На 30 июня в Хамовническом районном суде Москвы назначено заседание по продлению меры пресечения режиссерке Жене Беркович и драматургу Светлане Петрийчук.
Эта история началась восемь лет назад. 27 мая 2015 года. Московский аэропорт. Среди улетающих в Стамбул — 20-летняя Варвара Караулова. Через месяц эта студентка четвертого курса философского факультета МГУ станет российской знаменитостью, ее отец, Павел Караулов, привезет дочь из транзитного лагеря российских женщин, которые уезжали через Турцию в Сирию, чтобы выйти замуж за членов признанной в России террористической организации ИГИЛ. С одним из них Варя познакомилась в интернете.
Студентка МГУ и «второе театральное дело»
Через пять месяцев девушку арестуют сотрудники ФСБ, они обвинят ее «в приготовлении к терроризму», а в декабре 2016 года Московский военный суд приговорит ее к четырем с половиной годам колонии общего режима. История девочки из благополучной семьи, которая, как говорил прокурор на ее судебном процессе, «влюбилась по фотографии», долгое время будоражила журналистов. Они буквально преследовали Караулову на каждом шагу, она пряталась от них и в итоге решила сменить имя и фамилию. Справедливости ради, скажем, что случай студентки МГУ, которую обвинили в приготовлении к терроризму из-за ее желания вступить в брак с сирийцем из запрещенной в России организации ИГИЛ, не был единственным известным в те годы случаем — подобные истории случались и в других российских регионах. Но ее история была самой медийной и скандальной.
После того, как Караулову отпустили из колонии по УДО в 2019 году, она вышла замуж за адвоката из адвокатской коллегии своего защитника, родила сына, и о ней почти забыли.
Варвара Караулова в суде. Фото: Геннадий Гуляев / Коммерсантъ
Вспомнили, когда возникло «второе театральное дело» — по обвинению в «оправдании терроризма» и в мае 2023 года под стражу взяли режиссерку пьесы «Финист Ясный Сокол» Женю Беркович и автора пьесы Светлану Петрийчук. Пьеса, получившая несколько дипломов от главной российской театральной премии «Золотая маска», в одночасье стала «криминальной».
В интервью «Новой газете» уже из СИЗО
Светлана Петрийчук говорила, что в работе над пьесой она использовала материалы по делу Варвары Карауловой, ее интервью, реальные судебные разговоры.
И действительно, пьеса во многом состоит из судебных сцен, разговоров судьи с обвиняемыми, с теми самыми девушками, которых завербовали безжалостные «Финисты». Уголовное дело против авторов этого глубоко драматичного, сложного и грустного спектакля было возбуждено по доносу неких зрителей и после невиданной ранее «комплексной деструктологической экспертизы» Романа Силантьева, специалиста по этой самой деструктологии (неведомой миру науки), который разглядел в пьесе не только «героизацию террористов», но и «радикальный феминизм», хотя до него пьесу смотрели известные эксперты, отбиравшие спектакль для премии «Золотая маска», а также и члены жюри этой государственной премии. А еще раньше деньги на постановку этого спектакля выделило Министерство культуры России, которое трудно заподозрить в близорукости по части вредоносности темы.
Пьеса и сериал по «госзаказу»
В 2018–2019 годах, когда у государства возник большой интерес к теме вербовки молодых женщин в Сирию, а кроме интереса было желание с помощью художественных произведений отвратить общество от подобных практик, творцы — театральные деятели и кинематографисты страстно пытались ответить на этот запрос государства и общества.
