С точки зрения защиты, судья Оксана Демяшева, как и государственный обвинитель — заместитель районного прокурора Александр Гладышев, во-первых, заведомо убеждены в виновности Скочиленко (она обвиняется в распространении «фейков» о российской армии) и имеют личную заинтересованность в исходе дела, а во-вторых, подвергают подсудимую пыткам. Саша вынуждена сутками страдать от голода и жажды и даже не может принять лекарство, когда в зале суда ей становится плохо.
«Режим этого уголовного разбирательства имеет форму пыток, — заявил 29 сентября адвокат Скочиленко Юрий Новолодский. — Лишение пищи, лишение лекарств — это пытки, признанные российскими госструктурами, и их необходимо пресечь».
Только яд
Вечером в пятницу, после четырех часов судебного разбирательства, запертая в клетке Саша заплакала. За три часа до этого она просила судью сделать маленький перерыв, чтобы попить (Саша — единственный человек, которому в зале суда не дают воды, даже когда жара и духота) и принять обезболивающие лекарства. Уже на грани отчаяния девушка показывала Демяшевой, как у нее дрожат руки, и повторяла: «Буквально десять минут, только выпить таблетку, и я смогу дальше участвовать в процессе».
Скочиленко страдает серьезными заболеваниями: целиакия (непереносимость глютена), биполярное аффективное расстройство, порок сердца (это подтверждено медицинскими документами). Но 29 сентября ей было плохо не из-за хронических проблем со здоровьем, а от голода и усталости.
В не по-осеннему теплый день девушка, едва ли не впервые, приехала в суд не в одной из своих ярких футболок, а в теплом зеленом свитшоте. Цвет ее лица не сильно отличался от цвета одежды.
В суде. Фото: Алексей Душутин / «Новая газета»
Раньше обвиняемая уже рассказывала о том, насколько непростая процедура — этапирование в суд из СИЗО. Ее привозят задолго до начала заседания, она не успевает позавтракать, из-за длительного нахождения в суде пропускает обед и опаздывает на ужин. Поскольку многочасовые заседания по делу о пяти ценниках проходили в Василеостровском районном суде два дня подряд — 28 и 29 сентября, в последний раз Саше удалось поесть вечером 27 сентября. За следующие двое суток она смогла только дважды выпить чай.
По схожим причинам самочувствие Александры ухудшалось на заседаниях и раньше — в июне и июле, но тогда судья Оксана Демяшева соглашалась на перерыв. 29 сентября на просьбы Саши судья отреагировала резче, чем обычно. Если прежде Демяшева предлагала: «давайте пригласим в суд врачей», то в пятницу обошлась без предисловий — сразу вызвала скорую.
Медики примчались через пять минут, почти час осматривали Сашу, не нашли ни поводов для ее госпитализации, ни препятствий для продолжения участия девушки в судебном процессе.
Однако констатировали: пациентка уже двое суток голодает, ей нужно сначала поесть, а в случае ухудшения состояния повторно вызвать скорую.
Фото: Алексей Душутин / «Новая газета»
Демяшева рекомендации врачей выслушала так же невозмутимо, как жалобы самой Скочиленко и доводы ее защитников. Заседание продолжилось, несмотря на то, что короткая рабочая пятница давно закончилась, а в СИЗО близилось время ужина.
— Зачем вы морите меня голодом? — спросила Саша. — Вы же знаете, сухой паек, который мне выдают в СИЗО, для меня — яд (Саша не может его есть из-за целиакии. — Н. П.).
Адвокаты Скочиленко заявили, что расценивают поведение Демяшевой как давление, пытки, желание насильно ускорить процесс, и потребовали отложить заседание для подготовки мотивированного отвода судье.
— Возмутительный момент, я столкнулся с таким впервые за свою адвокатскую практику, — заявил «Новой» защитник Александры Дмитрий Герасимов. — У Саши тряслись руки — человек двое суток ничего не ел. Врачи подтвердили, что дольше голодать ей нельзя. Тем не менее Демяшева настояла на том, чтобы продолжать процесс. У защиты не было иного выхода, кроме как заявить судье отвод.
