«Почта России» оказалась в шаге от банкротства. Некогда монополист уступил поле своей деятельности успешным частным компаниям, повсеместно закрывает свои филиалы и не может платить достойную зарплату своим служащим, а о качестве услуг в народе ходит множество анекдотов. Человек, долгое время работавший в «Почте России» не на последних должностях рассказывает о том, как так получилось.
Фото: Сергей Бобылев / ТАСС
— «Почта» еще с советских времен была по уши в убытках, а почтальоны получали мизерные зарплаты. В рынок «Почта» вступила с крайне тяжелым багажом: механизация зачаточная, логистика тяжелейшая, задолженности огромные, условия труда скотские, особенно на сортировке. С каждым годом положение становилось только хуже — Федеральное государственное унитарное предприятие (ФГУП) «Почта России», подчиненное Агентству «Россвязь», входившему в состав Министерства связи, доили все кому не лень.
При этом бумажные носители никто не отменял, служебная переписка в основном доставляется почтой; 60% писем — служебные уведомления, квитанции и прочее. Но тарифы на почтовые перевозки и отправления устанавливает не почта, а Федеральная комиссия по тарифам, которая их меняет весьма редко и очень неохотно. И каждое доставленное письмо приносило только убыток, потому что почтовые тарифы не покрывали стоимость услуг и затрат. Какой-то доход дают только заказные письма, обычная почта обычно вся в убыток, если регулярно не пересматривать тарифы.
Текучесть кадров на «Почте» 75%, в течение года три четверти персонала меняется.
«Почта» лишена практически всех возможностей дохода, и ее не банкротили только потому, что она оставалась государственным предприятием, при этом отрицательный баланс оставался огромным из года в год, а уставный капитал проеден многократно.
В мутной воде рыбу ловили все, кто мог. После распада СССР централизованное управление почтовой отраслью было утеряно, возник конгломерат региональных (областных) управлений, оказавшихся в ведении местных органов власти. Почтовая «раздробленность» имела конкретные финансовые последствия. На почтовых марках вместо «Почта СССР» появилась надпись «Россия», то есть в советское время «Почта» была эмитентом почтовых знаков и с этого имела некоторый доход. С началом рыночных преобразований умные люди подсуетились и создали издательско-торговый центр «Марка» — отдельное предприятие (до 2016 — ФГУП, в настоящее время — АО), которое стало коммерческим посредником: «Почта» теперь должна не печатать марки самостоятельно, а заказывать почтовую продукцию у «Марки», которая и стала получателем эмиссионного дохода.
Марки — почтовые знаки оплаты. Есть коллекционные марки, которые на конверты жалко клеить и тиражи маленькие. Но доход получала не «Почта», а ИТЦ «Марка». Это государственное вроде бы предприятие, но как там распределялся доход, можно только догадываться. Более того, до 2010 г. даже тиражи почтовых марок не были установлены. То есть «Почта» заказывает марки, скажем, 200 тыс. штук. А сколько их напечатано? Может, и в десять раз больше. А куда реализация ушла? Они должны продаваться только через «Почту». Никакого контроля не было, тиражи были нефиксированные. Это все равно, как если бы Банк России разрешил «Гознаку» печатать банкноты без ограничений.
Фото: Кирилл Кухмарь / ТАСС
Почтовые конверты почему-то также печатались не «Почтой», около 40% конвертов производилось в Китае и завозилось контрабандой. Тоже колоссальный источник дохода. И вряд ли такой контрабандой кто-то не делился.
Еще у «Почты» были побочные околопочтовые доходы, но и они доставались не ей. Делалось очень просто. Например, ставилась благая цель провести интернет в почтовые отделения. Выделялся бюджет. А дальше — якобы конкурс. Поручают задачу поставить 30 тысяч компьютеров, 30 тысяч под них столов, единый поставщик для всей сети. И — многократное завышение цены.
Частная компания, которая является подрядчиком, участвует в тендере, все по закону, выигрывает тендер, получает бюджетные деньги, в почтовом отделении устанавливают дээспэшные столы за весьма приличные деньги, и бюджет все это оплачивает. А то, что интернет в сельском отделении работает с такой скоростью, что одну страницу читает в течение пяти часов, никого не волнует.
Поэтому любая идея — типа проведения интернета или стандартизация внешнего вида почтовых отделений — масштабируется до невероятных размеров. Уже в состоянии банкротства на «Почте» решили вводить униформу. А это ж надо обшить почти полмиллиона человек!
А тендеры на сургуч, оберточную бумагу? Все как у Гоголя: «Веревочка! И веревочка пригодится».
При подписке периодических изданий та же ситуация: не было единого каталога «Почты», вместо этого разные каталоги издавали какие-то АО, которые непонятно кому принадлежали, и деньги за подписку собирали они, а «Почте» оставлялось лишь почетное право доставлять все подписные издания.
«Почта» стала настоящим доходным домом для многих заинтересованных лиц, не говоря о том, что сделали с ее недвижимостью. Инвентаризация активов показала, что на балансе собственности осталось процентов 15, а остальное все — аренда, а за аренду тоже надо платить. А ведь когда-то были у «Почты» даже свои самолеты, парк почтовых вагонов — огромное хозяйство!
И самое главное: оптовые перевозки; «Почту» использовали как сеть, через сеть можно было продавать что угодно: сорок две тысячи отделений. Так что неудивительно, что, по непроверенной информации, например, в 90-е годы почтовые перевозки активно использовались даже для транспортировки наркотиков. Филиальная сеть «Почты» даже в нынешнем плачевном состоянии может выступать выгодным подрядчиком для любых фирм, занимающихся сетевой торговлей по всей территории России — это просто золотое дно! Так что
«Почта» — это клондайк, множество заинтересованных на ней обогатились. Кто на продаже-аренде недвижимости, кто на сетевой транспортировке, в т.ч. незаконных материалов, кто на конвертах, кто на марках. «Почту» ободрали просто до скелета.
Поэтому власти всегда были заинтересованы в одном: сохранять статус-кво. Ну, наверное, хотели, чтобы цифры были поприличнее, но все оставалось как есть, «как при бабушке». А в настоящей реструктуризации, оптимизации и эффективности не заинтересован никто.
Объявленное банкротство «Почты» вряд ли что-то изменит. Даже если конечная цель — ее приватизация в чьих-то интересах. От формы собственности не все зависит — печальный опыт английской Royal Mail это подтверждает.
Ирина Семина