Кадр из сериала «На краю»
В том же 2019 году по заказу телекомпании «Русское» для государственного телеканала «Россия 1» писался сценарий сериала «На краю». Роль матери одной из трех девушек, завербованных сторонником так называемого «Халифата» (так в фильме авторы называют ИГИЛ, запрещенную террористическую организацию в России) сыграла актриса Юлия Ауг. Она вспоминает, как практически одновременно прочла сценарий сериала и пьесу «Финист Ясный Сокол»:
Юлия Ауг. Фото: соцсети
Юлия Ауг:
«Пьесу Светы Петрийчук и этот сценарий я прочитала практически в одно время. Первая читка пьесы проходила в рамках «Володинского фестиваля» в Санкт-Петербурге. Это такой конкурс, на котором представляют совершенно новые пьесы, которые до этого нигде не читались. И мы с Женей Беркович были в жюри этого конкурса, этой первой читки. Было много разных пьес, и среди них оказалась «Финист Ясный Сокол». И я знаю, что пьеса Жене сразу очень понравилась. Она поставила ей самые высокие оценки. И параллельно ко мне прилетел сценарий сериала «На краю». В сопроводительном письме от компании «Русское» (с которой я уже раньше работала), было сказано, что сериал будет сниматься для телеканала «Россия 1», говорилось, что это важная, очень актуальная пьеса. И вот мне «прилетел» этот сценарий, я его читаю и понимаю, что я уже где-то это только что читала, и начинаю сравнивать пьесу и сценарий. Понятно, что они разные. Но история одной девушки из трех в сериале и история девушки-студентки, которая поехала в Турцию с кружевным бельем в чемодане, — она и та же. Я сначала даже подумала, что и пьесу и сценарий писал один человек, потому что фамилия сценариста мне была неизвестна. Вот я и решила: может быть, это Светлана Петрийчук пишет под псевдонимом. Потом я узнала, что Света работала над пьесой на основе судебных материалов, и мне показалось, что сериал тоже писался на основе судебных материалов. То есть истории девушек, которые оказывались в заложницах у арабских террористов, — схожи и в сериале «На краю» и в пьесе «Финист Ясный Сокол». И оказывались эти девушки там, потому что испытывали у себя на родине насилие и абьюз. Они чувствовали себя ненужными своей родной семье, и вот эти арабские мужчины, с которыми они знакомились в интернете, которые говорили им добрые слова, их поддерживали, становились для них реальной отдушиной. Дома девушек никто не слышал и не хотел слышать, их всячески унижали и притесняли. И пьеса, и сериал были о том, что насилие порождает насилие и бегство к тайному небесному светлому жениху заканчивается таким же насилием и абсолютной катастрофой для самих девушек. Ты начинаешь бесконечно им сочувствовать именно потому, что они явились жертвами со всех сторон. Я играла маму одной из девушек, которая в семье подвергается постоянному насилию, мало того что сама мама — абсолютно токсичная, она не слышит свою дочь, не умеет ее выслушать, только требует чего-то от нее бесконечно, вдобавок ко всему у мамы есть новый муж, агрессивный и доминантный. Он и мать абьюзит, постоянно требуя подчинения, и над этой девушкой постоянно издевается. И ключевая сцена в фильме это все подтверждает: ночью мама слышит какой-то шум, входит в комнату к дочери и видит, как ее муж пытается ее дочь изнасиловать. И вместо того, чтобы защитить свою дочь, она кричит на нее: «Сама виновата, проститутка». И дочь, оскорбленная и униженная, знакомится по интернету с арабом, уезжает в условную Сирию и оказывается в заложниках в его семье. В сериале двум девочкам удается спастись, сбежать из этого условного «Халифата», одна погибает. Что в пьесе, что в сериале лично у меня возникало не сочувствие к терроризму, а чувство невероятного ужаса перед насилием, которое порождает насилие. И понятно, что если не разобраться с такими моментами в своем собственном доме, то очень сложно вырастить полноценную личность, потому что она все время чувствует себя покалеченной жертвой, которой очень легко манипулировать. Именно этим и пользуются вот игиловцы» (организация запрещена в РФ).
Юлия Ауг говорит, что в 2019 году, когда снимался сериал, подобные документальные истории были настолько на слуху и в обществе, и в СМИ, что никакого «второго плана» в них не ощущалось, и в государстве и в обществе был запрос — разобраться в этой теме и понять, что случилось с этими девушками и почему они поддались на вербовку и были готовы бежать к игиловцам.
«Общество должно было в первую очередь решить свои проблемы, и тогда девушкам не надо будет куда-то бежать. И в какой-то степени это был государственный запрос о смягчении нравов в нашем социуме, — говорит Юлия Ауг. И добавляет: — Сейчас такого запроса на гуманизацию нет».
