Смерть из-за накидки

Махса Амини скончалась 16 сентября после задержания патрулем полиции нравов за «неканоническое ношение» головного платка — хиджаба. Из полицейского участка в больницу девушку доставили уже в коме. Ей было 23 года.

Все детали инцидента очень похожи на дела из практики российских правозащитников: ближайших родственников Амини к материалам судебного вскрытия не допустили, запись видеорегистраторов в момент задержания не велась, так как в них «сели аккумуляторы». Судя по иранской прессе, мгновенно распространившийся слух о том, что девушка была забита камнями, недостоверен, как и официальное сообщение о смерти из-за сердечного приступа, который впоследствии заменили на инсульт. Население Ирана прекрасно понимает, что отличить инсульт от инфаркта — задача простая.

Национальное меньшинство — триггер протеста

Махса Амини — иранка курдского происхождения. В Иранском Курдистане курды составляют 97% от полуторамиллионного населения. Этот народ всегда отличался относительной независимостью и куда более свободным поведением женщин.

Комментаторы нередко пишут, что курды никогда не имели своей государственности. Это не так. Ардаланское ханство на территории Иранского Курдистана было независимым со времен самого знаменитого курда — победителя крестоносцев благородного Салах ад-Дина — и до середины XIX века.

Последние 200 лет этот древний край (у селения Камьяран, например, расположены скальные клинописные надписи эпохи Ассирии) — настоящая головная боль любого режима на территории страны. Иранских курдов последние годы вдохновляют успехи соплеменников в Сирии и

Понятно, почему первая волна протестов с 16 сентября распространилась именно в Иранском Курдистане. Буквально за пару дней волнения захватили всю провинцию (хотя объявленная там всеобщая забастовка осталась лишь лозунгом). Правительство уже привычно начало блокировать сайты и соцсети, а впоследствии целиком отключило в некоторых районах (в том числе в центре столицы) интернет.

С улиц — в социальные сети, из интернета — на площади

В ответ на репрессии в нескольких крупных городах на уличные шествия вышло столько народу, что они стали самыми массовыми протестами с 2019 года. Тогда, во время демонстраций против повышения цен на бензин, по данным правозащитных организаций, были убиты сотни человек.

Через неделю бунтовала уже половина страны (население Ирана — более 86 миллионов), в том числе все крупные города.

Большинство школ и вузов перевели на дистанционную форму обучения. Надо заметить, что

Составленный из гневных сообщений протестующих в Twitter (запрещен в РФ) хит «Для того, чтобы» известного певца Шервина Хаджипура в мгновение ока собрал в более 40 миллионов просмотров. Впоследствии певец был арестован, как и множество других деятелей культуры, поддержавших протест против засилья норм шариата. Например, молодая художница Данья Рад отправилась в тюрьму после публикации снимка, где она с подругой обедает в кафе без хиджаба.

Видео, распространяемое участниками волнений с места в социальных сетях, — самое верное свидетельство истории. Вот так выглядит рейд полиции в метро, где отлавливают женщин с непокрытой головой:

В Нишапуре протестующие перевернули полицейскую машину. На кадрах из Тегерана и Мешхеда видно, как женщины машут хиджабами, скандируя: «Свобода!».

Вскоре появились первые убитые. В Тегеране подожгли полицейскую машину, начались столкновения. На видео протестующие убегают от спецназа под звуки стрельбы с криками: «Они стреляют в людей!».

Женщины против шариата

Уже в первые дни протестов сложился ряд общих лозунгов против законов об обязательном ношении хиджаба. К ним быстро добавили лозунги и, собственно, против режима.

Два месяца протестов в европейских городах идут демонстрации в поддержку иранской оппозиции. Эмигранты стали самой активной ее частью. О силе эмиграции и ее настроениях «Новая» подробно писала.

Как и всегда, иранцы без проблем могут во всех подробностях читать о протестах в эмигрантской прессе, например в «Кейхан Лондон». Кстати, наследный принц в изгнании Реза Пехлеви (популярный на родине политик) призвал всех иранцев присоединиться к общенациональной забастовке, назначенной оппозицией на 24 ноября.

