2023 год я заканчивал статьей в «Новой газете» о формирующемся в обществе и становящемся все более популярным запросе на мир, на прекращение огня в Украине и переговоры как главном итоге года.
И шансе — пусть и не очень большом — на реализацию этого запроса.
Обмен ударами, случившийся в последние дни ушедшего года и первые дни года наступившего, выглядит как ответ тех, для кого этот запрос неприемлем.
Кто заинтересован в продолжении боевых действий, а не в их прекращении, полагая, что победа может быть достигнута на поле боя.
Стоит только поднажать, перетерпеть, набрать новых солдат и офицеров, получить или произвести новое оружие…
Жертвы и разрушения в Белгороде, Харькове и Киеве могут усложнить реализацию запроса на мир. Но могут и приблизить ее.
В «Утреннем развороте» 4 января на канале «Живой Гвоздь» ведущие спросили меня: надо ли помогать пострадавшим в Белгороде (как ни странно, по проведенному в эфире опросу, так считают отнюдь не все)?
Я ответил, что кровь у всех людей одного цвета. Что человеческие жизни — бесценны, а гибель людей — трагедия, и надо сожалеть о жертвах и помогать пострадавшим. А те, кто считает, что помогать им не надо, видимо, никогда в жизни не попадали (и пусть и не попадут!) в ситуацию, когда среди погибших или раненых будут их родные и близкие…
Происходящее в эти (и не только в эти) дни, когда один удар влечет за собой в качестве ответа второй, тот — третий, четвертый и так далее, может длиться очень долго. И потому
нет иного пути, кроме прекращения огня и переговоров, что означает и прекращение гибели людей.
Оно может быть очень долгим: достаточно вспомнить, что между Северной и Южной Кореей оно длится уже семьдесят лет (!), а полноценного мирного договора между ними так и нет. Но все это время не погибают люди — ни с той, ни с другой стороны. И, кстати, посмотрите, какой уровень жизни и технологий сегодня у Северной Кореи, а какой — у Южной…
Только что были редкие за последнее время хорошие новости: впервые за долгое время (с 7 августа) состоялся обмен военнопленными. В Россию возвращено 248 человек (официальные данные Минобороны), в Украину — 230.
Это означает, что коммуникация сохраняется, что разговоры между российской и украинской стороной (пусть и при участии посредников) не только возможны, но и могут приносить результат.
Значит, возможно и соглашение о прекращении огня и переговоры. Сколь угодно долгие — но без обстрелов и стрельбы, без жертв и разрушений.
Да, возможно, что каждый удар и каждая новая жертва, увеличивая степень ожесточения, усложняют продвижение к этой цели.
Потому что велико желание посчитаться за свои потери, наказать и отомстить.
И потому что очень много есть желающих объяснить, что продолжение боевых действий нужно, чтобы потери не были напрасными, а мир будет «унизительным».
Но возможно и иное: понимая, что обмен ударами может продолжаться сколь угодно долго, будет нарастать понимание того, что все-таки надо прекратить огонь.
Что надо разорвать цепочку причин и следствий, в которой каждое следствие становится новой причиной.
Иначе в ней будут появляться все новые и новые звенья, каждое из которых означает смерть и кровь.
