На площади Революции перед Кремлем многолюдно. Но пришедшие разбились маленькими кучками по 7–10 человек и чего-то ждут. То, что это массовка, понятно сразу. Некоторые даже одинаково одеты.

Нахожу свою группу, собравшуюся возле «Реберной № 1».

— А вы же на массовку? — негромко спрашиваю Олю (имена героев репортажа изменены. — Ред.), девушку лет двадцати пяти.

— Тихо! Здесь нельзя так говорить! — осаживает она, но как будто в шутку.

В чате на сайте «ВКонтакте» нас всех заранее предупредили, что никто ни в коем случае не должен узнать, что мы посетим концерт в качестве массовки и что нам за это заплатят.

Людей набирали через группы рекламных агентств на сайте «ВКонтакте». В одной из таких групп объявляли набор массовки на концерт 18 марта, возраст — 18–65 лет, оплата 400 рублей. Что за концерт, не уточняли.

После того как я связался с организатором и меня добавили в чат, правила игры несколько поменялись: сразу же вступил в силу запрет на разглашение информации о нас как о платной массовке на концерт.

У выплаты появилось еще одно условие. Необходимо было скинуть в общий чат свою фотографию с входным билетом на концерт.
Нет фото — нет денег.

С нас также потребовали предоставить ФИО, номер телефона и информацию о наличии или отсутствии статуса самозанятого. Подтверждать данные документом не требовалось, зато выкладывать их надо было в общий чат для всех.

Деньги обещали прислать 19 марта.

Мы разговорились с Олей. Оказывается, она довольно часто ходит на разные мероприятия за деньги в качестве массовки. Только вникает она не особо.

— А вы не знаете, что за концерт? Куда мы вообще идем? — спрашивает она.

Недоумеваю. Как можно быть не в курсе?

— Ну, митинг-концерт в честь Крыма. Шаман, Лепс, Путин приедет.

— А, да? Я просто даже не знала, кто будет выступать, — продолжает Оля. — Просто приехала, есть свободное время.

В это время в чате творится неразбериха. Наш организатор — то есть человек, который должен нас встретить, сфотографировать для отчета и «довести» до рамок металлоискателей на входе, — поменял место встречи.

Теперь мы идем на Театральную площадь.

Пока мы обходили оцепление, одна из бабушек жалуется мне:

— Что он (организатор. — Ред.) от нас хочет? Мы сейчас все растеряемся, я не могу так быстро ходить!

— В чате же все на связи, — отвечаю ей.

— А почему он сам опаздывает? Уже 35 минут, а его все нет.

Пенсионерки разговорились между собой, пока ждали организатора.

— Нет, фотографию обязательно надо прислать, а то будет обидно сходить и без денег остаться, — говорит одна из пожилых женщин.

— А я слышал, что кавказцев не зовут (в массовку. — Ред.), — замечает мужчина лет шестидесяти.

— А почему?

— Ну не зовут, и все.

Старушки заметно нервничают.

— Уже скоро все начнется.

Групп, подобных нашей, на Театральной площади много. Некоторые состоят только из молодых людей — скорее всего, студентов.

Нашим организатором оказался мужчина крепкого телосложения, на вид примерно 35 лет, в куртке поверх худи, на шее — крупная цепь. С ним были еще двое — постарше.

— Как у вас настроение, хорошее? — спрашивает главный.

Толпа кивает.

— Смотрите, сейчас мы вам выдаем билеты, фотографируем, и вы идете на концерт. Оставайтесь там столько, сколько хотите, — можете час, два, можете меньше. Если замерзли — не стойте, мы никого не заставляем.

Нам выдают билеты на концерт и фотографируют каждого с билетом в руках, отмечая присутствие в специальной таблице, куда уже внесены наши данные, ранее оставленные в чате на сайте «ВКонтакте».

Проход к Театральной площади к этому времени уже перекрыла Росгвардия. И часть людей из нашей группы, пришедших позже, оказалась отрезана.

Пенсионерки засмеялись, но все уяснили. «Никаких денег». Хотя ранее разговоры были преимущественно о выплатах за присутствие.

Организаторы на этом прощаются, сопровождать нас после рамок они не планировали.

— Идете к волонтерам, даете им билет и дальше проходите на концерт, —инструктирует молодой парень, который все это время стоял с нами, а когда пришли организаторы, встал на их сторону и сфотографировал нас с билетами.

