Кого Министерство юстиции РФ, возглавляемое Константином Чуйченко, ожидает увидеть напротив себя в Верховном суде 30 ноября? Представитель ответчика должен иметь доверенность от руководства организации, но такой организации, а не то что ее руководства, по крайней мере в РФ, нет. Допустим, явится какой-нибудь энтузиаст, который заявит себя представителем ЛГБТ, так сказать, по природе, ipso facto, но тогда сразу после удовлетворения иска (в чем трудно сомневаться) он окажется «участником экстремистской организации». Бери его прямо отсюда, тепленького, — и в СИЗО.

Министерство юстиции (еще раз: юстиции) поставило Верховный суд в довольно сложное положение. В остальном эта инициатива вписывается в существующий политический тренд, но вряд ли — в действующее законодательство.

Хотелось бы, конечно, почитать, какие конкретно признаки экстремизма нашел в действиях и/или высказываниях отдельных ЛГБТ-персон Минюст, но пока трудно даже представить себе, как можно добыть текст этого документа (хотя по закону его должны были направить ответчику одновременно с канцелярией Верховного суда). Возможно, кто-то из медийных персон, открыто идентифицирующих себя как гомосексуалист или лесбиянка, и выступал с текстами, оскорбляющими чувства верующих (да и то не всех — ведь таких опросов никто не проводил), и тем «сеял религиозную рознь, но при чем тут остальные, которых тысячи, и, наверное, сотни из них говорят о своей ориентации открыто? Вряд ли административный истец представит суду какой-то устав или программу, обязывающие всех членов «организации» (которой нет) богохульствовать в церквях и мечетях.

Я ведь вырос в 60–70-е годы прошлого века, и меня лично до сих пор озадачивает, когда кто-то открыто объявляет о своей нетрадиционной ориентации как будто даже с гордостью. Но и повода для стигматизации тут тоже нет, а тем более для юридической ответственности. Минюст и не идет этим путем, как прежде делала Дума, распространяя ответственность за гей-пропаганду среди несовершеннолетних на взрослых.

В бытность мою членом СПЧ я как-то был приглашен Михаилом Федотовым на встречу с делегацией с Северного Кавказа. Речь шла о публикации Елены Милашиной, касающейся трагической судьбы геев в Чечне, поэтому полемизировать с членами делегации (человек восемь) пришлось в основном мне. Вот каков был их главный тезис: у нас на Северном Кавказе геев нет. Возражения, что появление таких людей в определенной пропорции к популяции любого этноса — это какой-то пока не объясненный, но естественный процесс, просто не принимались.

Ну, мы догадываемся, почему их там в самом деле нет — Милашина об этом и написала. Но их отсутствие в Чечне — результат действия не законов природы и даже не юридических. Это (жестокая) этика, а она у разных сообществ разная, она эволюционирует и меняется.

Для либерала, к коим я себя отношу, проблема ЛГБТ — маркер отношения к любым меньшинствам, включая, например, противников СВО. Достойны ли они права голоса, представительства, надо ли их слушать или нещадно давить. Все развитие цивилизации до сих пор шло по линии предоставления голоса все более широкому кругу лиц, включая меньшинства. Минюст… — да не Минюст, бери выше — предлагает развернуть этот этический, по сути, процесс в обратную сторону.

Не думаю, что это удастся, даже если Верховный суд как-нибудь исхитрится рассмотреть «иск». Но по большому счету новости в этом тоже не будет.