СюжетыОбщество

«Убийство. Обыкновенное убийство»

«Новая» поговорила с отцом срочника, умершего от «тоски по родине»

24 ноября в Карелии похоронили 19-летнего срочника Андрея Лажиева. Он умер еще в начале месяца в Крыму. Как рассказал журналистам отец Андрея, Николай Лажиев, врачи сообщили ему, что перед смертью Андрей был морально и физически подавлен из-за сильной тоски по родине — и умер от отёка мозга. Но могла ли «тоска» погубить здорового молодого человека или от родителей просто скрыли неудобные факты?

Андрей Лажиев. Фото из семейного архива

Андрей Лажиев. Фото из семейного архива

Николаю Лажиеву я позвонил на следующий день после похорон. Он рассказал мне полную странностей историю гибели Андрея, которую теперь расследует военная прокуратура.

Семья Лажиевых — рабочие люди, они живут в маленьком карельском городке Питкяранта на берегу Ладожского озера. Отец работает машинистом паровой турбины, мать — оператором-прессовщиком коры на целлюлозно-бумажном комбинате. Летом их единственный сын Андрей окончил колледж, получил профессию «машинист на открытых горных работах» и собирался работать по специальности. Отец рассказывает, что принял предстоящую службу сына в армии как данность, ведь он и сам в армии служил. «Отслужит и вернется, так заведено».

прямая речь

Николай Лажиев,
отец Андрея:

«Повестка пришла практически сразу, как Андрей получил диплом, — 24 июня 2023 года. Он пошел в военкомат, и через пару дней его забрали в армию. Мы даже попрощаться нормально не успели, — вспоминает Николай. — Его отправили служить в Буденновск Ставропольского края. Там учебная часть. 26 августа он принял присягу. Мы бы и не смогли приехать, но нам даже не сказали. 1 сентября его и еще 50 срочников перебросили в Крым. (…)

Три недели мы с ним не связывались. 21 сентября он позвонил и сказал, что находится в полевом госпитале. И вот три дня они его там лечили, как он сказал. Ему таблетки давали, хотели гастроскопию сделать, потому что его уже рвало тогда. Я не знаю, что с ним было. 6 сентября его отправили в город Армянск, и он опять пропал.

Через неделю я узнал, что он находится в госпитале в Севастополе. Мне написал его сосед по палате и скинул его фотографии. Андрей выглядел страшно. Очень страшно.

Он сильно похудел, примерно на 40 килограммов, его постоянно рвало, он не мог ходить, ничего не мог вспомнить и почти ничего не видел, только силуэты. Он, 19-летний, превратился в разбитого старика. Что с ним было, я не знаю. Он и сам не знал, как попал в госпиталь.

Андрей Лажиев. Фото из семейного архива

Андрей Лажиев. Фото из семейного архива

Работница военкомата в Севастополе нам очень помогла. У нее был пропуск, и она смогла попасть в госпиталь к нашему сыну, чтобы принести ему передачку. Она говорила с врачом, и он сказал ей, что причина такого состояния — тоска по родине. То есть он находился в подавленном состоянии. И физически, и психологически истощенный. Вот они и сказали — «синдром тоски по родине». Знаете, это обыкновенная отмазка.

Наверное, не смогли правильно диагноз поставить или вообще ничего не сделали. Еще мне врач сказал, что у него на теле были следы побоев. Он говорил: «Мы его поставим на ноги. Сделаем все возможное. Он истощен, да, он был избит, и не раз». Вот он так сказал. Сыну сделали МРТ головного мозга, все было в порядке. А кто его бил — врач не знает. Да и не может знать. Ему привезли человека — он увидел следы. И сказал, что видел.

Поддержите
нашу работу!

Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ

Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68

Хотя Андрей никогда не жаловался, что его били. Я его спрашивал: «Сынок, тебя никто не бил или еще что-то?» Он отвечал: «Нет, не били». Но если говорят, что были следы избиения, значит, он мог мне просто не говорить. Не хотел расстраивать или еще по какой-то причине. Он нас очень любил, поэтому никогда не жаловался, чтобы мы не переживали.

Сын говорил мне, что им каждый день предлагали подписать контракт. Им говорили об этом постоянно: вы можете подписать контракт. И я говорил с ним об этом. «Сынок, тебе это не надо. Не надо тебе контракт». Он у меня очень добрый парень, не воинственный совершенно.

Армия — это не совсем для него, хотя он и не стал уклоняться. Получил повестку и пошел служить.

Николай Лажиев с Андреем. Фото 2011 года из семейного архива

Николай Лажиев с Андреем. Фото 2011 года из семейного архива

Я спрашивал у врачей и военных: что с ним случилось? Но никто не мог ответить. 23 октября его перевели в психиатрию, а через три дня он впал в кому. Его перевели на аппарат ИВЛ, но было поздно. Андрей умер 2 ноября ночью, в 00.30. Официальная причина смерти — отек мозга. Сначала военные из его части говорили, что он потерял сознание и его отвезли в госпиталь, а сейчас они мне говорят, что он сознание не терял, что все было в порядке, что это с ним госпиталь сделал. Наверное, просто не хотят брать на себя ответственность за его гибель.

Произошло убийство. Обыкновенное убийство. Один не принял решение или принял неверное решение. А другой не заметил, что человек в таком состоянии находится. Решил не замечать, что человек умирает. Виноваты те, кто были ответственны за него, пока он был на службе.

Нас должны были официально известить через военкомат о том, что он погиб, и назвать причину гибели. Но они сразу этого не сделали.

На меня через телеграм вышел человек (он представился командиром по воспитательной работе) и попросил меня приехать, чтобы я купил гроб ребенку, помыл его, одел и, возможно, прокомментировал, как можно довести тело до Карелии.

Якобы у них нет денег на ритуальные услуги. У нас в военкомате на это очень жестко отреагировали — после этого они перестали просить, чтобы мы приехали и сами начали транспортировку тела. Привезли его в Ростов, а оттуда не могли никак отправить — мол, нелетная погода, поэтому надолго задержали. Хотя погода была нормальная. 23 дня прошло, как мальчик умер.

Похороны были тихие, без помпы. Сначала нас не пускали в морг, но местный депутат помогла договориться с главврачом. Гроб, понятное дело, даже не открывали. Вот только через специальное окошко мы смогли посмотреть на сына. Убедиться, что это он. А что с ним случилось и от чего он умер, мы не знаем. Этим занимается военная прокуратура».

«Новая газета» обратились в Военную Прокуратуру Петрозаводского гарнизона, которая по обращению Николая Лажиева расследует обстоятельства смерти его сына. По телефону дежурный сообщил нам, что без разрешения вышестоящего органа (Прокуратуры Западного военного округа) мы не сможем получить эту информацию. В соответствии со всеми предъявленными требованиями, мы направили письменный запрос прокурору Западного военного округа и в Главную военную прокуратуру. Сразу после получения ответа мы ознакомим с ним наших читателей

Читайте также

«Мама, я хочу вернуться домой живым»

«Мама, я хочу вернуться домой живым»

Как из Украины выводят срочников, хотя «их там нет»

Павел Кузнецов

Поддержите
нашу работу!

Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ

Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow