Первая моя реакция — простая человеческая. Не надо ему было садиться в тот самолет…

Говорят, что не бывает напрасных жертв, что своей жизнью и своей смертью такие люди дают пример тем, кто идет рядом, тем, кто хочет, но не решается пойти рядом, — и тем, кто придет потом. Но вот прямо сейчас я думаю не об этих людях, не о наших с вами переживаниях, которые даже словом «шок» не опишешь. Я думаю про вдову и сирот, про Юлию, Дарью и Захара, про маму и отца, у которых нет больше отца, мужа, сына… Наши переживания со временем улягутся. В том бесконечном кошмаре, который вокруг, одна трагедия быстро заслоняет другую, и недостатка в поводах схватиться за голову или заплакать от бессилия или ярости у нас в ближайшее время не будет. А родные останутся с этим горем на всю жизнь. Поэтому прежде всего — мои самые искренние соболезнования им…

Из всех противников Владимира Путина Навальный, безусловно, был самой яркой и сильной личностью. И, кажется, единственным противником, которого Путин считал действительно серьезным и — опасным! И, кажется, единственным, кого Путин так и не назвал по имени, — и это тоже было признанием!

Сперва те, кому он был не очень симпатичен, ерничали: мол, что же его не сажают-то, раз он такой неудобный для Кремля? И действительно: ведь сначала был условный приговор. Навальному даже разрешили участвовать в выборах, на которых он набрал такой процент, что дальше с этим решили не «экспериментировать». Потом Алексею начали выдавать сроки в рассрочку: 10 суток, 15 суток, 30 суток, снова 30, снова 15 — уже невозможно сосчитать, сколько их было, этих административных дел, когда Навального отправляли за решетку просто потому, что он вышел из квартиры в день очередной акции протеста. Тогда ведь еще были акции, были протесты! Иногда даже согласованные!

А потом было покушение, в результате которого Навальный оказался одной ногой на том свете. Даже вторую ногу уже оторвал от земли…

А потом он оказался перед самым серьезным выбором в жизни. Выбором, который стал роковым. Его арест не только символически поделил и его, и нашу жизнь на «до» и «после», но и на «можно» и «нельзя». После ареста Навального всем и окончательно дали понять, что отныне — «нельзя». Никому и ничего.

А у Алексея началась новая рассрочка. Теперь ему выдавали не административные аресты, а пожизненный срок частями. Одно уголовное дело, другое — их там целая вереница уже была на годы вперед. И номинальные обвинения с номинальными сроками уже не имели ни малейшего значения. Было ясно, что Навальный сидит в камере до тех пор, пока у власти человек, который не хочет называть его даже по имени.

А вместе с делами и сроками выдавался ШИЗО. Фактически узаконенная пытка. Которую в нашей стране применяли и до Навального, и после него будут применять к сотнями, тысячам зэков. Чтобы не просто лишить человека свободы, но и унизить его, превратить в инвалида, живой труп. А иногда и просто в труп. Мы сбились со счета, но в итоге Навальный провел в ШИЗО 308 дней.

На последнем в этой жизни видео он шутит. И это было могучим его качеством. Юмор бывает сильнее самых гневных прокламаций. Юмор Навального даже… сбивал с толку. Такая ситуация, а человек смеется! Каждое письмо, пост в сетях или выступление в суде — с иронией, приколами, мемами. Кому-то могло показаться, что тюрьма и колония — это не тяжело, что отравление — это не больно, что жить в пыточных условиях, не имея даже возможности увидеть семью месяцами, — это не проблема.

Говорят, что сейчас не 37-й год. Это правда. Сейчас 2024-й. А мы на полном серьезе сравниваем нашу теперешнюю жизнь с той, что была почти сто лет назад, когда людей сотнями тысяч отправляли на каторгу и на смерть. И говорим, что нет, всё еще не настолько всё страшно.

Большинству просто не хватит ни мужества, ни воли. И за это мужество и волю, за свой характер и свои убеждения, за свой юмор и улыбку Алексей Навальный заплатил самую высокую цену.

Еще раз мои соболезнования Юле, Дарье, Захару, Анатолию Ивановичу и Людмиле Ивановне.