Подростку инкриминируют два покушения на теракт (ч. 1 ст. 205 УК РФ). Речь о неудавшихся попытках поджога военкоматов в Петербурге и в Ленинградской области. «Покушения» Егора завершились ничем: ни в одном случае возгорания не произошло, жертв и пострадавших не было, ущерб зданиям не причинен. Судьбу обвиняемого сейчас решает московская коллегия судей 2-го Западного окружного военного суда (Андрей Морозов, Андрей Пружников, Константин Репета) на выездном заседании в Северной столице. Заседания будут проходить в течение этой недели, после чего Балазейкину могут вынести приговор.
На первом судебном заседании 23 октября старший представитель прокуратуры Ленинградской области Владимир Михайлов огласил обвинение Егору, допросил потерпевших и нескольких свидетелей по делу. Гособвинитель объяснил, что действия школьника расцениваются как покушение на теракт, поскольку он создал опасность гибели людей (сторожа в военкомате), пытался «устрашить население», «дестабилизировать работу органов власти» и «нарушить ход мобилизации в условиях СВО».
— Оба преступления не были доведены до конца по независящим от Балазейкина обстоятельствам, — резюмировал Михайлов.
По версии следствия, первую попытку поджога военкомата в Красногвардейском районе Петербурга Балазейкин предпринял 22 февраля 2023 года. Метнул коктейль Молотова в здание на улице Республиканской, 16, но промахнулся: бутылка разбилась о дверь расположенного по соседству с военкоматом центра подготовки для поступления в спецназ «Флагман». Во второй раз, поздно вечером 28 февраля, подросток покушался на здание военкомата в Кировске: кинул в него три бутылки с зажигательной смесью, но ни одна из них не воспламенилась.
В ночь на 1 марта Егора задержали. Своей вины он не отрицал изначально, но с квалификацией преступления не согласился.
— Я признаю, что находился в указанных местах и кидал бутылки. Но я никого не хотел убить, никому не хотел причинить вреда,
— заявил 23 октября в суде Егор в ответ на предъявленное обвинение.
Адвокаты мальчика, Сергей Локтев и Лариса Дордий, также подчеркнули, что защита не согласна с квалификацией его действий и не считает их покушением на террористический акт.
Адвокаты Сергей Локтев и Лариса Дордий. Фото: Алексей Душутин / «Новая газета»
Затем в суде допросили потерпевших — военного комиссара по Кировскому району Ленобласти Олега Горпишина и директора учебного центра «Флагман» Василия Глебова.
По словам Горпишина, в случае серьезного пожара Кировский военкомат мог полностью прекратить работу, а в худшем случае — перестать существовать.
— Вся картотека, все личные дела в военкомате бумажные, пожар бы их уничтожил. Восстановление было бы практически невозможно. Пришлось бы остановить работу по мобилизации и призыву. Больше того, во внутренней отделке помещений много дерева и пластика, поэтому само здание тоже могло сильно пострадать, — рассказал Горпишин.
Из страшных предположений в реальность вернули пострадавшего защитники Балазейкина, отметив,
что возгорания не произошло. Никакого урона военкомат не понес. Кроме того, защита указала, что в здании несколько запасных выходов, поэтому сторож при необходимости мог легко его покинуть.
Директор учебного центра «Флагман», где желающих готовят к будущей военной службе и работе в силовых структурах, Василий Глебов тоже признал в суде, что убытков разбившаяся бутылка центру не причинила, ее даже обнаружили не сразу, а спустя несколько дней. Тем не менее Глебов считает себя пострадавшим:
— Фактический ущерб «Флагману» не нанесен, — подтвердил его руководитель. — Только моральный. Мне стало обидно, что он (Балазейкин. — Н. П.) — русский — пошел на такое дело. С чем он борется?
— Если бы Балазейкин был не русский, вам было бы легче? — спросила Лариса Дордий.
— Да, на душе было бы спокойней, — ответил Глебов.
Отца Егора (Даниэля Балазейкина) при допросе в суде гособвинитель попросил охарактеризовать сына.
— Трудолюбивый, добрый, эмпатичный, прекрасно учился, заботился о других людях. Я не могу сказать о нем ничего плохого, потому что просто нечего, — сказал отец.
На вопросы о мотивах поступков Егора, за которые его судят, родители мальчика ответили почти одинаково.
— Егора сильно потрясла гибель дяди — брата мужа Дмитрия Балазейкина, — рассказала в суде Татьяна Балазейкина. — Дмитрий отправился на спецоперацию добровольцем в апреле 2022 года, а уже через два месяца погиб. Это перевернуло жизнь сына и подтолкнуло его к отчаянным действиям. Ребенок понял на собственном опыте, какую боль и страдания испытывают те, кто потерял близких в ходе СВО. И представил, сколько сейчас в России таких людей…
— На сына, как и на всех нас, конечно, повлияла смерть моего брата. Я не могу разделить трагедию семьи и трагедию Егора — мы все до сих пор переживаем смерть Дмитрия. Прошел год — потеря не уменьшилась, — добавил Даниэль Балазейкин.
Татьяна Балазейкина и Егор в суде. Фото: Алексей Душутин / «Новая газета»
Судьи настойчиво добивались от родителей ответа на вопрос: как Егор относится к специальной военной операции?
— Я знаю только, что мой сын против гибели людей, — ответил Даниэль Балазейкин. — Он очень близко к сердцу воспринимает страдания и смерть.
Последней в суде 23 октября выступила бывший классный руководитель Егора, учительница гимназии № 166 Центрального района Петербурга Галина Антипова. Она заявила, что считает поступок школьника «внезапным, спонтанным, эмоциональным, совершенным по мимолетной глупости».
— Мальчик строил планы на высшее образование, на хорошую карьеру, все они пошли под откос. Очень жаль, потому что Егор был старательным и способным учеником, участвовал в патриотических мероприятиях и экскурсиях. Живо интересовался разными темами. Никогда не ввязывался в конфликты. На занятиях «Разговоры о важном» он высказывал только правильные мысли, ничего предосудительного.
Галина Антипова отметила, что подсудимый заслуживает снисхождения.
Допрос других свидетелей по делу судьи отложили на следующее заседание — 24 октября.
Санкт-Петербург
