Ведущие: Вера Челищева и Зоя Светова
Звук: Василий Александров
Обложка: Анна Жаворонкова
Голос за кадром: Анатолий Белый

РАСШИФРОВКА

Вера Челищева. Всем привет! Это подкаст «Совещательная комната». И мы, его ведущие. Я — журналист Вера Челищева.

Зоя Светова. И я — журналист Зоя Светова. И сегодня наш гость — Евгений Смирнов, адвокат «Первого отдела». «Первый отдел» — это объединение юристов и журналистов, которые специализируются на делах о госизмене и шпионаже.

Дело в том, что в последний год резко возросло число дел, возбужденных по этим статьям. Так вот, по данным первого дела, с января по март 2023 года было возбуждено 19 дел, а только в марте стало известно о новых.

Жень, вы меня поправите, если я что-то не так скажу. В прошлом году было известно о 27 делах о госизмене, то есть в этом году мы идем с опережением графика, можно сказать. Я очень много писала про эти дела и прекрасно помню, что в госизмене в прошлые годы обвиняли в основном ученых. Потом мы стали свидетелями таких достаточно экзотичных дел. Например, было дело домохозяйки Светланы Давыдовой, которую тоже обвиняли в госизмене. Были женщины с юга России, которые работали на рынках, и они тоже почему-то стали «госизменницами». Был авиадиспетчер из Сочи. То есть были люди разных профессий. И думаю, что нашим читателям казалось, что это такие статьи, которые никогда их не коснутся, да и нам тоже так казалось. И казалось, что вроде бы следователи ФСБ таким образом зарабатывают себе звездочки на погоны.

Но арестовали Ваню Сафронова. Это наш коллега, журналист, ему дали 22 года, а вот сейчас, буквально несколько дней назад, Владимиру Кара-Мурзе, который признан иностранным агентом, дали 25 лет. Это абсолютно сталинский срок. И, конечно, сейчас российское общество, да и западное, в ужасе, наконец они поняли, что такое госизмена, какая это статья, какое это мощное оружие.

Женя, а расскажите нам, пожалуйста, как эволюционировала вот эта 275-я статья, как она превратилась в такую сталинскую статью для борьбы с врагами государства. Потому что даже прокурор Локтионов на суде по делу Владимира Кара-Мурзы, как рассказывают некоторые участники процесса, сказал, что Кара-Мурза — это враг государства, а раз враг государства, то, получается, его нужно уничтожить.

Евгений Смирнов. Действительно, Локтионов, он у нас такой яркий представитель государственного обвинения, и я не раз участвовал с ним в процессах. И вот этот стандартный его бубнеж в прениях всегда под конец заканчивался таким крепким словцом. То он говорит, что враг государства, то предатель Родины, то еще какую-то такую ультрапатриотическую вещь… В тех делах, в которых он принимал участие, это дело Карины Цуркан, это дело Вани Сафронова и это дело Кара-Мурзы, сроки были просто чудовищные.

Но эволюционировать статья начала больше 10 лет назад. В 2012 году у нас целый пакет изменений был внесен в Уголовный кодекс как раз таки по статьям о государственной безопасности. У нас появилась статья 283.1, которая карает за незаконный сбор сведений, составляющих государственную тайну. Это такая недогосударственная измена, когда человек откуда-то получил сведения, составляющие государственную тайну. К примеру, по этой статье на Дальнем Востоке привлекали уже двух молодых ребят за то, что один их коллега рассказал, что он осведомитель ФСБ. Их за это привлекли к ответственности, за незаконный сбор сведений, составляющих государственную тайну.

В статью о государственной измене тогда внесли и «третью форму» государственной измены. Это «оказание иной помощи, направленной против безопасности Российской Федерации». В 2012 году эта форма госизмены была такая спящая, она практически не применялась, не было известно ни об одном приговоре по этой форме госизмены. И вот Кара-Мурза стал первым человеком, кого приговорили по третьей форме государственной измены.