Своим — все, чужим — ничего
Дело Скочиленко — о пяти самодельных ценниках с пацифистскими тезисами, в марте 2022 года оставленных девушкой в магазине «Перекресток» — рассматривается в Василеостровском районном суде с 15 декабря прошлого года. За это время прошло 16 заседаний. Ни одно из них судья Демяшева не начинала вовремя: минимальная задержка — 30 минут, максимальная — больше двух часов.
В течение зимы и весны доказательства вины Скочиленко представляло обвинение. Тогда старший помощник районного прокурора Ирина Никандрова зачитывала должностные инструкции пекаря, кассира, охранника и других сотрудников магазина «Перекресток», но ближе к 18 часам, по пятницам — к 17.00, заявляла, что ее рабочий день закончен, и просила отложить заседание — на полмесяца, на месяц. Судья ни разу не отказала обвинению.
Саша Скочиленко в суде. Фото: Алексей Душутин / «Новая газета»
С августа невиновность Скочиленко в суде доказывает защита. Темпы рассмотрения дела заметно возросли: два-три заседания в неделю, к тому же идущие подряд. Адвокаты подсудимой усматривают в этом намерение лишить их возможности полноценно готовиться к процессу. Кроме того,
защитникам мешают подготовиться к прениям: они до сих пор не могут получить копии протоколов судебных заседаний.
— Чтобы сделать анализ псевдовыводов, нужно хотя бы узнать их интерпретацию, — объяснял на вчерашнем заседании Юрий Новолодский. — Ссылаться на то, что протоколы будут представлены после прений — недопустимое нарушение. А в нашем случае — особенно, два десятка заседаний по памяти не воспроизвести!
— Допустим, адвокаты могут подготовиться к прениям по аудиозаписям заседаний. А Саша в СИЗО — никак, ей копии протоколов необходимы в письменном виде, — добавил Дмитрий Герасимов.
Тем не менее ходатайство о выдаче протоколов 29 сентября в суде Демяшева вновь отклонила.
Такая же судьба постигла накануне ходатайство защиты об отводе гособвинителя Александра Гладышева. Демяшева упорно не замечает ни некорректного поведения заместителя районного прокурора по отношению к Саше, ни его личной заинтересованности в том, чтобы девушка получила суровый приговор.
Не могла иначе
28 сентября в суде удалось допросить психолога Владимира Чеснокова, который по просьбе защиты проанализировал личностные характеристики Скочиленко, особенности поведения, с учетом ее психического заболевания (биполярного аффективного расстройства), заключения врачей, лингвистической экспертизы ценников, протоколов допросов девушки, переписки с друзьями и заметки в телефоне (содержатся в материалах дела). В итоге Чесноков, кандидат психологических наук с 47-летним стажем, работающий в Петербургском военном институте войск Национальной гвардии, подготовил заключение, подтверждающее невиновность Александры.
В суде. Фото: Алексей Душутин / «Новая газета»
По оценке специалиста, в феврале-марте 2022 года Скочиленко до глубины души поразили рассказы ее подруг и знакомых детей из Украины. Она полностью доверяла им и той информации, которую получала из независимых источников. В правдивости текстов, размещенных на ценниках, художница не сомневалась. А это противоречит критериям статьи 207.3 УК РФ, по которой девушку судят за «распространение заведомо ложной информации».
— Александра — человек, у которого эмпатия развита в большей степени, чем у других людей, — подытожил Чесноков. — Такой человек, с такой общественно-политической позицией в сложившейся ситуации между Россией и Украиной не мог промолчать. Размещая эти листовки в магазине, Саша маниакально пыталась оказать помощь…
Психолог признал, что Скочиленко выбрала неудачный способ: «Нельзя так делать в магазине». Но подчеркнул, что проступок заслуживает соответствующего наказания — штрафа в размере 2‒3 тысяч рублей.
