Мало что связывает 2024-й с 1996 годом. Ослабли надежды многих на построение демократического мира: на место войн не пришла экономическая конкуренция, а политическое насилие не заменили свободные выборы. Сама Сербия изменилась лишь наполовину: она перестала воевать, но не решилась в полной мере использовать мир, чтобы хотя бы попытаться построить будущее, а не вечно оплакивать поражения из прошлого. Коллективная психика сербского общества еще ведет войну с развитым миром, доказательством чему служит страх придуманной внешней и внутренней угрозы, которым успешно пользуется режим президента Александра Вучича.

В его политическом театре комедия и трагедия всегда идут вперемешку: то подлые революционеры исподтишка готовят переворот, то надо готовиться к масштабной военной угрозе, идущей со стороны Косово. Когда Вучич сочиняет пьесу, в ней в роли статистов обязательно должны участвовать полицейские и солдаты, а в роли антагонистов — вражески настроенные службы внешней разведки, бешеная либеральная молодежь, жаждущая разгромить всю страну, лукавые албанцы, но в конце президент побеждает снова и снова вопреки всем ожиданиям, ведь его соперники многочисленны и умелы.

Когда оппозиция стала протестовать перед зданием городской думы, заполненным сербским ОМОНом, союзники Вучича, как и подобает хору, дружно и звонко закричали: «Майдан!» Солист этого хора Ана Брнабич, которая в обыденной жизни является исполняющей обязанности премьер-министра страны, пусть и марионеточной, выступила с арией под названием «Нас от беды избавил ФСБ, и за то им низкий поклон». Эта мелодия немного испугала западных партнеров, но так как голос самого Вучича песне не вторил, все не переросло в настоящий международный скандал, хоть и сыграло роль машины времени, отбросившей смущенных сербских зрителей в эру Слободана Милошевича, где-то поближе к ее концу.

Режимная техника массовой нелегальной регистрации избирателей в Белграде из разных частей Сербии, Боснии, Хорватии и Черногории намного больше напомнила 1996 год, когда у Милошевича впереди оставалось еще четыре года правления. Сейчас, как и тогда, режим сфальсифицировал выборы именно в столице, где объединенная либеральная оппозиция равна по силам коалиции и партнерам Вучича. Снова, как и в 1996/97 году, зима и праздничный период, а ядро демонстрантов составили студенты.

Хотя история во второй раз повторяется как фарс, в данном повторе не так уж много смешного. Главное отличие этих двух фальсификаций выборов в Белграде — это реакция ЕС и США. В середине 90-х Милошевич уже приобрел дурную славу единственного проблемного парня на Балканах. Его легко было осудить и поддержать позицию демонстрантов, даже организовать международную миссию с целью посредничать между обидчиком и жертвами.

На данный момент такого движения в Брюсселе и Вашингтоне не наблюдается. США особенно молчаливы: видимо, им достаточно своих проблем с надвигающейся волной популизма и со сдерживанием Китая, России, Ирана и прочих претендентов на мировой трон, чтобы вступать в открытый конфликт с Вучичем, который, между прочим, не осмеливается идти против воли Вашингтона.

ЕС объединяет разные мнения и даже идеологические направления, а это означает, что Вучич никак не мог избежать резкой критики из-за нарушений на выборах. Британская и немецкая пресса необычно жестко отнеслась к шагам сербского режима. Особенно недовольны были немецкие зеленые, которые руководят министерством иностранных дел этой страны. Можно сказать, что критика Вучича со стороны западных политических лидеров превосходит все предыдущие избирательные циклы вплоть до 2012 года, но этого недостаточно, чтобы заставить Вучича формально отменить белградские выборы (о республиканских выборах речь не идет, потому что нарушения серьезно повлияли на итоги выборов в Белграде, но не на уровне республики).

У Вучича есть несколько выходов из неудобного положения. Отмену итогов белградских выборов можно считать самой маловероятной. Вряд ли ЕС создаст посредническую миссию, как в 90-е, и вряд ли введет какие-либо санкции против режима Вучича. Поэтому у президента Сербии нет никакой необходимости выстрелить себе в ногу и начать официально подозревать самого себя в фальсификации выборов. Другая возможность — сформировать коалиционное большинство в городской думе и пренебречь протестами и давлением Запада.

По итогам выборов в Белграде оппозиции не хватает шести мандатов, чтобы сформировать большинство. С другой стороны, Вучич легко может его сформировать, так как в неофициальном порядке контролирует маленькие партии, у которых нужное количество депутатских мест. Вучич до сих пор этого не сделал, собственно, потому, что не уверен, как это отразится на политической стабильности в стране. Наиболее вероятный шаг президента — это не отменить, а просто повторить выборы в Белграде под предлогом невозможности сформировать необходимое большинство в городской думе.

Описанная возможность представляет идеальный выход из ситуации, потому что одновременно снимает вопрос дальнейших протестов и давления ЕС. Тем не менее это удачное решение лишь в краткосрочной перспективе, потому что потенциальное поражение в Белграде отсылает сигнал о слабости Вучича его же избирателям из провинции, на которых держится его режим и которые всегда голосуют за самого сильного кандидата.

Пока Вучич следит за ситуацией и на международном плане, и на внутреннем фронте. Чем сильнее давление Запада, чем активнее протесты из-за нарушений на выборах, тем больше шансы, что Вучич примет решение повторить белградские выборы (республиканское правительство он поспешит сформировать уже в феврале).