Не могу забыть один из эфиров, который несколько месяцев назад вели на ютуб-канале два журналиста, уехавшие из России. Уехали они задолго до рокового февраля, но после него, облачившись в те самые «белые пальто», принялись яростно обличать «дорогих россиян» (всех, без разбора) в пособничестве власти и соглашательстве с ней. Просто по факту — раз остались, значит, поддерживают все, что происходит в их стране и от имени их страны. Значит, тоже виноваты. Значит, так им и надо.

Не буду называть имен этих коллег — напишу безлично: он и она. Он (с нескрываемым злорадством): «Ближнее Подмосковье на этой неделе впервые атаковали беспилотники. Как вам такая новость?» Она (с плотоядной улыбкой): «Это очень хорошая новость». Он: «Но нам могут сказать, что не все россияне поддерживают происходящее». Она: «Все! Те, кто был против, уехали. Значит, те, кто остался, сделали сознательный выбор между добром и злом. Значит, и поделом им».

Герои двух интервью, вышедших на минувшей неделе, — священник Апостольской православной церкви отец Григорий Михнов-Вайтенко и журналист, экономист, правозащитник Ирина Ясина.

Обоих я знаю лично много-много лет. С Ирой Ясиной познакомилась и сдружилась, когда она возглавляла Клуб региональной журналистики, обучавший молодых коллег из разных городов России. С Гришей Михновым, недавним тогда выпускником ВГИКа (с его курса, кстати, вышло еще два будущих священника — Иван Охлобыстин и Тихон Шевкунов), встретилась в начале 90-х на одном из телефестивалей и, кажется, ничто тогда не намекало на столь радикальные перемены в его судьбе. Спустя годы обнаружила его в соцсетях — уже батюшкой в одной из провинциальных епархий. Списались. Я спросила его: «А как к тебе обращаться теперь? Батюшка? Отец Григорий?» «Ну я же не сошел с ума», — рассмеялся он. Поп с чувством юмора — это стало для меня, далекой от церковных реалий, настоящим открытием. Он, кстати, и сам в интервью Гордеевой* называет себя «попом»: «С попом можно трепаться обо всем на свете». «Поп» — это не оскорбительно?» — удивляется она. «Да, перестаньте, что тут оскорбительного?»

Отец Григорий с первых дней после 24 февраля помогает беженцам из Украины, объединив вокруг себя волонтеров в Санкт-Петербурге, где живет сам, да и во всей России, готовых помогать тем, кто оказался в катастрофическом положении, лишившись дома и привычной жизни. «Помочь тому, кому хуже, чем тебе, — одна из основных христианских, да и общечеловеческих задач, — говорит он в интервью Катерине Гордеевой. — Я не призываю никого не молчать и, более того, — выходить на площадь. Но призываю задать себе вопрос: что я могу сделать, кроме этого?»

Гордеева спрашивает: не было ли у ее героя мысли уехать? «Я понимаю, что я в этой точке могу быть полезен слишком большому количеству людей», — отвечает он без малейшего пафоса.

Антон Желнов (ютуб-канал Forbes) беседует с Ириной Ясиной на 9-й день после смерти ее отца, выдающегося российского экономиста и основателя Высшей школы экономики Евгения Ясина. И тоже, разумеется, спрашивает, не было ли у Евгения Григорьевича и у самой Ирины мысли уехать из России. «Никогда, — твердо говорит она. — Папа был очень большим патриотом, настоящим, чаадаевского толка, который видит все недостатки и хочет их исправить… Папа не уехал бы никогда. Даже разговоров не было об этом. Было много возможностей — и в 90-е, и потом. Я никогда не хотела… У меня был Клуб региональной журналистики. Я абсолютно уверена, что Россия — это люди. И эти люди там до сих пор живут… Мне пишет девочка из Сызрани (которая училась в Клубе Ясиной. — И. П.): «Ирина Евгеньевна, вы не уехали?.. Ну ладно, тогда легче жить».

«Бояться ничего не надо», — убежден отец Григорий, ежедневно и ежечасно подкрепляя слово конкретным делом. Борьба добра со злом для него не абстракция. Как истинный христианин, он не допускает никаких оправданий зла. «То, что зло нельзя остановить ни молитвой, ни смирением, — вы с этим смирились?» — спрашивает у него Гордеева: «А никто и не останавливает, — с горечью отвечает он. — С точки зрения христианства все давно сказано, начиная с «поднявший меч — от него и погибнет» и заканчивая заповедью «Не убий». Не существует оправдания убийства. Это началось после 2014 года, когда рогатого товарища выпустили из бутылки и сказали: «Можно. Для доказывания своей правоты можно убить другого человека». Православная церковь была по обе стороны фронта. Но вместо примирения стала подливать масла в огонь». Именно поэтому сам он в 2014 году, не согласившись с позицией РПЦ, перешел в Апостольскую церковь, отличающуюся иным пониманием того, что такое церковь.

Ирина Ясина, ведя многолетнюю борьбу с тяжелым недугом (об этом она написала откровенную автобиографическую повесть «История болезни»), продолжала правозащитную деятельность, но потом надолго пропала из публичного пространства. Антон Желнов спросил: «Почему? Ведь сегодня особенно большой спрос на людей, которые могут формировать смыслы». Она ответила честно: «Я в таком ужасе от того, что происходит, я хочу сказать об этом все… но нынешнему Уголовному кодексу я соответствую в каждом своем слове. Поэтому говорю себе: Ясина, молчи!!!»

«Эмигрантские медиа мне уже неинтересны. Мне интересны те, которые здесь и подвергаются тем же опасностям, которым подвергаюсь я». «Слово ценно, когда оно задушено, или у этого слова другая цена?» — уточнил интервьюер. «Слово, звучащее из душной комнаты, более ценно для меня», — пояснила она.

Это, так сказать, уехавшим коллегам на заметку. Хотя, конечно, такой духоты и врагу не пожелаешь. Но и в ней люди живут. И не только сами живут, но и другим жить и дышать помогают. Как и чем могут. Иногда одним только фактом своего присутствия где-то рядом.

* Внесена властями РФ в реестр «иноагентов».

Топ-5 лучших выпусков недели на YouTube

Петровская рекомендует

* Внесены в реестр «иноагентов».