Прощание с Александром Рубцовым пройдет в ритуальном зале крематория Хованского кладбища 13 декабря в 12:00. Автобус от Института философии РАН отправится в 10:30.
18+. НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ КОЛЕСНИКОВЫМ АНДРЕЕМ ВЛАДИМИРОВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА КОЛЕСНИКОВА АНДРЕЯ ВЛАДИМИРОВИЧА.
«Представляешь, я — и в галстуке. И так каждый день на работу». Так Саша Рубцов рассказывал о своем коротком периоде штатной работы в аппарате правительства. Он был настоящий философ, то есть человек, который и в реформе техрегулирования мог увидеть глубокий философский смысл. Очень лестно для реформы техрегулирования… Александр Вадимович, который ходил круглый год в тапочках на резиновом ходу, не очень вписывался в правительственные стандарты. Но это он нужен был правительству, а не оно ему.
Фантастическая работоспособность и продуктивность. Возможно, Рубцов был вторым человеком после Алана Гринспена, который ухитрялся работать, лежа в ванной. Только вместо бумаг у Саши в руках был планшет. После чего начиналась битва с редакторами за объем. И битва редакторов с текстом, который при всем своем впечатляющем объеме неизменно оказывался таким плотным, что оттуда трудно было выбросить даже слово. Каждое предложение — афоризм. И это при сохранении научности: возможно, большую часть листажа Института философии РАН давал именно Саша. Бесконечные сборники, стенограммы выступлений, статьи, книги.
Последняя книга — хотя никогда в случае Рубцова нельзя было быть уверенным, что за последние месяцы не вышел еще один какой-нибудь том — была посвящена безжалостному анализу главного. Анализу гибельного нарциссизма государства. Саша бы оценил иронический, но уместный пафос: его «Нарцисс в броне. Психоидеология «грандиозного Я» в политике и власти», изданная в ковидном 2020 году, в период прелюдии к катастрофе, случившейся со страной, стала его интеллектуальным завещанием. В аннотации он, пророчествуя и назад, и вперед, написал (без фирменной иронии не обошлось):
«Тяжелее всего режимам, фиксированным на иллюзиях собственной грандиозности и всемогущественности. Подобно тому, как Нарцисс и Эхо умерли не столько от неразделенной любви, сколько от элементарного голода, целые страны могут морально и "физически" деградировать в упоении собственным неотразимым отражением».
В этих нескольких фразах описано состояние России и мира в наступившие после 2020 года времена. Февраль 2022-го был не началом, а всего лишь кульминацией процессов, которые уже много лет происходили в государствах и обществах. «Нарцисс в броне» был посвящен памяти ближайшего друга Саши Бориса Григорьевича Юдина, крупнейшего специалиста по биоэтике. Которая в нынешние времена заменена вульгарной биополитикой, когда государство свободно распоряжается телами своих подданных.
В Институте философии Александр Рубцов занимался исследованием идеологий. Когда почти все говорили, что у российского режима нет идеологии, он просто исследовал то, на чем этот режим и был построен, а именно — на вполне внятной архаичной идеологии. Она была, в терминах Саши, «диффузной», «латентной», но оказывалась заметной вооруженным и невооруженным глазом. Проявляла себя, крепчала, матерела и в итоге определила самые решительные и страшные шаги государства. Сдвинув на нос очки, Саша видел существенно дальше собственного носа, что не было дано многочисленным исследователям повседневности, не способным увидеть даже второй слой проблемы:
«…если идеологии нет там, где мы привыкли ее видеть, это не значит, что ее более нет вовсе. В том числе необходимо также иметь в виду не только рационально оформленные, вербальные, дискурсивные формы идеологии, но и ее скрытые, вытесняемые, латентные формы, включая своего рода идеологическое бессознательное. Идеология сплошь и рядом более эффективно транслируется именно через образы, через средства управления настроениями, через эмоциональные каналы, подсказки действий…»
Идеология режима была закопана в его же исторической политике:
«Заметные преувеличения собственной значимости в культе Победы и победоносности как таковой во многом объясняются банальным отсутствием других ресурсов самоутешения в чужом, заимствованном величии. Если есть тяга к мегаломании, но нечем сразить мир из достижений своей гражданской жизни, образы величия заимствуют из истории — и именно из истории военных триумфов».