Что такое вот это «оказание иной помощи, направленной против безопасности Российской Федерации»? По сути, законодатель сказал, что законом эта третья форма никак не ограничена.

И с прошлого года стали появляться уголовные дела, о донатах ВСУ, то есть из-за переводов денег в Украину стали привлекать людей к уголовной ответственности за государственную измену, называя это «оказанием иной помощи» против безопасности Российской Федерации. А с Кара-Мурзой вообще ситуация настолько смешная. По сути, ему в вину предъявили пять выступлений. Одно выступление было в Москве, в «Сахарнице». И четыре за рубежом. В Москве выступление квалифицировали как участие в деятельности нежелательной организации. Похожие выступления в США квалифицировали как «фейки». А три других выступления на международных открытых конференциях, которые скорее носили такой правозащитный характер, квалифицировали как государственную измену. Почему так? Потому что закон написан, и следователь что хочет, то и делает. И вот после приговора Владимиру у нас, оказывается, выступления на международных конференциях стали считаться государственной изменой.

Зоя Светова. А я должна вас прервать, Женя, потому что вы говорите «Сахарница». Это Сахаровский центр, который признан иностранным агентом, насколько я помню, и мы должны это обязательно сказать.

Вера Челищева. Да, статья действительно становится резиновой. И то, что вы говорите, Евгений, получается, следователь может фантазировать в силу своих представлений о действительности, своего ума и, в общем, ничто его не останавливает. И можно придумать все что угодно по поводу госизмены. А вы уже упомянули про донаты, что за этот год с начала спецоперации стали судить и предъявлять обвинения в госизмене россиянам за обычные донаты.

И вот еще появилось: людей задерживают за так называемый незаконченный состав. Это попытка перейти на сторону противника. То есть они попытались, они покусились на измену Родине. Что известно об этих делах? Потому что, по-моему, случая три или четыре известно, когда людей задерживали в аэропорту или где-то около аэропорта за то, что они якобы летели какими-то перекладными путями в Украину.

Евгений Смирнов. Эти случаи стали возможны после того, как статью о государственной измене впервые после 2012 года, спустя 10 лет, подрихтовали в прошлом году и сделали новую форму государственной измены, которая называется «переход на сторону противника». Тоже совершенно расплывчатая формулировка.

По этой статье, сразу после того, как она появилась в июле прошлого года, с конца августа-сентября пошли массовые случаи задержаний людей на границе. Им вменяли то, что они якобы пытались уехать из России для того, чтобы участвовать на стороне Украины. Один из примеров — Савелий Фролов, я ему оказываю юридическую помощь. Его задержали во Владикавказе при попытке выехать в Украину,

При этом, как он собирался попасть в Украину… Они сказали, что он хотел ехать в Грузию, оттуда в Турцию, потом в Польшу, а из Польши уже ехать в Украину. Но ни виз у него не было, ни билетов не было куплено, никаких сбережений, которые позволяли бы все это провернуть, у него тоже не было. Он ехал к своей подруге, которая открыла здесь фехтовальный клуб, помогать ей его поднимать, чтобы заниматься с детьми. Ну вот такие обвинения.

И это начало происходить просто по всей стране. Если раньше 90% всех дел, вот Зоя не даст соврать, расследовались в центральном аппарате ФСБ, в следственном управлении, всех задержанных, где бы человек ни находился, доставляли в Москву, отправляли в Лефортово и с ними там занимались специально отобранные следователи, то сейчас по этим формам, которые не связаны с государственной тайной — об «оказании иной помощь противнику» и «переход на сторону противника», эти дела отдали на откуп регионалам. Их стали расследовать в регионах, поэтому количество дел резко возросло.

Как они стали появляться? Сидят пограничники на своем КПП во Владикавказе. Им дали возможность возбуждать дела о государственной измене.