Защита после этого попыталась приобщить к материалам дела решение, вынесенное летом 2022 года по аналогичному делу Устиновским районным судом Ижевска. В столице Удмуртии 22-летняя местная жительница нашла в интернете, распечатала и оставила в магазине такие же ценники с пацифистскими тезисами, как и Скочиленко. Однако больше года назад в Ижевске суд счел это административным правонарушением и назначил нарушительнице штраф в 40 тысяч рублей. Судья Демяшева решение ижевского суда проигнорировала.
— Но не может быть так в Российской Федерации, что за совершенно идентичные действия — до буквы, до запятой — в Ижевске административное дело, и административная мера принимается, а в Петербурге — уголовное дело, — в ответ возмутился Юрий Новолодский. — Правоприменение должно быть одинаковым на территории всей страны!
Экспертиза как преступление
В тот же день защита выложила еще один козырь — приобщила к материалам дела рецензии на две лингвистические экспертизы, подготовленные известным российским ученым Ириной Левинской (лингвист, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Отдела источниковедения и архива Санкт-Петербургского института истории РАН, автор более 100 научных работ и более 80 судебных экспертиз). Левинская подробно изучила и то экспертное заключение, на котором строится обвинение (авторы — специалисты Центра экспертиз СПбГУ — филолог Анастасия Гришанина и политолог Ольга Сафонова), и лингвистическое исследование, представленное защитой (автор — независимый специалист-филолог Светлана Друговейко-Должанская).
29 сентября Левинскую допросили в суде. Она с восхищением отозвалась о работе Друговейко-Должанской как об одной из лучших, которые ей приходилось видеть: «корректная, выдержанная, точная, прозрачная, проверяемая». И, напротив, критически оценила труд Сафоновой и Гришаниной.
В суде. Фото: Алексей Душутин / «Новая газета»
— Это заключение вообще не должны были принимать к рассмотрению, поскольку оно нарушает закон «Об экспертизе» — его выполнили специалисты разного профиля (лингвист и политолог), что при лингвистической экспертизе недопустимо.
Следователь, получив эту экспертизу, должен был выбросить ее в мусорную корзину, — объяснила Ирина Левинская в интервью «Новой». — Кроме того, категорически нельзя задавать экспертам юридические вопросы, а Гришанина и Сафонова все время на них отвечают, все время выходят за рамки своей компетенции, пишут о мотивах. Это запрещено!
Специалисты Центра экспертиз СПбГУ определяют, что является «фейком». Хотя они вообще не могут писать слово «фейк». Определение, что является истинным, а что ложным — юридический вопрос, который находится в компетенции суда. Я считаю, что эксперты, которые сделали это заключение, — преступники. Надеюсь, рано или поздно их будут судить. Решения суда очень часто основываются на экспертизах.
Люди, которые пишут экспертные заключения, подводят людей под уголовные статьи. Сейчас, благодаря действиям Гришаниной и Сафоновой, Саша Скочиленко может получить 10 лет тюрьмы.
В суде. Фото: Алексей Душутин / «Новая газета»
Заместитель районного прокурора Александр Гладышев не смог ничего возразить Левинской по существу. Зато поинтересовался, действительно ли доктор наук не поддерживает СВО? Правда ли, что она после начала спецоперации в знак протеста уволилась из государственного учреждения? Принимает ли участие в митингах?
Левинская ответила на все вопросы и подтвердила: «Да, я ушла с государственной работы. Я, как и многие люди, поняла, что сейчас я должна взять паузу».
Вечером 29 сентября стало известно, что вынужденное увольнение грозит и преподавателю СПбГУ Светлане Друговейко-Должанской, выполнившей альтернативную экспертизу ценников Скочиленко и раскритиковавшей своих коллег — Гришанину и Сафонову. На Друговейко-Должанскую в этическую комиссию университета пожаловался проректор по правовым вопросам СПбГУ Юрий Пенов. «Она, — написал в своей жалобе Пенов, — неоднократно с сарказмом отзывалась о компетентности своих коллег, а также ставила под сомнение профессиональную компетенцию экспертов СПбГУ и статус СПбГУ как экспертной организации». В этической комиссии с проректором согласились и резюмировали, что поведение преподавательницы «несовместимо со званием универсанта».
Светлана Друговейко-Должанская ситуацию пока не комментирует.