Пройдя через рамки, я разговорился с Александром, к нам присоединилась Оля. Саша — чуть ли не единственный мой ровесник в группе. Остальные сильно старше.

— У меня в планах вообще отфоткаться и уйти отсюда минут через тридцать… — поняв, что контроля за ним больше нет, заявляет он. — Я пораньше домой хочу приехать.

— Сколько нам надо тут побыть? Полтора часа? Два?

— Да можно сфоткаться и просто в группу отправить, а потом сразу уйти, — предлагает Саша.

— А вдруг тебя попросят фотографию с самого концерта через час? Что делать тогда будешь? — рассуждает Оля. — Не получить деньги будет грустно.

Саша не находит, что ответить. Но ему совершенно безразличен этот концерт.

Втроем мы выходим на площадь Революции и встаем в очередь для входа на Красную площадь между гостиницей «Москва» и Музеем Отечественной войны 1812 года.

Народу много. Все чего-то ждут. Краем уха слышу разговоры.

Кто-то пришел по своей воле, кому-то действительно хотелось попасть на Красную площадь. Но многих прийти «попросили» на работе или в колледже.

По моим личным наблюдениям, почти каждый второй или третий из пришедших в тот день в центр Москвы оказался там по воле начальства.

Оля жалуется, что если ей не заплатят, то поездка на концерт будет ей в убыток.

— Я живу в Подмосковье. От Медведково полчаса на автобусе. На поездки на «тройке» лишний раз тратить не хочется.

На подходе к рамкам я встречаю двух студентов, они старше меня на пару лет. Кажется, они одни из немногих, пришедших на концерт добровольно «послушать Хабиба и Газманова».

В это время в чат нашей группы начинают скидывать отчетные фотографии с билетами: «отметились».

В очереди на досмотр в рамки ФСО возле Исторического музея сталкиваюсь с компанией пяти девушек-студенток одного из педагогических колледжей Подмосковья. Их «попросил» поехать директор. Но они и сами не против. Совмещая желание потусоваться с разнарядкой, они громко и весело обсуждают предстоящий концерт.

Наблюдать за ними становится смешно.

— А что, Путин будет?

— А ты Путина хочешь увидеть?

— Не знаю. А кто там еще будет?

— Лепс, «Руки вверх», Газманов.

— О, Лепс! Будем слушать Лепса!

— А кто там сейчас выступает? Эй, высокий кто-нибудь, — обращается одна из девушек к толпе, — гляньте на экране: кто там?

— Хабиб, — отвечает какой-то парень.

— О, Хабиб? А что поет? Не слышно же ничего!

Мы еще не зашли на территорию проведения концерта, начавшегося меньше часа назад, как образовывается поток выходящих с него людей.

Наша очередь выходит длинной. Постепенно энтузиазм девушек угасает, а к шести часам вечера, то есть после двухчасового ожидания, пропадает вовсе.

— Мне уже дышать тяжело. У меня просто затекло все, — говорит одна из студенток.

В толпе нарастает возмущение. Мы двигаемся очень медленно. Среди нас много пожилых женщин и детей. Фэсэошники пускают группами всего по 4 человека, тщательно досматривая каждого.

— Это просто издевательство какое-то! Мы по метру в час идем! Настоящее издевательство! — замечает мужчина лет пятидесяти пяти со слегка седой бородой, в черном пальто и такого же цвета шапке.

— Более идиотской системы я не видел, — вторит ему похожий на него мужчина, но уже без бороды и полноватый.

Некоторые уже сейчас разворачиваются и уходят, бессмысленно отстояв два часа.

Я дожидаюсь своей очереди с трудом. К рамкам досмотра прохожу под выступление Григория Лепса. Но на Красную площадь меня не пускают: с профессиональным фотоаппаратом без аккредитации вход закрыт. Совсем.

— Вам придется пройти на выход тем же путем. Как бы страшно это ни звучало, — говорит мне фэсэошник с легким сочувствием на лице.

Пробираясь назад, пробую оценить масштаб: за два часа толпа сократилась в несколько раз, кто-то перешел к экранам трансляции возле гостиницы «Москва».

Выступление Путина застает меня в подземном переходе на Охотном Ряду.

С тех пор наш чат почти «умер». Последние сообщения были про оплату. Тем, кто прислал свои фотки, организаторы обещали выдать их сегодня, 19 марта, переводом на карту, после восьми вечера…

Сергей Макаров, для «Новой»

Постскриптум

В 20:59 по Москве чат ожил.