Анна. Эвакуировали. Никита. Пропал со связи. Наталья. Пропала со связи. Александр. Вышел на связь. Альбина + четверо детей. Пропали со связи». В списках десятки записей. На карте — метки, клик по каждой открывает адрес, число людей, ждущих помощи в этой точке и в чем они нуждаются: «медицина, требуются лекарства; 2 детей, 3 взрослых с животными»; «двое пенсионеров, плавать не умеют, вода подбирается к крыше»; «пожилой мужчина, с ним 3 собаки»; «ситуация критическая: 7 человек, в том числе дедушка 90 лет»; «на крыше 4 ребенка, 5 стариков»; «старенькие родители сидят на крыше»; «координаты неточные, 50 человек».

На этой карте села и города в зоне затопления вокруг Каховской ГЭС — на левом берегу Днепра, с контролируемой РФ стороны. Составили ее волонтеры через несколько часов после катастрофы и с тех пор обновляют в реальном времени. Это прямо сейчас. Спустя 10 дней после разрушения ГЭС,

«Дольше всего на связи остаются те, у кого кнопочные телефоны: они лучше всех держат заряд», — говорит Катя. Катя Михайлова живет в Петербурге, она волонтер. За эту неделю такие же, как она, люди, живущие за тысячи километров от сел Алешки или Новая Каховка, сумели переправить туда уже около 50 надувных лодок и сотни килограммов медикаментов. Часто человек, который везет лодку в зону бедствия, даже не знаком с тем, кто ее купил. А тот, кто сидит у аптеки с коробками лекарств в ожидании машины, впервые в жизни видит того, кто доставит груз нуждающимся.

Первые дни были только про лодки, именно они были критически важны. Сейчас вода медленно уходит, оставляя после себя толстый слой ила, бурелом из поваленных деревьев, тела животных. Лодки нужны по-прежнему, но уже с более мощным мотором — иначе сквозь жижу не прорваться. А еще остро нужны лекарства: сердечные, успокоительные; предметы гигиены, пеленки, памперсы, детское питание, порционная еда и питьевая вода в промышленных количествах.

Катя рассказывает, что в некоторые села им удается прорваться лишь сейчас:

— Разлив воды еще на достаточно высоком уровне, метр-полтора, возможно, где-то еще более высокий уровень сохранился. К сожалению, в реальном времени информации об уровне воды и о том, как быстро она уходит, — нет. Это еще больше затрудняет эвакуацию. Потому что со спадом уровня воды, усиливаются течения и с лодками управляться трудно. Поначалу хватало мотора в 5 лошадиных сил, а сейчас нужно порядка 20. Часть домов остается затопленными. Но тем не менее я знаю, что вчера волонтеры сумели добраться и до отдаленных, сел, где люди по нескольку дней сидели на крышах, чердаках и пили дождевую воду.

Люди из других городов и стран — диспетчерами, которые стали фиксировать сообщения в чат-боте, где просят, предлагают и координируют помощь, уточняют и верифицируют информацию. И находят приют для тех, кого удается вывезти на сушу.

«Мы все собрались совершенно спонтанно. Началось с того, что люди стали искать информацию — а самым достоверным источником на тот момент была связь с родственниками местных жителей. Условно говоря, дочь в России или в Украине, или в Германии, или еще где, была наиболее достоверным источником, потому что держала связь со своей матерью в Алешках по телефону, — продолжает Катя.

Важно понимать, что

Сколько этих людей — никто не знает. МЧС сообщало о 5–6 тысячах людей, терпящих бедствие. Но как именно их считали и насколько точна эта цифра — неизвестно.

В регионе затопления действует комендантский час — с 21.30 и до 5 утра. На это время, по крайней мере для волонтеров, поиски и эвакуация прекращаются. А еще военные пускают не везде. Объясняют запрет боевыми действиями — частыми обстрелами и возможным всплытием мин из-за размыва почвы.

Катя не спорит, говорит, что сама не знает, пускала бы неизвестных и необученных людей туда, где плывут мины. Вот только боевые действия не отменяют факта, что там, на крыше, сидит чья-то бабушка с собачкой или три инвалида, а четвертый — на чердаке в воде.

Конечно,

— На мой личный взгляд, было бы совершенно замечательно, если бы волонтерам не препятствовали. Или, например, если бы была возможность организовать спасение силами военных, — осторожно говорит Катя.

— А пока информационного обмена с государством нет?

— Нет. Я знаю, что МЧС частично использовало нашу карту. Но такого, чтоб нам говорили: господа волонтеры, езжайте, пожалуйста, туда и туда, вывозите людей, — такого нет. Мы по-прежнему вытаскиваем информацию из открытых источников, пресс-релизов, перепроверяем ее, а потом запускаем в работу.

Сейчас в списке эвакуированных у волонтеров почти 400 позиций — это не только отдельные люди или группы, еще кошки, собаки, коровы, птицы, все, кому нужна помощь. И сколько живых осталось в зоне бедствия — не знает никто. Масштаб катастрофы и ее последствия пока невозможно достоверно оценить.