Министр обороны Украины Алексей Резников дал интервью The Guardian, целиком посвященное проблемам минирования больших территорий в ходе СВО. Хотя утверждение Резникова о том, что заминировано уже 41%, даже иностранным экспертам кажутся более чем сомнительными (боевые действия шли и продолжают идти на меньшей территории), но проблема действительно тяжелейшая. По данным украинцев и специалистов НАТО, участки фронта, вдоль которых с обеих сторон тянутся минные поля, растянуты более чем на 1000 км.
По инициативе министра обороны Литвы на июльской встрече в Рамштайне 54 страны договорились об обучении и оснащении украинских подразделений разминирования. Плотные и обширные минные поля — важная часть обороны ВС РФ.
А ведь в будущем — чем бы ни закончились военные действия — эти мины обязательно придется обезвреживать. Делать это будут РФ, Украина и НАТО одновременно. Даже если стороны придут к какому-то перемирию, все территории придется разминировать, в том числе и российским специалистам.
Поставил мину — ставь галку в формуляр
Как это должно быть. Устанавливает мины пехотное или десантное подразделение. Но руководит работами всегда специальный офицер инженерной службы.
Инженерная служба бригады или дивизии составляет так называемый формуляр минного поля. По крайней мере, в российской армии процедура такова, до самого недавнего времени так было и в ВСУ (в любом случае, при изменении форм отчетных документов по стандартам НАТО какие-то сведения о выставленных минных полях должны храниться).
В формуляре указываются границы поля, количество выставленных мин с разбивкой по типам. Сюда не относятся поля с минами с механизмом самоликвидации (обычно они взрываются не позднее чем через 72 часа).
Надо знать, что все поля, выставленные специальными системами дистанционно, самоликвидируются через 2–3 дня. Поэтому на них и документы не составляют. А если механизм самоликвидации не сработал?
Мина в будущем становится проблемой (впрочем, она может вообще никогда не взорваться), которую воюющие стороны считают неизбежным риском.
Таким образом, ВСУ и ВС РФ должны будут запрашивать друг у друга эти формуляры. Несомненно, это станет одним из пунктов гипотетических договоренностей, о которых последнее время толкуют некоторые политики и военные. При этом если стороны, которые и так абсолютно не доверяют друг другу, будут воспринимать перемирие как паузу между сражениями, они начнут сопровождать передачу формуляров минных полей трудновыполнимыми условиями или вообще станут эти документы искажать.
Почем стоит разминировать?
Обе стороны столкнутся с высокой дороговизной услуг по разминированию. Например, по опыту привлечения ЧВК и специалистов ООН в Африке западные эксперты очень строго ведут учет каждого часа работы техники и каждого сапера по довольно высокому прейскуранту. В случае если заработает инициатива НАТО, послевоенное разминирование Украины будут финансировать через специальные фонды. И эти деньги тоже надо охранять — коррупция пока не исчезла.
Именно дороговизна таких работ и стала причиной долгих кампаний по гражданскому разминированию. Один специалист частной компании в день обезвреживает 6–10 мин. Он постоянно находится в напряжении, и время его работы не должно превышать нормативы. В зависимости от сложности закладки мины сапер теряет порой в весе до 2–3 кг, после чего необходим отдых.
Фото: Роман Пименов / ТАСС
Число необезвреженных мин в бедных странах превышает 100 миллионов.
Больше всего их в Афганистане, Камбодже, Лаосе, Боснии и Герцеговине, Мозамбике и Анголе. Во многих странах воруют выделенные ООН и гуманитарными организациями средства на разминирование. Есть, впрочем, правительства, которые просто плюнули на проблему и живут на минах как умеют — например, талибы Афганистане.
Минная обстановка на ТВД
Что касается украинского театра военных действий (ТВД), то наибольшее количество мин ВСУ выставили в Донбассе в плановом порядке задолго до начала СВО — при создании районов обороны. В ходе же СВО количество и плотность этих минных полей выросла еще больше. Со стороны ВС РФ наибольшее количество минных полей находится на территории Запорожской и Херсонской областей — их выставили заблаговременно, при подготовке к украинскому контрнаступлению.
Меньше всего проблем будет с минными полями, выставленными ВС РФ и ВСУ в плановом порядке задолго до боев. Можно быть практически уверенным, что инженерные службы добросовестно составили их формуляры. Они вошли в планы обороны и инженерного обеспечения. А вот
поля, выставленные в стрессе и в ситуации срочной необходимости или под обстрелом, не всегда, по опыту специалистов, имеют добросовестно составленные документы.
Например, отход воинских частей с правого берега Днепра в Херсонской области прикрывался минными полями. Сейчас они находятся в тылу ВСУ, но до сих пор никто всерьез за них не брался. В мирном будущем саперам предстоит выяснить, каково качество составленных на них документов.
Согласно интервью Резникова, в ВСУ сегодня пять инженерных батальонов, занимающихся разминированием на поле боя. Но эти действия ведутся именно в интересах воюющей армии. Очистка от мин в послевоенное время и организация проходов в минных полях на войне — совершенно разные процессы. Неизвестно, сколько саперов останется для гражданского разминирования.
Фото: Александр Рюмин / ТАСС
Опыт предков
Очень наглядно описывают подобные проблемы документы о разминировании территории Советского Союза в 1945–1948 годы. Площади минирования сейчас значительно меньше площади опасных зон в послевоенном СССР, но проблемы сходные.
