«Выступал против специальной военной операции на Украине, распространял недостоверную информацию о принимаемых органами публичной власти Российской Федерации решениях и проводимой ими политике. Принимал участие в создании для неограниченного круга лиц сообщений и материалов иностранных агентов, является членом организации, включенной в реестр иностранных агентов», — так Минюст РФ мотивировал включение в реестр «иностранных агентов» правозащитника Олега Орлова.

Это произошло ровно тогда, когда уголовное дело против него заново должно поступить в суд. Ведомство, как мы уже рассказывали, более не утруждает себя реальными доказательствами «иностранного влияния», которое закон в последней редакции указывает основанием для включения в реестр. Решение Минюста невозможно рассматривать вне связи с уголовным делом. И трудно расценить иначе, нежели давление на суд. К слову, аналогично видится включение в реестр защитника Орлова Дмитрия Муратова* — аккурат накануне судебных прений. То было в первой серии уголовного преследования Орлова — напомню, его обвиняют в повторной дискредитации российской армии. Она, по версии следователя СК Савченко, выразилась в двух мирных пикетах (на плакатах об армии не было ни слова) и одной статье в соцсети. Она тоже не об армии, в ней автор высказывает свои опасения за судьбу родной страны. В частности — об угрозе возрождения фашизма в России.

А как не опасаться его, если нынешний придворный идеолог Дугин еще недавно писал следующее:

Так или иначе к дефиниции статьи о дискредитации армии все это имеет мало отношения. Вот и следствие доказательств не нашло: в суд оно представило совпадающие слово в слово допросы двух не знакомых с Орловым свидетелей из патриотического НКО и экспертизу работы известных Крюковой и Тарасова. В ней было все: джедаи, плагиат, 60 грамматических ошибок, запрещенная Верховным судом юридическая оценка действий подсудимого… Не было только доказательств его вины. И судья Головинского суда Кострюкова приняла решение: Орлова — признать виновным, но в тюрьму не сажать. Решение — в согласии с гособвинением, ведь и прокурор Кильдишева срока не просила — только штраф.

Затем, как рассказывала «Новая», зампрокурора Ступкин обжаловал приговор, написав в своем апелляционном представлении, что судья могла бы и без требований обвинителя назначить срок, самостоятельно найдя отягчающие обстоятельства. То есть в воображении Ступкина суд становится стороной обвинения?

По решению судьи Мосгорсуда Куприяновой дело вернули прокурору, а тот отправил его следователю Савченко, который уже знал, что нужно в нем подрихтовать, чтоб повторно не оконфузиться.

И подрихтовал.

Теперь в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого указано: Орлов «руководствовался мотивами идеологической вражды против традиционных российских духовно-нравственных и патриотических ценностей и ненависти в отношении социальной группы «военнослужащие Вооруженных сил РФ».

Как можно «идеологически враждовать» с ценностями, мне и вовсе неведомо. Зато понятно: мотив вражды и ненависти появился в деле по двум причинам: вовсе без мотива — состав развалится, про это и пленум Верховного суда особо говорит. А мотивация, по которой Орлова ходил на пикеты и писал свой предупреждающий текст такова, что за нее не посадишь. Он об том не раз говорил в суде: любовь к своей стране и беспокойство за ее будущее. На новом допросе следователю, поинтересовавшемуся, что сподвигло правозащитника ходить на пикеты и писать статью, он так и ответил: «Чувство сострадания к людям». И добавил: «Я считаю себя патриотом России и люблю свою страну». Обратного не доказано. Но теперь у обвинения появился новый козырь: Орлов признан «врагом народа».

*Минюст РФ считает «иноагентом».