7 октября в 6.30 мы с женой проснулись от сигнала тревоги в наших телефонах. Это было странно: никаких специальных приложений для безопасности мы себе не ставили. Потом выяснилось: в Израиле эта услуга зашита в обязательный пакет.

В течение получаса стало ясно, что все серьезно, хотя главная беда — на юге.

Страшные подробности выяснились в тот же день: мой здешний товарищ Михаэль разместил в Фейсбуке* пост о том, как по телефону координировал свою дочь и ее друзей, которые были на том самом музыкальном фестивале, — автомобильные навигаторы уже не работали, а на блокпостах стояли уже не наши, а они.

Каким-то образом он угадал безопасный маршрут, дал им все правильные повороты, и ребята выбрались.

Пока разговаривал с дочкой, покрылся сединой.

Что же это происходит? Вышло так, что, уехав от одной ***, мы попали на другую…

Мир сошел с ума?

Через неделю, уже насидевшись в бомбоубежище, да и после того, как наша армия опомнилась и стала грамотно отвечать, я позвонил своей старой подруге в Норвегию.

Мы с ней дружим всю жизнь, потому что ее отец был дипломатом и в начале 60-х работал в Москве. Анна-Мари всегда была открытой общительной девочкой и ходила в советский детский сад, жалуясь родителям только на то, что воспитатели каждый день ее переучивали с левой руки на правую.

Потом они жили в Израиле — это важно, а в конце 70-х ее отца снова направили в Москву. Наша общая юность прошла очень весело и беззаботно.

Но и после этого мы почти каждый год виделись — то у нее, в Южной Норвегии, то у меня в Москве. Я знал всех ее мужей, она — моих жен…

В этом своем звонке я почти в шутку спросил, не ходит ли она сегодня на демонстрацию «в защиту ХАМАС», и был реально ошарашен ответом:

— Сережа, ты ничего не понимаешь. После стольких лет унижения и подавления религиозной самости палестинцы имеют право на такую реакцию, как седьмого октября!

Я потерял дар речи, и просто положил трубку.

Потом долго думал и понял, что

Уже несколько лет, как я завязал с чистой журналистикой. Сижу, спокойно пишу книги, учу язык, врастаю в новую жизнь… Но тут я физически ощутил, что не могу ограничиваться обычной для этих мест волонтерской деятельностью! Да-да, весь город готовит еду для частей, стоящих неподалеку, мы все покупаем им нательное белье, подушки, одеяла, сигареты, пауэр-банки для телефонов — а как иначе? Но я, с моими связями и пониманием ситуации, должен сделать что-то еще, чтобы хоть как-нибудь исправить эту чудовищную ошибку, этот абсурд, ставший следствием чрезмерной, карикатурной толерантности и политкорректности, пронизавших всю плоть западного общества, от холодной Норвегии до расслабленной Бразилии.

Теперь я буду подробно описывать все, что здесь происходило и происходит, и, может быть, хотя бы чьи-нибудь мозги встанут на свое место.

У меня сегодня есть очень много чего сказать, но попробую по порядку.

Начнем с отношения к арабам и с арабами.

Вот мой городок Кармиэль. Население — около 52 тыс. человек. Изначально он был задуман как оплот именно еврейской общины на севере. Близлежащие Хайфа и Акко — города смешанные, еврейско-арабские.

Я не стану врать, что здесь не бывает никаких неприятных инцидентов, они бывают, но статистически их можно даже и не упоминать.

Прямо через шоссе от меня, в Бине, расположен огромный супермаркет «Даббах». Я люблю ходить в него, выбор там намного лучше, чем в десятке магазинов Кармиэля, да и в шабат отовариться можно только там. Приветливые сотрудники, хорошие цены… Хозяин магазина, набирая штат, предупредил, что в секунду уволит каждого, кто хотя бы посмотрит плохо в сторону еврея.

В первый же день нынешней трагедии он повесил на своем универмаге государственный флаг Израиля.

Мой хороший товарищ работает здесь с тем самым «железным куполом», нашей надежной защитой. Когда он объезжал свои расчеты вокруг Кармиэля, его удивило, что к парням, стоящим на дежурстве, круглосуточно подъезжают арабские машины, оттуда выходят арабские мужчины и женщины и кормят ребят вкусной арабской едой!

В ответ на его удивление солдаты, уплетая вкусное мясо, ответили:

— А что ты удивляешься? Они же знают, что мы тут их тоже охраняем!

Да, это правда, их тоже, потому что

Через неделю после кошмара «черной субботы» другой мой знакомый, работающий в Нагарии, подвозил после работы свою сослуживицу, даму в черном хиджабе, традиционную мусульманку.

Ему было безумно интересно, и он задал ей не совсем тактичный вопрос:

А почему бы нет? Все наши арабы — граждане Израиля, нашей общей страны, «ущемленные» лишь в одном: на них не распространяется обязанность служить в армии. Впрочем, если хотят, они и это могут делать. И ведь служат.

Арабский язык — второй государственный! Все документы, все надписи — дублируются!

Половина врачей, которые работают в наших больницах и поликлиниках, — арабы!

Торговцы на рынке — арабы!

Рабочие на стройках — арабы!

Давят и продают свежее оливковое масло — арабы!

Один нюанс: они не называют себя палестинцами. Они — просто арабы. Впрочем, между собой евреи обычно не употребляют это слово, заменяя его чуть ироничным «наши двоюродные братья», но что поделать: еврей без иронии — не еврей.

Впрочем, «двоюродные братья» у нас здесь очень разные. Почти все христиане Израиля — арабы, живущие в библейских Назарете, Вифлееме, Иерусалиме… Друзы — тоже арабы, со своей древней и странной религией, да и бедуины, которые сейчас — самый жуткий кошмар для ХАМАС, — и они арабы, причем арабы-мусульмане!

Вот материалы из открытых источников. Например, этот парень — бедуин, он написал в социальной сети:

«Это я, Суад Басель, я служу в Армии обороны Израиля в бедуинском полку. Мне очень нужна ваша поддержка, которую я хочу продемонстрировать всему миру: не удивляйтесь, мусульманин служит в ЦАХАЛе и страшно горд этой службой! Вместе победим!»

А этот мальчик — друз Абу Али.

Когда его спросили, зачем, он ответил: «Это самое меньшее, что я могу сделать для моей страны». Представляете, сколько евреев уже хотят после войны оплатить ему это путешествие?

А это — просто араб, Масад Армилат, ему 23 года, и он работает на заправке возле Сдерота.

Всего за две ходки он подобрал 14 человек, привез всех к себе на заправку и спрятал там. Пришедшие террористы-хамасовцы не смогли взломать дверь, за которой сидели все эти люди, но и взрывать заправку тоже побоялись. Естественно, за себя.

— Мы все — одна страна, неважно, арабы или евреи, — сказал потом Масад.

Ну и кого, черт побери, мы здесь унижаем и притесняем? Кого вы хотите от нас защитить?

Не кажется ли вам, что просто какие-то сволочи сознательно раздувают уже почти совсем потухшие угольки антисемитизма?

И об этом мне тоже есть что сказать, но уже в следующем материале.

Кармиэль, Израиль

* Входит в компанию Meta, которая признана экстремистской организацией, а ее деятельность запрещена в России.