Согласно исследованию ученых Академии военных наук РФ и Управления военного образования ВС Республики Беларусь, «наиболее сложными территориями, подлежащими разминированию, являлись те территории, где фронт был наиболее стабилен». То есть там, где фронт не двигался, было заложено максимальное количество мин.
Всего за послевоенное разминирование в СССР было снято 58,9 млн мин.
В целом саперы Красной армии справились с невиданной по масштабу задачей в короткие сроки. Но это стало возможным только потому, что очень значительную часть работ правительство возложило на гражданское население.
Каждое создаваемое отделение разминирования отвечало за определенную территорию. В районах, где не было воинских частей (либо их сил не хватало), военкоматы создавали из молодежи призывного возраста и детей старше 14 лет роты и батальоны. После непродолжительного обучения (4–6 месяцев) они приступали к очистке территории.
Из-за высокой плотности полей мины иногда лежали в два слоя: на поля летней установки ставились мины на снегу. В северо-западных районах на одном поле могли стоять и немецкие, и финские мины. В перепаханных воронками и траншеями, с искусственными лесоповалами районах разминирования было полно мин-ловушек, фугасов, установленных на неизвлекаемость и просроченных взрывоопасных боеприпасов.
От саперов требовалась исключительная осторожность, внимательность, терпение и самое главное — мужество. А годов-то было этим саперам подчас не больше четырнадцати.
Участвовавших добровольцами по разминированию детей возрастом от 14 лет не причисляли к ветеранам и не удостаивали наград.
Гибли армейские саперы во время этой кампании разминирования нередко. Александр Верстаков обезвредил 3299 мин. От стресса при обезвреживании одной мины сапер того времени обычно терял до 500 г веса. Погиб Александр 17 сентября 1947 года в возрасте 20 лет, сняв на трудном участке 299 мин.
Огромную помощь в послевоенном разминировании оказали шесть тысяч минно-розыскных собак. Их звали казенным сокращением МРС. Наиболее известный — Джульбарс, который обнаружил 7468 мин и более 150 снарядов. Был награжден медалью «За боевые заслуги». Это единственный случай, когда собака удостоилась боевой награды. Планировалось даже участие Джульбарса в Параде Победы в Москве, но пес не прибыл по болезни. Поскольку разминирование в Афганистане также вели военные собаки СССР и США, можно уверенно предположить, что будущее очищение полей Украины тоже поручат им.
После войны некоторые страны привлекали к разминированию пленных немцев. Считалось, что это было добровольное участие.
Например, власти Франции привлекли к разминированию свыше 49 тысяч немецких военнопленных. Условием их освобождения являлась очистка от мин конкретных территорий.
Разминированные участки принимали по акту местные власти и собственники земли. На таких работах погибло немало военнопленных-участников, есть источники, которые указывают цифру в 8% и даже более. В СССР подобной практики не было (при этом в советском плену из 2 389 560 немцев, румын и итальянцев погибло 356 678 человек).
Технологии уничтожают и спасают жизни
Все описанные работы шли в ручном режиме: визуальный осмотр участка, помощь собаки, работа миноискателем, щупом, ручное разминирование.
Но сегодня все чаще ради нанесения максимального ущерба противнику мины устанавливают на неизвлекаемость — они взрываются при любом сценарии разминирования.
В Афганистане советской и американской армиями таких мин установлено до 80%. Множество технических ухищрений делают мины невидимыми для детекторов.
По всей вероятности, и на Украине огромное количество мин установлено на неизвлекаемость. Разминировать их можно только подрывом.
Если мины заглублены в грунт не до конца (особенно это касается противотанковых мин), в конце солнечного дня их нагретые солнцем взрыватели легко обнаружит беспилотник, снабженный инфракрасным прибором и камерой. Он фотографирует все поле сразу. Так создаются документы для разминирования.
Оператор беспилотника ВСУ «видит» нагретые солнцем мины на поле. Кадр спецрепортажа CNN
Далее за эти зафиксированные приборами поля берется техника, и дело это очень недешевое. Один танковый трал выдерживает 5–6 подрывов, далее нужна замена. Постепенно гибнут на разминировании и инженерные машины разграждения. В России для безопасного механического разминирования создан специальный робототехнический комплекс разминирования «Уран-6». И он уже неплохо себя показал.
Однако никто не даст по окончании кампании послевоенного разминирования полной гарантии, что все мины и взрывоопасные предметы уничтожены. До сих пор по всей Европе, особенно в европейской части бывшего СССР, находят неразорвавшиеся мины и боеприпасы Второй мировой. Одна из таких мин была взорвана в Севастополе на пляже уже после начала СВО.
Но современная техника позволяет разминировать территорию Украины намного быстрее. 10 лет — такой срок спрогнозировал Пит Смит, руководитель украинской программы неправительственной организации по разминированию Halo.
Неменьшую роль сыграет и накопленный опыт. Так что подготовка саперов — вопрос номер один.
В Великую Отечественную, например, после обезвреживания сотни мин сапера на пару месяцев отправляли в нестроевые пехотные части: он переставал бояться, росла вероятность ошибки от пренебрежения опасностью.
Если все сделают по правилам, можно быть уверенным, что Украина будет очищена от минных полей. И российским инженерным войскам — весьма подготовленным и оснащенным, с серьезной отраслевой наукой — так или иначе придется в этом участвовать. И лучше бы по своей инициативе.