Поддержите
нашу работу!
Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ
Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68
Сериал «На краю», показанный на канале «Россия 1», набрал в YouTube 25 миллионов просмотров, что во многие разы превышает число просмотров в том же YouTube спектакля «Финист Ясный Сокол».
Закон суров, но избирателен
Я посмотрела шесть часов этого сериала и согласна с актрисой Юлией Ауг: посыл сериала и спектакля очень схожи. Авторы сериала и пьесы — безусловно, добиваются одной и той же цели разными художественными средствами.
Сериал «На краю» населен вымышленными персонажами, которые в своей основе, безусловно, ориентируются и на историю Варвары Карауловой и других жертв фундаменталистов-исламистов. Одна из трех героинь — Лена Полякова, студентка-отличница, знающая несколько языков, так же как Караулова, ее родители разводятся, так же как родители Карауловой, у нее любимая собака и т.д. Она втайне от родителей принимает ислам, чтобы понравиться своему «жениху». Правда, в реальности Варвара Караулова познакомилась со своим «суженым» в интернете, а Лена Полякова — героиня сериала «На краю» влюбилась и приняла ислам, познакомившись с молодым парнем-мусульманином в реале.
Кадр из сериала «На краю»
В пьесе «Финист Ясный Сокол» история одной из героинь во многом также повторяет историю Карауловой.
Главное различие между сериалом и пьесой — вполне предсказуемо и объяснимо. В сериале, предназначенном для массовой аудитории, — практически хеппи-энд: две девушки из трех возвращаются из «Халифата», их ждет спокойная мирная жизнь, и они собираются замуж за хороших парней, поняв, что жестоко ошиблись, решив бежать из дома.
Пьеса «Финист Ясный Сокол» ближе к правде жизни: девушки, бежавшие от вербовщиков, после возвращения в Россию попадут в тюрьму, их ждет суровый суд и наказание. Очевидно, что сериалу такая «правда жизни» не нужна. Массовому зрителю была нужна шаблонная драма для телеканала «Россия». Таким этот сериал и получился. Но внутри был заложен важный посыл: «Не ведитесь на вербовщиков, не ходите, дети, в Африку гулять».
Осуждение общества, в котором правит насилие, толкающее молодых девушек на бегство из этого несправедливого социума, — это и посыл пьесы «Финист Ясный Сокол».
Сцена из спектакля «Финист Ясный Сокол»
Авторы пьесы просто гораздо честнее авторов сериала — они не только сочувствуют жертвам вербовщиков, они еще и показывают, к чему может привести наивность и слабодушие — к тюрьме.
Когда я смотрела шестичасовой сериал «На краю», я все время ловила себя на вполне крамольной мысли:
- «Почему пресловутая избирательность закона у нас практикуется повсеместно? Почему на телеканале «Россия» можно смело и без последствий говорить о жертвах вербовщиков, а пьеса «Финист Ясный Сокол», показанная в маленьких театральных залах, — в одночасье становится «оправданием терроризма»?»
- Почему наши правоохранительные органы так не уважают и не доверяют своему собственному государству?
- Как так получается, что госзаказ в одночасье становится преступлением?
- Как так получается, что пьеса, в которой замысел драматурга и режиссера совпал с запросом государства и общества, вдруг оказалась криминальной?
- Может, те, кто возбудил уголовное дело, поторопились и им стоит «сдать назад»?
Светлана Петрийчук и Женя Беркович за решеткой «аквариума» суда. Фото: «Коммерсант» и Василий Полонский / «Новая газета»
Вопросы пока остались без ответов. А Женя Беркович и Светлана Петрийчук уже почти два месяца сидят в женском СИЗО «Печатники». Все так же непонятно, как можно интерпретировать антитеррористический спектакль как «оправдание терроризма» и на пустом месте создавать «второе театральное дело, держа в СИЗО режиссера и драматурга, молодых женщин, которых дома ждут семьи.
Количество просмотров спектакля «Финист Ясный Сокол» в YouTube увеличилось во много раз.
Поддержите
нашу работу!
Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ
Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68
