О феномене Хунки, этом большом подарке российскому ТВ, в публичном пространстве говорят безостановочно. От еле стоящего на ногах отдельно взятого фашиста ораторы стремительно перешли к глобальным проблемам, а именно — к формированию политической фашистской структуры в странах Запада, а заодно и Америки. Впрочем, как, видимо, уже известно многим, никакой Европы нет, а скоро и вовсе не будет. В этом убеждена даже сама Мария Захарова. Она считает, что лучшее из европейской цивилизации сегодня осталось только в России.

О феномене Кадырова, лично выложившем ролик с вершинным торжеством правосудия, на ТВ не сказали ни слова. Когда Пескова попросили прокомментировать происходящее, он ответил непривычно кратко: «Не хочу!» Хотя один телекомментатор все-таки отыскался. Им оказался, конечно же, бесстрашный Соловьев.

Ксения Анатольевна — отдельная ветвь фабулы. Это ей позвонил лично Кадыров, с которым она разговаривала 40 минут. Это ей он объяснял, как гордится сыном. Ветвь, заметим, производит такое же мутное впечатление, как и вся история в целом. За что Собчак немедленно получила свою привычную порцию ненависти сверху, снизу, справа, слева — отовсюду. Но сейчас речь не о том.

Противостояние телевизора и Сети длится примерно последние лет десять, что дарит иллюзию свободы выбора. Кто хочет, смотрит про Хунку, кто хочет — про Кадырова и Собчак. И не было бы смысла напоминать о разной повестке дня для столь разных сред, если бы не одно обстоятельство. Сегодня телевидение вопреки расхожему мнению о его гибели переживает ренессанс. Не важно, какими носителями пользуется потребитель, а важно то,

И пусть даже лучшие пропагандистские силы, вроде штатного мыслителя Куликова, способны впасть в дикое косноязычие («Американцы что-то пытаются сделать в сторону реальности, но им кирдык все равно), цель регулярных «месс в борделе», как сказала бы Раневская, достигнута.

Телевизор, повторюсь, был и остается главным символом российской жизни, как и во времена Балабанова. Режиссера вспомнила не случайно. Недавно страна не очень бурно отметила десятилетие гибели своего самого пронзительного художника-диагноста. В эти дни особенно настойчиво крутили на разных каналах его «Брата» и «Брата-2», но нигде не показали «Груз 200». Я решила пересмотреть фильм и поразилась актуальности идей, заложенных автором.

Балабановское исследование распада личности, совпавшего с распадом государства, помечено 1984-м. Канун призрачных перемен, афганской войны и «груза 200» (так назывались гробы с трупами солдат), вместе с которым будет захоронена и великая империи. Среди океана символов поразителен один. Мать главного героя, мента-маньяка Журова, неотрывно смотрит телевизор. В соседней комнате страдает сын-импотент. Он похитил любимую девушку, пригнал зэка, готового бесперебойно ее насиловать. А мать, потягивая водку, не в силах отвести глаз от ящика, где радостно голосят «Песняры» и мучительно пытается говорить угасающий генсек Черненко.

Интереснейшая тема — жизнь старых фильмов в новом контексте времени.

Балабанов угадал про нас что-то глубинное, корневое. Он нашел лучшую метафору не только советской, но и постсоветской цивилизации.

Хотя случаются и отступления от канона, причем в самых неожиданных местах. Гарик Харламов под аккомпанемент Дмитрия Маликова исполнил в проекте ТНТ «Камеди Клаб» программную, можно сказать, песню:

Шероховатость рифмы с лихвой вознаграждается богатством содержания. Гарика уже успел осудить Соловьев. Он потребовал отправить всю агитбригаду во главе с Харламовым на фронт. Интересно, включил ли Владимир Рудольфович в состав агитбригады и горячую патриотку Тину Канделаки, главу ТНТ?