Женщины в ходе шествий начали снимать хиджабы и (неслыханное дело) обрезать волосы — это уже открытый бунт против устоев Исламской республики. Знаменитые актрисы Жюльетт Бинош и Изабель Юппер публично отрезали себе по локону в знак солидарности. Вслед за ними поспешили состричь локон актрисы калибром помельче, но в совокупности это цвет французского кино.

И стригли, разумеется, в Youtube. Посмотрите на это потрясающее действо на странице Reuters с миллионами подписчиков.

После того как ролик на своем канале вывесил канал Аль-Арабия, видео начало набирать миллионы просмотров за счет женщин по всему Ближнему Востоку.

Это легко понять:

Здесь Маржан Сатрапи делала свой знаменитый антиисламистский мультфильм «Персеполис», завоевавший в 2008 году сразу «Оскара», «Сезара» и «Золотой глобус». Поселилась в народе эта антиклерикальная зараза еще в шахские времена. И недаром протестующих быстро поддержали студенты Тегеранского университета.

Национальная культура протеста

Южный темперамент спровоцировал силовой отпор полиции, и среди силовиков тоже появились убитые. В Тегеране начали жечь машины «патрулей назидания». Вскоре уже и пятничная молитва не могла остановить стрельбу.

По моим наблюдениям,

(возможно, еще при Ахеменидах). Спустя две недели после похорон Махсы Амини в Захедане распространили анонимное сообщение, что начальник местного полицейского участка изнасиловал 15-летнюю девочку. Разумеется, немедленно началась стрельба, участок ближе к ночи сожгли, местного офицера КСИР застрелили в упор.

Погибли старшие офицеры национальной гвардии (аналог «Росгвардии») Хамидреза Кашими, Мохаммад Амин Азаршокр. Было убито более 20 протестующих и не меньше полицейских. К середине ноября число убитых с обеих сторон по всему Ирану перевалило за две сотни.

Ответ молодежи из оппозиции — дальнейшее распространение слухов о сексуальном насилии полиции, убийства в толпе с использованием ножей, блокирование дорог автомобилями (часто чужими). Все это не от хорошей жизни, силы слишком неравны, и в ход идут любые методы.

Религиозная и патриотическая экзальтация отодвигает вопрос о цене методов на второй план и в кабинетах следователей, и в революционных штабах.

Число казненных оппозиционеров в Иране после Исламской революции исчисляется десятками тысяч, никто там чужие жизни не считает (не считали их и при шахе). И наиболее пассионарная часть общества всегда была готова к вооруженной борьбе, что мы наблюдаем и последние два месяца.

Позиция власти

На чем же базируется спокойствие и уверенность властей Исламской республики? На преданности большинства народа ее идеалам. Ответные митинги солидарности с правительством также прошли по крупнейшим городам. Они не были оплачены или собраны с помощью административных мер. Эти шествия собрали больше людей, чем большинство протестных акций.

Начиная с конца сентября применение огнестрельного оружия против демонстрантов стало регулярным. И судя по активности в соцсетях, очень значительное количество граждан Ирана его поддерживает или как минимум находит ему оправдания. Учитывая эти важнейшие обстоятельства, западные комментаторы полагают:

Стабилизация фронта. Пресса — инструмент борьбы

Следующий месяц облегчения властям не принес — часть общества продолжала выступать против засилья теократической идеологии. Третьего октября аятолла Али Хаменеи назвал протесты «беспорядками» и «замыслом США и Израиля». В ответ Би-би-си опубликовала видео, где иранские школьницы снимают хиджабы под антиправительственные лозунги.

География протестов сохранилась, но не расширилась. Помимо курдских районов и провинций на востоке, где преобладают национальные меньшинства белуджей, протесты шли в Тегеране, Исфахане, Карадже, Ширазе, Тебризе, Дивандаррехе и Махабаде. Постепенно количество их участников начало сокращаться и стабилизировалось на сравнительно небольших цифрах. Уже и западные СМИ характеризовали их как «немасштабные».

Это стало результатом массовой работы иранских СМИ. С самого начала самые популярные источники, такие как Aftab News, транслировали исключительно позицию властей. Можно читать велеречивые мнения духовных лидеров в обязательных передовицах, но о реальных событиях на улицах вы не найдете ничего.

