В Петербурге — очередная (увы, не первая, и не только в Петербурге) попытка уничтожения памяти о политических репрессиях: с фасада знаменитых (ныне закрытых) «Крестов» на Арсенальной набережной, 7, исчезла мемориальная доска с цитатой из поэмы «Реквием» Анны Ахматовой:
А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне,
Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем — не ставить его
Ни около моря, где я родилась:
Последняя с морем разорвана связь,
Ни в царском саду у заветного пня,
Где тень безутешная ищет меня,
А здесь, где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов…
Мемориальная доска была установлена в 2001 году, а строки из « Реквиема» — напоминание о временах, когда в «Крестах» сидел сын Анны Ахматовой и Николая Гумилева, историк, писатель и этнограф Лев Гумилев.
В марте 1938 года он был арестован — уже в третий раз, — и под пытками подписал признание об участии «в руководстве антисоветской молодежной организацией», в «контрреволюционной агитации» и в «подготовке покушения на тов. Жданова», заявив, что всегда «воспитывался в духе ненависти к ВКП (б) и Советскому правительству».
В августе 1938 года Лев Гумилев был помещен в «Кресты», а в сентябре отказался от данных ранее признаний, заявив о «физическом воздействии» .
Конечно же, это ни на что не повлияло, и он получил «десятку», подал кассацию, после отмены приговора «за мягкостью» (!) был отправлен по этапу в Карелию, попал на лесоповал, и чудом выжил — в январе 1939 года дело отправили на доследование, а Льва Гумилева в феврале вернули в «Кресты», где он пробыл до июля.
После этого Особое совещание при НКВД приговорило его к пяти годам лагерей, и он отправился в Норильск, где и отбывал срок…
И в 1938 и 1939 годах Анна Ахматова приносила передачи сыну, стоя те самые «триста часов», но их так и не приняли.
И именно на этом месте — как и написано в «Реквиеме», — она просила поставить ей памятник, если он когда-нибудь будет.
Памятник в результате поставили не здесь, а на другом берегу Невы, напротив «Крестов», в 2006 году, а на фасаде знаменитой тюрьмы еще в 2001 году, как уже сказано, повесили мемориальную доску.
И вот через 22 года она пропала — таинственным образом. За день до подписания на Петербургском экономическом форуме соглашения между администрацией Петербурга и компанией «ДОМ.РФ» о преобразовании «Крестов» в арт-кластер (24 мая мае 2023 года здание «Крестов» было передано этой компании), фотограф Михаил Бурлацкий заметил, что доска исчезла.
Письмо Бориса Вишневского Александру Беглову и гендиректору компании «ДОМ.РФ» Виталию Мутко
Петербургские СМИ, ссылаясь на «источники в УФСИН», написали, что доску украли и что ее никто не ищет, так как нет сообщения о краже.
15 июня я отправил депутатское обращение губернатору Петербурга Александру Беглову и гендиректору «ДОМ.РФ» Виталию Мутко письмо, прося принять срочные меры для возвращения мемориальной доски Анны Ахматовой. Жду их реакции.
Напомню, что в Петербурге уже не раз возникали проблемы с табличками известного проекта «Последний адрес» — в рамках которого на домах, где жили жертвы сталинских репрессий, устанавливают небольшие металлические таблички с именами и датами жизни репрессированных.
Таблички устанавливают только в память о тех, в чьем отношении есть официальное решение о реабилитации и по согласованию с собственниками дома.
И все равно возникают конфликты: так,
за несколько лет так и не вернулись на фасад «довлатовского» дома 23 по улице Рубинштейна шестнадцать табличек «Последнего адреса», снятых якобы из-за отсутствия согласия жильцов (на самом деле — из-за кляузы, написанной тремя гражданами, которой тут же «дали ход» ).
Ну а в Москве, как отмечал недавно депутат Мосгордумы от «Яблока» Владимир Рыжков, за последнее время вандалы сняли как минимум восемь табличек, установленных на домах, где жили репрессированные.
Рыжков направил обращение главе ГУ МВД по Москве Олегу Баранову с требованием провести проверку и привлечь виновных к административной ответственности, но о результатах пока неизвестно. Как неизвестно и то, кто снимал таблички, хотя пол-Москвы увешано камерами видеонаблюдения.
Все это — тревожные звонки: на фоне новых политических репрессий не в первый раз пытаются стереть напоминания о прежних.