Можно сказать, что вся карьера после этого у него удалась. Он достиг то, ради чего пришел на службу. И вот эти чекисты на местах стали что делать? Отводить в сторону тех молодых ребят, которых посчитали подозрительными. Ну либо внешний вид какой-то не такой, у кого-то несколько мобильных телефонов, вот они их отводили в сторону, просили показать телефон.

Таких случаев много по всем регионам расползается: и на Дальнем Востоке есть, и во Владикавказе несколько таких случаев. Благодаря им, конечно, региональные оперативники, эти сотрудники погранслужбы, видимо, делают фантастические карьеры.

Зоя Светова. Совсем недавно Госдума приняла поправки в Уголовный кодекс, и теперь за госизмену и шпионаж смогут давать пожизненное заключение. У меня к вам вопрос: какой смысл этих поправок? Ведь и так были такие людоедские сроки 20‒25 лет. И второй вопрос: за что будут давать пожизненное? За любую форму госизмены? То есть зачем это нужно и за что будут давать пожизненное?

Евгений Смирнов. У нас госизмена не делится ни на какие части и пункты. У нас это как одна единая часть. То есть перечисляются все формы госизмены через запятую, и за них предусмотрено универсальное наказание. Было с 12 до 20 лет лишения свободы. А теперь появится и пожизненное лишение свободы. Независимо от того, давал ли человек какую-то присягу, был ли допущен к государственной тайне или нет.

Вопрос — для чего это… Ну опять же, мы сколько с вами виделись в СИЗО? Вы общались с десятками людей, обвиняемых по статье о государственной измене. И я думаю, большинство из них вам рассказывали, что от них требуют признания вины. Вот можете мне ответить на вопрос, зачем нужно фээсбэшникам признание вины от этих людей? Ну понятно, что суды любые обвинения в Москве принимают, особенно по статье о государственной измене. Никаких оправдательных приговоров просто не бывает. Зачем им требовать признания вины, мне непонятно. Ну и вот, благодаря возможности пожизненно лишать свободы по этой категории статей, у следователя ФСБ появилась новая страшилка. Если ты не признаешься, поедешь пожизненно, это в лучшем случае, через 25 лет ты можешь попросить об УДО.

Вера Челищева. А у меня вопрос про еще одну разновидность государственной измены. Она, по-моему, появилась тоже не так давно в УК, это статья 275. 1 — «сотрудничество на конфиденциальной основе с иностранным государством, иностранной организацией в деятельности, направленной против РФ». А есть уже какие-то уголовные дела у нас по этой статье? Именно по этой разновидности?

Евгений Смирнов. Есть, и это тоже бредовая совершенно статья.

Вера Челищева. Что имеется в виду под конфиденциальным сотрудничеством?

Евгений Смирнов. Понимаете, что такое конфиденциальное сотрудничество? Кто понимает этот термин? Его понять очень сложно. Есть такое дело, оно вот недавно стало известно, мы о нем написали, оно расследуется в Великом Новгороде. Суть претензий там совершенно бредовая: человека обвиняют в том, что он переписывался со своим родственником в Украине, тем самым поддерживал конфиденциальное сотрудничество. Вот в чем суть претензий? Родственник направлял ему ссылки на различные посты в телеграм-каналах, которые с проукраинской позицией.

Зоя Светова. То есть вы хотите сказать, что по этой статье можно привлечь любого человека, который будет переписываться с людьми, которые проживают в Украине? Ну при желании, я имею в виду.

Евгений Смирнов. Да. Вот у нас все статьи о государственной безопасности, они написаны таким образом, что законодатель сказал: «Мы в этом разбираться не будем. Вот есть следователи, есть там органы контрразведки, пусть они разбираются, что такое государственная измена, что такое конфиденциальное сотрудничество, пусть они сами решают.

