Полный соцпакет и смысл СВО

«Священник — самая желанная цель противника, снайперы в первую очередь целятся в батюшок», — сообщил членам Федерального собрания РФ патриарх Кирилл, выступая с трибуны Госдумы в конце января. Хотя еще недавно РПЦ сетовала, что ее клириков не пускают на фронт. За первые восемь месяцев СВО на передовой побывало лишь пять священников , но в ноябре это число увеличилось до 25. Пятеро клириков РПЦ официально признаны погибшими на фронте. Это стало для патриарха поводом попросить дополнительных преференций, которых у РПЦ в армии и так немало: «Закрепить в законодательстве положения об обеспечении священнослужителей, окормляющих воинов в зоне боевых действий, а также членов их семей, такими же социальными гарантиями и льготами, какие предоставляются и военнослужащим, задействованным в ходе проведения специальной военной операции».

Соответствующий законопроект в момент выступления уже лежал у патриарха в портфеле. Московская патриархия совместно с Минобороны намерена привлекать духовенство к капелланской службе «полным социальным пакетом» офицера-контрактника. Как утверждает глава правового управления патриархии игумения Ксения (Чернега), идею законопроекта поддержал президент Путин, который «наложил на нее резолюцию о необходимости проработать и поддержать».

В октябре прошлого года, когда в стране ощущался «кризис смыслов» СВО, Кирилл провел в храме Христа Спасителя Всемирный русский народный собор. Его целью был поиск внятного религиозного объяснения СВО, которое могло бы мотивировать россиян на «священную народную войну» . В проповедях многих российских иерархов «священный характер», который был как бы незаметен с февраля по октябрь, стал центральной темой. Глава «физкультурной» комиссии при патриархе митрополит Мурманский Митрофан (Баданин), бывший капитан-подводник, в одной из своих проповедей заявил:

При всех стараниях патриарха основная часть иерархов РПЦ хранит молчание по самому насущному вопросу современности, а ее украинский филиал (УПЦ МП) активно протестует против СВО. Почти 300 священнослужителей РПЦ из России и зарубежья подписали в начале СВО краткое, но внятное пацифистское заявление. Первая подпись под ним принадлежит представителю патриарха Московского при патриархе Антиохийском игумену Арсению (Соколову), который поплатился за это своей церковно-дипломатической карьерой.

История и структура

На Руси капелланской службы не существовало. Штатные военные священники — явление имперского периода, когда большой регулярной армии с большими геополитическими амбициями требуется особая идеологическая и пропагандистская служба, решающая проблемы мотивации солдат. Регулярные капелланы появились в армии Петра I после того, как официальная церковь лишилась патриаршества и превратилась в бюрократическую структуру во главе с назначаемым императором обер-прокурором. Характерно, что высшие чины военного духовенства вплоть до середины XIX в. имели схожие звания — обер-священника (для сухопутных войск) и обер-иеромонаха (для военно-морского флота). Их оклад равнялся генеральскому, в то время как рядовой полковой священник «зарабатывал» на уровне полковника.

Александр III утвердил в 1890 г. Положение о военном духовенстве, которое действовало вплоть до революции. Все капелланы были объединены под началом протопресвитера военного и морского духовенства, который назначался Синодом по представлению военного ведомства и утверждался императором. Сколько-нибудь заметным полковое священство стало лишь в годы Русско-японской войны. Один из немногих святых российской церкви того времени — св. Николай Японский — оказался в весьма деликатном положении: его паства состояла в основном из верноподданных японского императора. Дневниковые записи святителя раскрывают трагическую противоречивость «империалистической» войны и положения духовенства в предреволюционной России.

«Ненавидят нас [русских] все народы… За что бы нас любить и жаловать? Дворянство наше веками развращалось крепостным правом и сделалось развратным до мозга костей; простой народ веками угнетался тем же крепостным состоянием и сделался невежественен и груб до последней степени; служилый класс и чиновничество жили взяточничеством и казнокрадством, и ныне на всех ступенях служения — поголовное самое бессовестное казнокрадство везде, где только можно украсть; …духовенство, гнетомое бедностью, еле содержит катехизис — до развития ли ему христианских идеалов и освящения ими себя и других?.. И при всем том мы — самого высокого мнения о себе… Недаром нынешние бедствия обрушиваются на Россию — сама она привлекла их на себя» (Дневники св. Николая Японского. Том 30, 1904, запись 187).

