Ведущие: Вера Челищева и Зоя Светова
Звук: Василий Александров
Обложка: Анна Жаворонкова
Голос за кадром: Анатолий Белый

расшифровка

Вера Челищева: Всем привет! Это подкаст «Совещательная комната». И это мы, его ведущие. Я — журналист Вера Челищева.

Зоя Светова: И я — журналист Зоя Светова.

Вера Челищева: Гость нового выпуска подкаста «Совещательная комната» — адвокат Леонид Соловьев, представляющий интересы одного из фигурантов так называемого дела «Маяковских чтений». В конце сентября 2022-го, вскоре после объявления в России «частичной мобилизации», на Триумфальной площади в Москве прошли «антимобилизационные» «Маяковские чтения». Нескольких участников антивоенного поэтического вечера задержали, троих — Артема Камардина, Егора Штовбу и Николая Дайнеко — обвинили в экстремизме. Следствие уверено, что на чтениях они «возбуждали вражду по отношению» к «участникам военных действий» в самопровозглашенных «ДНР» и «ЛНР». Сразу после задержания Камардина избили силовики и изнасиловали гантелью, сняв это на видео — ролик полицейские показали девушке поэта.

В марте 2023-го обвинение против ребят расширили — теперь их дополнительно обвиняют в призывах не ходить в военкомат. Это первое известное уголовное дело по ст. 280.4 УК РФ (публичные призывы к осуществлению деятельности, направленной против безопасности государства), введенной в уголовный кодекс в июле 2022 года.

Светова: Леонид, здравствуйте! Объясните, как начиналось это дело, кого так сильно возмутили «Маяковские чтения», кто написал донос?

Леонид Соловьев: Ну, вообще самый, скажем так, первый след можно найти в телеграм-канале «Меркури». Это такой достаточно патриотический канал, который буквально в режиме реального времени транслировал то, что было на последних «Маяковский чтениях», и сопровождал это комментариями о том, «как такое можно допускать в центре Москвы?», «куда смотрят силовики?», «а вот этот наговорил себе уже на статью», «а вот этот скоро сядет». В общем, такие очень интересные комментарии. При этом формально доноса не было. Мы понимаем, что за «Маяковскими чтениями», по той причине, что они были объявлены «антимобилизационными», сразу же наблюдал Центр «Э», то есть Главное управление по противодействию экстремизму МВД. И, грубо говоря, сотрудники этого центра сразу же были на месте и все снимали, и скорее всего они сами публиковали видео в соцсетях. Просто больше некому.

Изначально

Челищева: Вообще замечу, что «Маяковские чтения» — это такая очень старая традиция. Впервые «Маяки» прошли 23 июля 1958-го: после официальной церемонии открытия памятника Маяковскому к микрофону выстроилась очередь из поклонников поэта, которые хотели прочитать его стихи. Формат так понравился собравшимся, что подобные встречи у памятника проходили еженедельно в следующие три года. 14 апреля 1961-го, в годовщину смерти Маяковского, на площади произошла массовая драка: с одной стороны поэты и художники, с другой — пытавшиеся разогнать «бездельников и антисоветчиков» дружинники и рабочие. После этого трех организаторов «Маяков» — диссидентов Илью Бокштейна, Эдуарда Кузнецова и Владимира Осипова — приговорили по статье об «антисоветской пропаганде» к 5‒7 годам лагерей. А Владимира Буковского — еще одного организатора — отправили на принудительное лечение в спецпсихбольницу с придуманным в СССР диагнозом «вялотекущая шизофрения», который часто «находили» у диссидентов.

Нет сомнений в том, что нынешний не советский суд тоже даст ребятам реальные сроки. Скажите, сколько грозит ребятам и в какой стадии вообще дело, как скоро начнется процесс по существу?

Соловьев: Если не вдаваться в подробно математику, то им грозит сейчас 10 лет. По совокупности двух статей. Буквально час назад мне написал следователь и сказал, что утвердили обвинительное заключение, и оно направляется в суд. То есть мы ожидаем, что первое заседание будет, конечно, до истечения меры пресечения. То есть уже в мае состоится первое заседание. А дальше посмотрим. Но здесь стоит, конечно, упомянуть, что в этом уголовном деле есть один фигурант, который заключил досудебное соглашение, поэтому у него процесс уже начался. Но меру пресечения ему не изменили. Что, наверное, ожидаемо. Поэтому мы не рассчитываем на, скажем так, мягкий приговор, но мы и не рассчитываем на то, что он будет слишком суровым. Посмотрим.

Безусловно, у нас есть своя стратегия, по которой мы работаем и по которой планируем работать в суде.

Светова: Понимаю, что смешно в данном случае вкладывать в это слово истинный смысл, но тем не менее спрошу: какими «доказательствами» оперирует обвинение? Вот эта статья «публичные призывы к осуществлению деятельности, направленной против безопасности государства» — как обвинение это доказывает? Как они показывают, что та деятельность, которой занимался ваш подзащитный со своими так называемыми «подельниками», несла угрозу безопасности государства?