Опять же, пример прошлого года… Многие люди стали отправлять переводы в Украину, чтобы как-то поддержать людей, попавших в такую тяжелую ситуацию. Вначале Генпрокуратура выпустила предостережение, что это может быть государственной изменой. Через какое-то время оперативники ФСБ стали ходить с так называемыми оперативными мероприятиями, а фактически с обысками к сотням людей, изымать у них технику, вызывать на опросы и выносить им предостережения о недопустимости совершения государственной измены.

В этом году стало известно, что эти же деяния, за которые раньше никого не привлекали к ответственности, уже стали образовывать состав государственной измены в виде вот этой пресловутой помощи иностранным государствам. Вот как это работает.

Зоя Светова. Давайте вернемся к кейсу Владимира Кара-Мурзы. Меня все-таки очень интересует вопрос: зачем было ему навешивать еще вот эту статью о госизмене? Если у него уже было распространение «фейков», было также участие в деятельности «нежелательных организаций». А эту госизмену ему для чего? Для того чтобы дать такой большой срок или для того чтобы, как сейчас некоторые говорят, чтобы Кара-Мурза стал частью так называемого «обменного фонда». Потому что не секрет, что в основном у нас меняют тех, которые осуждены за шпионаж и за госизмену. Вот вы как считаете?

Евгений Смирнов. А мне кажется, здесь все переплетено. Самое главное, почему его вначале задержали, я считаю, что это просто месть. То, как его задерживали, то, как вели следствие, и то, как судили, но настолько цинично ставить судьей в его деле человека, который благодаря работе Владимира был внесен в санкционный список. Ну такого еще, наверное, не было никогда у нас в стране, несмотря на все те перегибы, которые существуют в нашей правоохранительной системе.

Я очень надеюсь, что они все-таки держат в своей голове возможность его обмена, потому что этот срок для него — пожизненный приговор. После двух отравления он — не здоровый молодой парень, он человек с серьезно пошатнувшимся здоровьем, и мы видим, в каком состоянии он находится спустя год заточения в СИЗО.

И третье, что они имели в виду, это такая, по их мнению, функция превенции, то есть напугать всех остальных, кто занимается подобной работой, которой занимался Владимир.

Вера Челищева. Ну да. И еще есть ощущение, и об этом многие сейчас говорят, что это, конечно же, ему был большой ответ за «список Магнитского», за то, чем он занимался вот эти многие годы до посадки.

Обвинение в госизмене ему предъявили где-то спустя полгода. У меня лично такое ощущение, что они как-то думали. Сначала было дело «о фейках», потом сотрудничество с нежелательной организацией. И где-то поздней осенью они ему предъявили обвинение в госизмене.

Евгений Смирнов. То есть, видимо, думали, что бы ему еще навесить, потому что сотрудничество с нежелательной организацией — это преступление средней тяжести. Это не тяжкое преступление. Ну как-то несерьезно. Давать, как Яшину*, видимо, не хотели. Хотелось что-то более зверское придумать. А что? Идеальная статья — госизмена. Открыли эту третью форму.

Заметьте, впервые на моей памяти Следственный комитет расследовал государственную измену, и именно он применил эту третью форму. Это не ФСБ, хотя понятно, откуда здесь растут уши. И вот идеально подходит. У них есть материал, есть зафиксированные вот эти пять его выступлений. Давай-ка мы сделаем одно «фейками», другое — участие в деятельности нежелательной организации, и третью, такую самую репрессивную статью нашли в виде государственной измены. Давайте дадим ему максимальное наказание, которое можно дать сейчас, — 25 лет.

Вера Челищева. Да, остается, конечно, пожелать Володе сил больших, да и здоровья. Дважды была попытка его убить. Я напомню, что он был дважды отравлен — в 2015 и 2017 годах.

А у меня такой вопрос, касается вас и ваших коллег. Как известно, адвокаты, которые защищают обвиняемых в госизмене, сами зачастую оказываются в зоне риска. Против них тоже возбуждают уголовные дела, как против Ивана Павлова*, которого уже признали «иностранным агентом» и который не может работать в России. Это, по сути, запрет на профессию в России. Есть ли вообще риск, что адвокатам, таким, как вы, которые ведут дела о госизмене, запретят в какой-то момент выезжать за границу как носителям гостайны?