Накануне Первой мировой войны, в июле 1914 г., в Петербурге прошел первый Всероссийский съезд военного и морского духовенства (второй, и последний, собрался уже в революционное время, летом 1917-го). Съезд постановил, что военное духовенство должно решать чисто гуманитарные задачи, выходящие за рамки стандартного «душепопечения»: оказывать первую помощь раненым, помогать в их эвакуации, писать похоронки, устраивать общества помощи инвалидам, библиотеки и воинские захоронения. Одним из самих едких и эмоциональных критиков синодально-бюрократического строя церкви был последний военно-морской протопресвитер Георгий Шавельский, оставивший обширные мемуары.

Большевицкий наркомат по военным делам ликвидировал институт военно-морского духовенства в конце января 1918 г. К тому моменту в армии Российской республики служило около 2800 священников. Но традиция продолжалась в белогвардейских формированиях. Например, генерал Врангель назначил главой духовенства Вооруженных сил юга России епископа Севастопольского Вениамина (Федченкова) — человека со сложной судьбой, имевшего в эмиграции репутацию «красного», но вернувшегося в СССР и подвергшегося гонениям уже в 1960-е.

В публикациях РПЦ последних лет эта встреча характеризуется как судьбоносная, а о Сталине пишут уже не как о кровавом тиране и гонителе церкви, а как о «богоданном вожде» и «генералиссимусе Победы» .

Вот и новое поколение военного духовенства не испытывает идеосинкразии даже по отношению к таким очевидным врагам церкви, как Ленин или Дзержинский (см. фото собрания военного духовенства в Балашихинской епархии в Московской области в январе этого года).

Важный компонент этого мифа — иерархи и священники, сражавшиеся на полях ВОВ. Например, будущий патриарх Пимен (Извеков, +1990) дослужился до старшего лейтенанта, а один из основателей Свято-Тихоновского университета в Москве протоиерей Глеб Каледа управлял реактивными «Катюшами» под Сталинградом и Курском.

Было бы неверно утверждать, что РПЦ просто послушно повторяет штампы кремлевской пропаганды и исполняет заказы власти. Идеология патриарха Кирилла — один из источников и одна из составных частей идеологии СВО как глобальной «апокалиптической битвы света со тьмой»…

Отдел Московской патриархии по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами был создан в июле 1995 г. Его возглавил епископ Красногорский Савва (Волков), который после скандала с церковным приютом для мальчиков был сослан в Приднестровье. Савву сменил радикальный протоиерей Димитрий Смирнов , затем Отдел возглавляли епископ Клинский Стефан (Привалов) и епископ Бронницкий Савватий (Загребельный). После начала СВО иерархический уровень руководителя Отдела резко понизился — его возглавил недавно рукоположенный священник Олег Овчаров. Уроженец Грозного, он более 20 лет преподавал в университете Минобороны РФ.

Сразу после издания указа было назначено 15 штатных священников, сейчас принято говорить о «сотнях», однако точное их число узнать непросто (разные источники приводят цифры от 150 до 500). Эпизодически сообщается о выезде в войска имамов и буддийских лам.

«Военный» отдел патриархии — довольно бюрократизированная структура, включающая секторы Сухопутных войск, ВМФ, ВВС, РВСН, ВКО, ВДВ, Росгвардии, МВД, Пограничной службы ФСБ (не ФСБ в целом!), Федеральной таможенной службы, ФСО, организационно-мобилизационный, информационно-издательский, информационно-аналитический, учебных заведений и общественных связей.

В поисках миссии: политрук или психолог

По заявлению Минобороны, священников РПЦ в качестве помощников командиров планируется внедрить во все подразделения начиная с уровня бригады. Министерство ставит перед ними такие задачи:

• борьба «с ксенофобией и религиозной нетерпимостью»,
• «предупреждение националистических и иных экстремистских проявлений в воинских коллективах»,
• «повышение морально-нравственного уровня личного состава Вооруженных сил».

По уставу ВСУ, капеллан не может отказать в духовной помощи представителям других конфессий или атеистам, он должен иметь высшее образование и подчиняется непосредственно главнокомандующему того рода войск, в котором служит. В ВС РФ таких требований к армейским священникам нет.

Украинский капеллан о. Максим Стрихар признает, что верующих людей в современной армии мало, и модная фраза «В окопах атеистов не бывает» — абсолютный миф. Но каждому солдату на войне нужна коммуникация, поэтому священник тут, прежде всего, психолог. Чаще чем литургии или исповеди о. Максиму приходилось совершать на фронте… венчания: «Люди находили друг друга, они шли на смерть и хотели быть вместе».