Соловьев: Я вас немножко поправлю. Статья звучит как «публичные призывы, направленные на осуществление деятельности, которые препятствуют исполнению государственными органами своих полномочий по обеспечению безопасности». То есть это как бы призывы к тому, чтобы люди мешали органам государственной власти осуществлять свои полномочия по безопасности.

Светова: О каких полномочиях здесь идет речь?

Соловьев: Речь идет о том, что один из участников «Маяковских чтений» (не тот, кто сейчас находится под стражей), абсолютно посторонний участник, сказал: «Ребята, запомните одно: «Не берите в руки повестки, не ходите в военкомат». Эти слова следствие сочло вот такими призывами и даже допросило сотрудника военного комиссариата, который подтвердил, что да, действительно, призывы не брать в руки повестки, не ходить в военкомат очень нам препятствуют осуществлять частичную мобилизацию, чтобы защищать наше отечество, которое находится в опасности. Примерно логика такая.

Светова: Понятно. Но этот человек, про которого вы говорите, который высказывал такие призывы, — почему он не привлечен к ответственности?

Соловьев: Сомнений нет, что Центр «Э» знает, кто это. Я детально говорить не буду. Но они его знают, это факт. Почему нас привлекают за его слова? Потому что нам вменяется осуществление всей этой деятельности «организованной группой». То есть «организованная группа» под названием «Маяковские чтения» под руководством Артема Камардина осуществляла такие вещи, заранее планировала, что они будут людей отговаривать брать повестки и идти в военкомат.

Светова: То есть вот этих ребят представляют как такую вредоносную организацию, которая под видом чтения стихов якобы хотела отговаривать молодых людей от того, чтобы они шли воевать?

Соловьев: Да. Плюс еще у нас же первое обвинение, оно хоть переквалифицировано было, но оно осталось как есть. Это знаменитая 282-я статья «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства». А поскольку ни у кого нет административного наказания по этой статье, нужна была административная преюдиция. Следователи придумали организованную группу.

Челищева: Расскажите, пожалуйста, про самих ребят. Откуда они, чем занимались, помимо чтения стихов? Вот что это за поколение? Им нет даже 30, насколько я знаю?

Соловьев: Артему 30 лет. Буквально только перешагнул порог. Артем поэт, он уже публиковался, очень талантливый в этом плане парень. Как пример: когда он приехал в «Бутырку», во второй изолятор в Москве, который считается черным, то его смотрящие по камере сразу попросили написать стихотворения для своих женщин, что он и сделал. И сразу завоевал популярность и уважение. Егор — он, наверное, самый спокойный парень из всех. Такое ощущение, будто его вообще ничего не может сломить. Если Артем, он более экспрессивный, то Егор прям скандинавски скромен и силен духом. Артем — это, конечно, больше про экспрессии, про взрыв эмоций, про переживания того, что происходит. Они, конечно, отчасти друг другу противоречат, но, по крайней мере, оба не признают вину, и оба готовы идти до конца и защищать себя. Здесь еще стоит, конечно, упомянуть про то, что вообще

Поэтому делать организованную группу, исходя из того, что у них якобы имелся какой-то политический мотив ненависти (в обвинении так и написано, что Камардин испытывал «политическую ненависть к действующей власти Российской Федерации» и «симпатизировал киевскому националистическому режиму»), странно. Поэтому для ребят, конечно, было удивление, что их считают такими, потому что они всегда выступали на стороне того, что все могут высказывать свое мнение, даже если это мнение абсолютно людоедское.

Светова: Расскажите про Артема. Конечно, всех потрясла эта история о том, как его пытали силовики во время задержания. И вот могли бы вы объяснить, почему это произошло, почему к нему отнеслись так жестоко? Какая причина? И второе, как он себя чувствует? Отошел ли он от этого стресса? Я слушала подкаст, я сейчас не помню, как он назывался, но там ведущие беседовали с его девушкой, которая, я так понимаю, его невеста, и она очень хорошо о нем говорит, о том, как они переписываются. Чувствуется, что Артем человек очень нежный, достойный. Расскажите, как он переживает то, что с ним произошло, и в каком он сейчас настроении? Пишет ли он стихи, находясь в «Бутырке»?

Соловьев: Да, у него такой прилив творчества. И не только стихи пишет, еще рисует, отправляет рисунки своей невесте. 24 мая у них уже будет свадьба.

Челищева, Светова: Как здорово.

Соловьев: Да. Наконец эту историю удалось пробить, потому что не очень любят это мероприятие в изоляторах разрешать.

Светова: Но бывает все-таки. У «болотников» в свое время было: по- моему, одна или две свадьбы за время, что они сидели.

Соловьев: Да. Что касается этой истории с пытками, которые были в квартире, то там был второй специальный полк полиции. Он занимался обыском и задержанием. К Артему они отнеслись с очень большой ненавистью и нескрываемым презрением.