Евгений Смирнов. Наверное, вы уже знаете про этот законопроект, который рассматривается в Госдуме?

Вера Челищева. Честно говоря, нет.

Евгений Смирнов. Вы не знаете, но прямо попали в точку. Недавно внесен законопроект,

И смотрите, какой независимый адвокат согласится добровольно лишиться права выезжать из страны в такое время? Я не думаю, что найдется очень много адвокатов, кто действительно сейчас занимается серьезными делами, кто добровольно готов лишиться возможности уехать из страны. Ведь это не просто возможность сейчас поехать отдохнуть куда-нибудь в Турцию на море, это зачастую возможность выехать из того ужаса, в котором работают эти люди, просто передохнуть, отдохнуть немножко головой, поговорить со своими коллегами, но это и возможность спасти свою свободу.

Мы знаем, что зачастую адвокатам намекают: если вы не выйдете из какого-то уголовного дела, мы вас посадим. То же самое было с нами. А когда у человека будет просто юридически закрыт выезд за границу, то сделать что-то будет очень-очень сложно.

Зоя Светова. А скажите, Жень, разве сейчас в законе о гостайне не предусматривается такая возможность, что людям, которые имеют допуск так же, как адвокаты, могут на какое-то время запретить выезд?

Евгений Смирнов. Нет, нет. Одно время в такие дела допускали только адвокатов, у которых был оформлен допуск ФСБ. Ну то есть, по сути, это понятно, какие адвокаты были: бывшие сотрудники ФСБ. Потом, в расцвет демократии в России, Конституционный суд сказал, что это неправильно и что любой адвокат может допускаться в уголовное дело, где есть государственная тайна, и единственным способом сохранения государственной тайны является расписка, которую дает адвокат, что он обязуется хранить государственную тайну и предупреждается об ответственности, которая предусмотрена законом.

Зоя Светова. Ну и что тогда будет? Кто будет тогда защищать людей, обвиненных в госизмене или шпионаже? Какие адвокаты? Так называемые адвокаты по назначению, которые близки к следствию, как известно.

Евгений Смирнов. Понимаете, я сам адвокат, не могу говорить, что там все близкие или не близкие, есть много адвокатов, кто действительно хорошо по назначению исполняет свою работу. Но, понимаете, вот в делах по государственной измене каким-то чудесным образом адвокаты по назначению одни и те же появляются. Особенно в Москве. Адвокат по назначению в одном деле, в другом, в третьем… Хотя вроде бы автоматизированная система существует, но адвокаты чудесным образом участвуют в таких делах, и следствие делает все возможное для того, чтобы не пускать независимых адвокатов в первую неделю после задержания человека.

Вот то же самое они делали с вашим коллегой Эваном Гершковичем, недавно задержанным за госизмену. Дошло до того, что перед тем, как его привезли в суд избирать меру пресечения, они якобы заминировали суд и эвакуировали оттуда всех людей, весь персонал, оставив только судью и секретаря. И после того, как всех людей вывели, завели туда Эвана с адвокатом по назначению, со следователем ФСБ, и в отсутствие юридической помощи, на которую он мог рассчитывать (адвокаты туда приезжали), избрали меру пресечения. Вот до чего доходит, лишь бы не пускать независимых адвокатов в первые дни после задержания человека.

Зоя Светова. Я хочу вас поправить, Жень. Эван Гершкович арестован за шпионаж. Последний вопрос. Я читала интервью Ивана Павлова. Вера, по-моему, это было ваше интервью. Вы спросили Ивана, сколько будет таких уголовных дел и будут ли их количество продолжать расти. И Павлов сказал то, что он сказал. А вы, Женя, как считаете?

