, у каждой подсудимой по два адвоката. Сергей Бадамшин принес в суд большую зеленую папку-скоросшиватель с документами, его коллега Мария Куракина (они оба защищают Светлану Петрийчук) — пять книг, с помощью которых собиралась доказывать, откуда драматург брала сюжеты и цитаты для своей пьесы. Адвокаты Беркович — Ксения Карпинская и Елена Орешкина — также появились с папками документов.

Судья встал на сторону обвинения

После того как судья открыл заседание, прокурор Екатерина Денисова и заявила свое ходатайство. Она с невозмутимым видом передала судье несколько листков бумаги и сообщила, что дальнейшие заседания суда следует закрыть, потому что у нее появились сведения о том, что в адрес некоторых участников судопроизводства поступили угрозы. Угрозы якобы обнаружились в комментариях телеграм-каналов «Адвокаты ПРО людей» (адвокатский канал защитников Ксении Карпинской и Елены Орешниковой) и сайта «Коммерсанта».

Судья Юрий Массин пригласил адвокатов подойти к нему и показал им «документы», полученные прокурором.

Быстро осмотрев эти бумаги, адвокаты принялись их оценивать.

Ксения Карпинская: «Заседания просят закрыть в тот момент, когда защита начинает представлять свои доказательства. Это явно направлено на то, чтобы лишить нас состязательности сторон. Невозможно идентифицировать, что это за медиа, о которых идет речь: все копии текстов без шапок, даты перепутаны. Угрозы нестрашные, обычно такие высказывают на футбольных матчах. Копии предоставлены в ненадлежащем виде, невозможно установить, что это за фразы, и непонятно, в отношении каких лиц поступили угрозы».

Адвокат Елена Орешникова дополняет коллегу: «Очевидно нарушение права на состязательность сторон в суде. Никаких угроз в представленных документах нет, все доказательства оформлены ненадлежащим образом, невозможно установить, какие угрозы, где и кем они размещались. Суду не представлено, в адрес кого эти якобы угрозы направлены».

Сергей Бадамшин говорит о том, о чем знает из своего профессионального опыта: «Чем у обвинения слабее позиция, тем чаще оно начинает придумывать: сначала оперативный сотрудник, потом секретный свидетель, крайнее действие — закрыть процесс. Это манипуляция. Нас это должно радовать: значит, мы все делаем правильно. А что касается угроз, если они реально воспринимают эти угрозы, то они должны обратиться в правоохранительные органы, те обязаны возбудить уголовное дело в случае реальности этих угроз».

Мария Куракина: «Для чего это делается? Чтобы был нарушен принцип гласности и мы не смогли донести защитительную позицию».

Светлана Петрийчук обращает внимание суда на то, что если речь идет о комментариях, датируемых 24 мая (в день допроса свидетеля обвинения Владимир Карпука), а закрыть процесс собираются 13 июня, то значит, это сделано, чтобы нарушить принцип состязательности сторон.

Судья Юрий Массин выслушивает мнения, судя по всему, просто для соблюдения формальностей — свое решение он уже принял. И просит приставов освободить зал от публики и журналистов, чтобы продолжить слушания в закрытом режиме.

Журналисты стоят под дождем у входа в суд и ждут новостей. Через два часа к ним выходят адвокаты (объявлен перерыв на обед) и объясняют, что больше никаких комментариев о ходе процесса давать не смогут. Процесс закрытый. Так бывает в делах «о госизмене и шпионаже». Так бывает в «педофильских» делах, когда в процессе оглашаются сведения о несовершеннолетних.

Манипуляция, как и было сказано

Честно говоря, собираясь на суд, я ломала голову, что еще придумает прокурор, чтобы сделать обвинение в «оправдании терроризма» в отношении авторов спектакля более убедительным. За восемь заседаний, которые подробно освещались в прессе и в соцсетях, стало понятно, что следствию не удалось найти значимых свидетелей, которые бы посчитали спектакль «Финист Ясный Сокол» «апологией терроризму». Из 17 свидетелей обвинения только один — нижегородский артист Владимир Карпук — был оскорблен «Финистом» и солидаризировался с обвинением. Если не считать непонятно какого тайного вещателя механическим голосом.

А со стороны защиты за время заседаний успели выступить авторитетные свидетели: профессор театроведения, доктор наук — философ и культуролог, знаменитые артисты. Все артистки, игравшие в спектакле, вызванные в суд обвинением, по сути, оказались свидетелями защиты. То есть всем, кто хоть что-то читал о процессе, стало очевидно, что обвинение неубедительно.

В рукаве у прокурора еще остались две экспертизы — «деструктолога» Романа Силантьева и криминолога ФСБ из Екатеринбурга Светланы Мочаловой. Но по неизвестным причинам прокурор Денисова этих людей пока в суд не вызвала. Она еще может это сделать на стадии дополнений, но, увы, общество не узнает, о чем они скажут, потому что в суде больше не будет публики и журналистов.

Но никто этого не услышит, как не услышит и прения сторон, и последних слов подсудимых. Нас позовут только на приговор.

…Что же касается того, кому могли угрожать в комментариях, это мог быть, например, свидетель Владимир Карпук. Известно, что после его выступления на суде в соцсетях писали о стукачах и доносчиках. Но если судить по постам на сайте «ВКонтакте», Карпук нисколько не уязвлен — он, наоборот, в прекрасном настроении и горд собой. А в День России, 12 июня, губернатор Нижегородской области вручил артисту Карпуку премию «Служение людям», учрежденную правительством области. Так что Владимир Карпук ликует: «Черный пиар и недоброжелатели — это самая крутая аудитория! Благодаря им идет мощная реклама».

Поэтому, скорее всего, прав адвокат Сергей Бадамшин: мы имеем дело с явной манипуляций со стороны обвинения.

А от себя добавлю: прокурор явно не хочет, чтобы адвокаты публично дезавуировали показания главного свидетеля обвинения и секретного свидетеля «Никиты», а также знакомили публику с выводами признанных в России специалистов-лингвистов относительно «деструктологической» экспертизы и психолого-лингвистической экспертизы ФСБ.

Судья Юрий Массин, который вначале вел процесс, демонстрируя уважение и к обвинению, и к защите, сегодня сделал выбор в пользу обвинения. Все уже решено?