Коллективная психоистория предопределила коллективную психополитику. Это я использую термины Рубцова. Отсюда и холодный анализ предлагаемых государством фальшивых нарциссических исторических интерпретаций. А также понимание того, что основной вопрос современности звучит так: «Какое прошлое нужно будущему России?».
И Саша с упоением рисовал эти образы будущего, как только власть на короткий период давала возможность поиграть в эти игры, сделав вид, что относится к проблеме целеполагания всерьез. Это было и в 1990-е, и в нулевые, и в обманную эпоху президентства Медведева и работы Института современного развития. Остались тома. Осталась на бумаге и последняя попытка махнуть рукой уходящему поезду модернизации — доклад с характерным названием «Обретение будущего» (2011 год):
«В начале XXI века Россия опять на распутье. Но теперь это выбор даже не между направлениями движения, а между будущим страны и его отсутствием, между движением вперед и скатыванием в охвостье мирового развития… У нынешней инерционной траектории будущего нет — ни «светлого», ни хотя бы приемлемого». Модернизация в этой программе называлась «проектом национального спасения».
Опоздали: началась демодернизация.
После этого попыток работы на власть уже не было — только труды в рамках созданного Алексеем Кудриным Комитета гражданских инициатив. А после того, как гражданское общество стало объектом преследований, ушли в прошлое, которое еще могло быть будущим России, и эти исследования. Но Рубцов и тогда был в борьбе: грубая прямолинейная атака мракобесов на Институт философии РАН была отбита во многом его личным усилиями в 2021 и 2022 годах. А потом Саша очень серьезно заболел… Годами я уговаривал его написать мемуары, потому что он знал всех и вся, попав в круг легендарных теперь советских и внесоветских философов и интеллектуалов совсем молодым человеком. Но ему интереснее было вскрывать, анализировать и описывать то, что происходит сейчас.
Петр Саруханов / «Новая газета»
Редактировать Рубцова или писать вместе с ним — трудное упоение. В сущности, его надо было оставлять одного, чтобы он сам для себя создал впечатление коллективного труда. Сочинив вдохновенный заход к какой-нибудь очередной программе модернизации России, он, просияв, мог сказать: «Ну, здорово мы с тобой написали!».
Сашу называли «Ксаном». Играя, он вставлял в свои тексты ссылки на афоризмы некоего Ксана — то ли античного, то ли средневекового автора, ну, мало ли, может, был такой… Компанейский, добрый, открытый, остро чувствовавший фальшь, карьеризм и безграмотность, беспредельно талантливый, широко смотревший на предмет и умевший, как архитектор по образованию, придать ему форму. Удивительно это сочетание абсолютной неформальности в облике и характере со способностью отливать свои мысли в строгой форме статей, книг и программных документов. Даже название его давней диссертации звучало так: «Упорядоченность художественного произведения как предмет эстетического анализа».
29 декабря Саше исполнилось бы 72. По нынешним понятиям — всего 72.
Осиротело распроклятое «грандиозное Я» нашей власти — описать его так, как делал это Саша, больше некому. Оно осталось одно со своим отражением, да и черт с ним…
Но осиротело множество людей, которых он одарил своей добротой, множество редакций, имевших счастье публиковать автора Александра Рубцова, замечательная жена Наташа, верные собаки Черчилль и Перекусик. Осиротела российская философия — боюсь, это не просто посмертный пафос.
Остается только перечитывать Сашины работы, чтобы понять суть происходящего, а если кому-то захочется переделать Россию на гуманный лад — и его программные труды. Про то, как надо строить будущее, уже все написано.
