Монополии в области IT возникли в США, Китае, сегодня это признанные лидеры в этой индустрии. Первыми стали американцы, и они поэтому получили огромные преимущества: чтобы догнать конкурента в поисковой системе, нужно лет 10–15. Тем не менее в России удалось встать на путь устойчивого развития и занять хотя бы небольшую долю рынка.

А вот в Европе мощные компании так и не выросли. Не совсем ясно, почему так произошло. Возможно, это и не связано с регуляторикой. Нужны традиции развития математики, национальной школы и соответствующие кадры.

Израиль — страна стартапов, где собрались очень талантливые организаторы и квалифицированные продавцы продуктов программирования. В России программисты скорее отличаются упорством — множество молодых ребят безвылазно сидят за компьютером и хотят чего-то добиться, создать что-то интересное и значительное. При этой очевидной страсти к познанию они совершенно не умеют продавать результаты своей работы.

«Боги программирования» чаще получаются именно из таких по-хорошему упертых ребят, и они встречаются повсюду. Индия сравнительно недавно вступила на эту площадку, но ситуация там осложняется тем, что самые умные и образованные граждане непрерывно уезжают в другие страны, прежде всего — в США и Англию. Недаром основные языки программирования и операционные системы создаются в США, которые работают в отношении одаренных программистов со всего света буквально как пылесос.

Лидерами Европы можно назвать Германию и Нидерланды, но в целом в Старом Свете мало внимания уделяется изучению математики в школах. Больше инноваций и достижений рождается там, где выше средний уровень изучения математических наук именно в школах.

Пример Китая очень вдохновлял и наших программистов: там множество инноваций и очень сильных решений. Многие российские специалисты ездили туда изучать достижения местных монополий в финтехе и торговле. Есть известные российские проекты, которые развиваются под влиянием китайского примера. Но надо учитывать, что эти достижения стали возможны вне конкуренции с Google: в Китае не работает американский поиск, YouTube и множество других сервисов. То есть коммунистическая партия, контролирующая всю жизнь в стране, обеспечила своим программистам и бизнесу комфортные условия для самостоятельного развития.

Но если мы углубимся в детали регулирования отрасли в США, придется признать, что то же самое надо сказать и об отношениях с властью Google и Facebook* — они работают на весьма жестко контролируемом рынке. Нигде государство не любит, когда кто-то начинает выполнять его функции лучше, чем оно само.

Попытки игнорировать власть в области IT заканчиваются плачевно для всех. Многочисленные законы, регулирующие развитие этой сферы в той или иной стране (в первую очередь — в медиа и финтехе) не слишком связаны с политическим строем — проблемы у всех общие. Например, среди специалистов существует устойчивое мнение о монстре европейской бюрократии, который портит многие начинания.

Известна проблема Европы с развитием медицинских технологий в IT — распознаванием изображений, обработкой больших массивов конфиденциальных данных, снимков компьютерной томографии и так далее. Автоматизированное распознавание аномалий, в том числе опухолей, очень помогает врачам. Чтобы довести эти технологии до готового к применению вида, в Европе надо пройти несколько кругов ада, то есть согласовать их с законом.

Там очень много проблем с личными данными физлиц — согласованиями, больше похожими на запрет. Они практически остановили развитие отрасли. Когда мы читаем новости о том, что наш условный министр объявил об очередном внедрении технологий IT и искусственного интеллекта в медицину, мы понимаем, что это внедрение вряд ли согласовывали с регулирующими органами типа Роскомнадзора и уж тем более с парламентом.

Хотя всем уже сейчас очевидно, что он порой ведет себя очень странно. Если ИИ не распознает человека на дорожном полотне и допустит смертельное ДТП, это не будет фатальным явлением для всего человечества. Но вот генерация концепций в глобальном управлении — область неизведанного. Все страны очень осторожно подходят к этому.

Военные по всему миру тоже мало интересуются законодательным согласованием внедрения ИИ независимо от того, какой стране они служат — демократии или автократии. Особенно актуальны стали эти вопросы в связи с массовым применением беспилотных устройств на фронте. Куда больше потенциальных опасных последствий внедрения ИИ генералы боятся отстать от потенциального противника.

Из-за этого военная сфера в плане НИОКР и внедрения никогда не регулировалась парламентами. На примере ядерного оружия можно увидеть, что и демократические, и коммунистические страны одновременно добровольно решили его контролировать и ограничивать только тогда, когда стали совсем уже очевидны ужасные последствия его применения.

В целом закономерность развития новых технологий такова. На ранних этапах создания ни в каких странах они не регулируются. Новые технологии в любой политической системе сначала появляются в отсутствие закона и даже вопреки действующим законам. При этом и само последующее регулирование не статично, по мере развития технологий и ЦК КПК, и Конгресс США его постоянно корректируют.

И вот на этом этапе мотивация регулятора уже может быть разной: от обеспечения национальной безопасности до вульгарного лоббирования. Решения в пользу конкретных производителей и отдельных монополий тоже часто оправдывают самыми гуманистическими целями и благородными намерениями. При этом бюджетные деньги в авторитарных странах выделить на ключевые технологии легче. Поэтому, когда внутри регуляторов начинаются битвы бенефициаров, можно уверенно сказать — новая технология прошла детский период и встала на ноги.

* принадлежит компании META, деятельность которой признана экстремистской и запрещена на территории РФ,