Им показали эти стихи, которые Артем читал. Для них он уже не человек, «нацист», «фашист», не знаю, «бандеровец», кто угодно. Поэтому можно к нему так относиться. Логика такая. Это действительно было тогда для него очень тяжело. И сейчас мы уже получили результаты судебно-медицинской экспертизы. Она, конечно, запоздалая уже. В данном контексте у него установили легкий вред здоровью. Что касается всех интересующего момента [изнасилования гантелью], то эта запоздалая судебно-медицинская экспертиза не установила повреждений, которые должны были быть зафиксированы сразу. Но как бы вообще получается, человека просто избили на обыске, и все. Конечно, расследование по факту избиения Артема прекращено. В деле есть несколько допросов сотрудников полиции, которые говорили, что Артем махал руками, наносил удары, поэтому они вынуждены были применить приемы самбо для того, чтобы его обезвредить. Все это, конечно, выглядело как сигнал: если вы сейчас не прекратите эту историю раскручивать медийно, то у вас будет какая-нибудь 318-я статья («применение насилия в отношении представителя власти». — Ред.), почему бы и нет? Поэтому мы этой историей занимаемся непублично. Артем довольно быстро пришел в себя. Нам все равно пришлось с руководством «Бутырки» договариваться, чтобы ему условия более-менее создать. Но пока сейчас условия, слава богу, за исключением того, что ему не передают книги. В остальном все пока хорошо.

Светова: А скажите, сами ребята, они считают себя политзаключенными? Они считают, что их посадили за их стихи, за слова, или за их позицию антивоенную? Вообще, как они себя воспринимают?

Соловьев: Они себя однозначно считают политзаключенными. Скорее они относятся к аресту как к определенной неизбежности. То есть то, что это должно было случиться, и это случилось. Про Егора я особо говорить не могу.

Он поэт, творческая личность. Ему вот эти вещи очень помогают держаться. Но при этом, конечно, ему бывает очень грустно от того, что, во-первых, свадьба будет в таком формате. Плюс еще неизвестно, какой срок у него будет и насколько разлучит его с семьей и с невестой. Поэтому он, скажем так, в двух состояниях пребывает.

Челищева: Леонид, вы представляли интересы одного из фигурантов по делу студенческого журнала DOXA. Ровно год назад им вынесли приговор. Насколько я помню, все закончилось условными сроками. Там тоже были молодые люди, до 30 даже, по-моему. Как вы для себя можете дать оценку этому поколению? Они, по сути, родились и выросли при Владимире Путине, там плюс минус два года, и все начало жизни живут при одном и том же президенте, и при этом они ничего не боятся, они совсем другие, нежели 40-летние. Они не боятся быть искренними. Выходить на митинги, выходить на эти чтения, читать стихи, издавать независимые журналы, то есть говорить о своих правах. Что это за поколение?

Соловьев: Вы знаете, я бы, наверное, все-таки не брал всех людей из одного поколения, наделяя их определенными какими-то свойствами. Я сам недалеко ушел от этого поколения, мне самому недавно исполнилось 30. И, наверное, я отчасти могу говорить с отголоском, по крайней мере, этого поколения. Да,

Если мы вспомним, например, тот же самый ролик Артема — он был посвящен защите тех, кто подпадает под мобилизацию. Он не был посвящен себе. В этом поколении этот срез очень сильно ощущается — срез тех, кто думает о других и другим сопереживает. Наверное, это все-таки следствие определенного, скажем так, экономического подъема, который был между двумя диктатурами — диктатурой советской и диктатурой нынешней. Я думаю, этот свободный недолгий период дал этому поколению возможность вырасти и стать теми, кем они стали.

Светова: Да, Вера правильно сказала: у этого поколения нет генетического страха, который есть у нас. У моего поколения, я старше вас практически в два раза. А у этих ребят страха нет. И поэтому мы видим, как они сейчас оказываются жертвами Левиафана, о котором мы рассказываем в каждом нашем подкасте «Совещательная комната».

Челищева: Мы, к сожалению, вынуждены заканчивать. Леонид, скажите, какой суд будет рассматривать дело фигурантов «Маяковских чтений»?

Соловьев: Тверской районный суд. Судья пока неизвестен.

Челищева: Спасибо. Вы слушали подкаст «Совещательная комната». Мы говорили с адвокатом Леонидом Соловьевым, представляющим интересы организатора «Маяковских чтений» Артема Камардина. Он обвиняется в экстремизме и призывах не ходить в военкомат. Артем и двое его друзей находятся в СИЗО с сентября 2022 года. Мы говорили о том, что скоро начнется суд по существу, говорили о том, какой настрой у ребят, и, к сожалению, о том, что никто не понес ответственность за те пытки, которые были применены к Артему во время задержания. И вообще мы говорили об этом поколении 20‒30-летних, которое немного другое, чем поколение старше. Слушайте наш подкаст на YuToube, Apple podkast и на других платформах. Ставьте лайки, пишите комментарии. Леонид, спасибо вам. И удачи в суде! Всем пока!