Евгений Смирнов. В начале разговора вы упомянули статистику. 20 дел в этом году, в прошлом году около 30 было. Знаете, это не официальная статистика, это только те дела, о которых мы так или иначе узнаем, как правило, из официальных заявлений ФСБ или нас находят родственники таких людей. В ФСБ есть такая структура, называется ЦОС (Центр общественных связей ФСБ). Они совершенно официально занимаются проведением активных мероприятий, мероприятия содействия теперь они называются. Это, по сути, содействие по дезинформации, и они подают только ту информацию и только тогда, когда это выгодно по каким-то причинам им. То есть то, что сейчас нам известно о 20 уголовных делах, это, я думаю, такая вершина айсберга. В действительности их может быть больше, причем кратно больше. Я полагаю, что к концу года мы сможем преодолеть такой психологический рубеж в виде сотен уголовных дел.

Зоя Светова. С ума сойти.

Евгений Смирнов. Январь февраль, март. У нас больше 20 известных уголовных дел за три месяца.

Вера Челищева. Это только известных.

Евгений Смирнов. В прошлом году в декабре за неделю возбудили пять или шесть уголовных дел, о которых тоже стало известно.

Зоя Светова. Но это понятно, потому что есть следователи, есть прокурор Локтионов, который сейчас тоже рассматривает, насколько я понимаю, дело о госизмене одного из ваших подзащитных. И вот этот судья Подопригоров там тоже участвует. То есть это вот такие судьи, спецы, прокуроры, которые этим занимаются?

Евгений Смирнов. Но это и раньше было в Москве: одни и те же следователи, одни и те же судьи, одни и те же прокуроры. С прошлого года все это ушло в регионы. И что происходит в регионах? В Москве как-то там удавалось отследить, особенно с помощью вашей работы, с помощью ОНК, кто находится в Лефортово, какими-то другими способами. Все-таки Москва — это центр России, информацию там сложно утаить. А что происходит в регионах? Бог его знает. Иногда совершенно чудовищные случаи узнаешь, которые происходят где-нибудь на Дальнем Востоке, как там кого задерживают, кому какие обвинения предъявляют по этой статье, волосы просто становятся дыбом.

Я вот еще что хотел сказать, важное. Пытки раньше были в основном в отношении террористов. Теперь пытки докатились и до дел о государственной измене.

Зоя Светова. Но это чтобы выбивать показания.

Евгений Смирнов. Не похоже, чтобы выбивать показания. Это похоже на такую месть, показать чувство своего превосходства. Чувство власти, не знаю, некоторым даже никаких условий не ставили. Просто увозили в лес и издевались над ними. Говорили: какой ты предатель Родины. У нас там погибают наши ребята, сражаясь за Великую Русь, а ты родственникам в Украине имеешь смелость писать какие-то сообщения. Мы тебя тут убьем. Причем не смотрят ни на возраст, ни на состояние здоровья. Там есть люди, кому под семьдесят, кого зимой пытали в лесу…

Вера Челищева. Я не люблю банальности, но уже многие сейчас говорят, тем более после приговора Владимиру Кара-Мурзе и вообще за прошедший год, с 24 февраля 2022 года, — как все это прогрессирует, эта лавина уголовных дел, в том числе по госизмене и по другим составам становится все больше. Такое ощущение, такая атмосфера надвигающегося 1937-го, что-то в воздухе стоит такое.

К сожалению, у нас осталось меньше четырех минут, мы вынуждены заканчивать. Я скажу, что вы слушали подкаст «Совещательная комната», и мы говорили с адвокатом Евгением Смирновым, говорили о том, как изменилась практика по делам о госизмене, за что теперь каждого из нас могут привлечь по этой статье и что вообще с этим можно делать? И можно ли?

Слушайте, наш подкаст на YouTube, в Apple Podcasts и на других платформах. Ставьте лайки и пишите комментарии. Евгений, спасибо большое.

* Внесены властями РФ в реестр «иноагентов».