Если подсчитать, сколько раз лидеры Ирана подробно объяснили все беды страны многолетними кознями США, их окажется не меньше аналогичных выступлений ведущих российских политиков. Это любопытное совпадение властной трактовки мотивов протестующих, очень похожей на настроения властей и ультранационалистов в нашей стране.

Им руководят или власти, или враги власти.

Все волнения — результат иностранного вмешательства, все недовольство — внушение Запада. Правда, вместо привычных нам НКО в риторике Тегерана фигурируют «антииранские подстрекательские социальные сети». Развивая эту идею, духовный лидер нации призывает суды занять жесткую позицию в отношении протестующих.

Многие редакции затрудняются провести границу между конституционным правом на протест и вооруженным восстанием — действительно, есть случаи, когда протестующие первыми нападают на полицию. Из-за большого количества убитых полицейских уже трудно понять, кто кому за что мстит, — насилие порождает насилие. В этих условиях значительная часть СМИ, в том числе такие популярные, как «Иранское время», вообще выходят без новостей о протестах.

Эта самоцензура очень похожа на отказ писать о спецоперации в наших СМИ. Насколько любят в редакциях медийных столпов режима — «Эттеллат» и «Кейхан» — рассуждать о внешней политике, настолько же там опасаются писать о внутренней, буквально гремящей за окном. Англоязычное Mehr News Agency ограничивается пересказом содержания очередной пятничной молитвы — 18 ноября аятолла Хаменеи призвал давать оппозиции максимальные сроки.

Но вот началась управляемая скоординированная кампания:

Читателям объясняли, что университеты воюют за свои права, нефтяники — за повышение зарплаты, рынки закрыты из-за опасений торговцев, в демонстрантов стреляют наймиты Израиля. И никакого отношения к смерти Махса Амини это уже не имеет.

Брожение в верхах

И в целом это была правда —

Стало ясно, что гибель Махсы Амини — лишь триггер. Основными участниками протестов стали национальные и религиозные меньшинства, а также образованное население крупных городов.

Наконец и в верхах появились признаки брожения. Стало очевидно, что ссылки на «козни США и сионизма» уже не работают, иранцы видят истинные причины недовольства. Как всегда, никто не может усомниться в основах власти или вслух осудить репрессии против демонстрантов, но

Член ассамблеи преподавателей семинарии Кум (самый влиятельный религиозный центр Ирана) Мохаммад Фазель Мейбоди дал не чурающемуся европейских взглядов на мир изданию «Шарк Дейли» обширное интервью с убийственным заголовком: «Единственный способ спасти эту страну — переехать».

Речь в нем о безысходности из закостенелой системы, об отсутствии привлекательного образа будущего для молодежи, которая все чаще задумывается об эмиграции. Как и в России, лучшие умы и энергия молодости, согласно Мейбоди, буквально выдавливается из страны не столько репрессиями, сколько довлеющей над всем идеологией. А военные спустя 43 года после Исламской революции не в состоянии предъявить достойный результат.

и вообще — реформе управления в Иране. Окончил он фразой, чрезвычайно важной: «Есть надежда, что в скором времени, по милости Божьей, она (реформа — В. Ш.) воплотится в нашей стране». Кстати,

Параллельно развивается сюжет с детьми. Множество школьников обоих полов от 12 лет и старше было арестовано и содержится в заключении. Министр образования Юсеф Нури, слабый и зависимый политик, не зная, как объяснить родителям исчезновение несовершеннолетних, начал плести околесицу о неких закрытых психологических центрах, откуда детей вернут домой после перевоспитания опытными специалистами. Но даже он призвал не искать среди студентов врагов

Будущее неизвестно

Главная особенность протестов по-прежнему неизменна: упорство ядра антиклерикальной части граждан. Это привело к тому, что количество акций, пусть и не таких многолюдных, как в сентябре, не сокращается. Очередную демонстрацию, также разогнанную властями, организованно провели под руководством Тегеранской коллегии адвокатов. Началось долгое противостояние с той частью общества, которую у нас называют гражданским.

Но в целом эта страта относительно невелика. Многое зависит от того, присоединятся ли к демонстрантам союзники из других слоев общества. Десятилетия экономических санкций подорвали веру обывателя в благополучное будущее для детей. На третий месяц протестов в Иране сложился неустойчивый баланс сторон. Никто не может предсказать, чем закончится противостояние.