В РФ внедрение штатного военного духовенства в РФ и — особенно — массовое строительство храмов РПЦ в воинских частях, увенчавшееся появлением гигантского «главного храма ВС РФ» в подмосковной Кубинке, вызвали протесты. Слишком очевидно все это противоречит конституционным принципам отделения церкви от государства и равенства всех религиозных объединений перед законом. Ст. 4 федерального Закона о свободе совести (№ 495-ФЗ) прямо запрещает «создание религиозных объединений в… воинских частях».

Со своей стороны и армейское духовенство не вполне довольно своим «промежуточным» статусом. Как показывают данные опроса, проведенного по заказу Минобороны, основные противоречия возникают из-за «параллельного» подчинения рясофорных военнослужащих епархиям и органам военного управления, чьи интересы часто не совпадают. Кроме того, в распорядке дня воинских частей отсутствует время для «работы с верующими военнослужащими», а там, где такое время пытались в распорядок включить, возникал ропот со стороны инаковерующих или неверующих, которых направляли на хозработы, пока православные предавались своей духовной жизни.

Зарубежный опыт

Военное духовенство — разумеется, не чисто российский феномен, на Западе или в Украине оно появилось значительно раньше, чем в Московии. Запорожские или донские казаки приглашали на свои рады, или круги, священника — его благословение обеспечивало легитимность решений казачьего общества. На запорожском острове Хортица — в неформальной столице казаков — с XVI в. стояла Покровская церковь, которая многократно сжигалась неприятелем и восстанавливалась вновь. В XVII в. появились особые казачьи монастыри, в том числе Черный Вир на Афоне, где состарившиеся одинокие казаки коротали дни в молитве и посте. При Богдане Хмельницком капелланом служил митрополит — бежавший из-под турецкого владычества Иосиф Коринфский. Он погиб в битве под Берестечком.

Капелланская служба на штатной основе в Речи Посполитой сформировалась в конце XVII в., а в Австро-Венгрии — в середине XIX в. Среди капелланов этих стран были украинцы — к моменту начала Первой мировой войны австрийская армия насчитывала уже 100 украинских католических капелланов. Поликонфессиональной украинская капелланская служба стала уже после революции.

Структуры капелланского служения разных стран различаются, но в странах христианского большинства они чем-то схожи. В состав генеральных штабов входят отделы по религиозным вопросам, которые включают как военных чиновников, так и старших капелланов, представляющих разные религиозные традиции. Например, в армии Великобритании служит более 350 клириков, в том числе мусульманские, буддийские и индуистские. В армии ФРГ около 200 священников, но только Римско-католической и Евангелическо-лютеранской церквей — другие вероисповедания туда пока не допущены.

(в том числе, Православную церковь в Америке и архиепископию Константинопольского патриархата). Как правило, они имеют психологическое образование (в США нет офицеров, специально отвечающих за воспитание личного состава и психологичекую помощь) и свой штат помощников, который обслуживает как стационарное, так и походное молитвенное помещение, имеющиеся при каждом гарнизоне. Имя Бога упоминается в воинской присяге США, а все капелланы имеют офицерские звания и хорошую зарплату.

От Христа к Марсу

Ключевая проблема в положении православного армейского духовенства — это канонический запрет на ношение оружия и непосредственное участие в военных действиях. 27-е апостольское правило лишает сана любого клирика, который только лишь ударит другого человека. Правило ссылается на пример Христа, Который «Сам быв ударяем, не наносил ударов». 5-е правило св. Григория Нисского запрещает рукополагать в священный сан человека, хотя бы по неосторожности или случайно убившего другого.

Когда во время прошлогодней частичной мобилизации патриарх Кирилл добивался брони для клириков или семинаристов, он ссылался именно на эти правила. Рядовое духовенство в массе своей соблюдает их не так строго — современные священники, когда-то служившие в армии, охотно ездят на сборы и стрельбы, где позируют с оружием. Минобороны предписывает военным священникам носить обычную военную форму, только без знаков отличия и с крестиком в петлице.

И если рубикон, отделяющий христианство от языческого культа бога войны Марса, еще не пересечен, то РПЦ подошла к нему как никогда близко. По словам Вселенского патриарха Варфоломея, «РПЦ превратилась в инструмент легитимации российского экспансионизма и основу его стратегии… Вера становится основой идеологии путинского режима» .