— Какие, на ваш взгляд, неочевидные последствия можем наблюдать после того, как 16 марта Россия перестала исполнять решения ЕСПЧ, а потом и перестала быть стороной Конвенции о правах человека?

— Есть очень тяжелые последствия: россияне стали менее защищенными. Сама возможность обратиться в ЕСПЧ гарантирована нам в Конституции. И это право защищало очень многих. Мы осознавали и отдавали дань Европейскому суду за то, что россияне могли чувствовать защиту. Было такое расхожее мнение: если будет трудно защитить себя в России, я соберу документы и пойду доказывать свою правоту в ЕСПЧ. Некоторые думали, ошибочно конечно, что пойдут доказывать свою невиновность. Но это невозможно,

если рассмотрение дела в суде проходило без обеспечения права на защиту, либо без обеспечения права на подготовку к разбирательству; а может быть, было нарушено право на вызов свидетелей. И так далее.

На основании таких жалоб, когда ЕСПЧ признавал нарушение ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Право на справедливое судебное разбирательство), у людей появлялась возможность на пересмотр дела. И уже по инициативе председателя Верховного суда РФ вносились определенные представления в президиум ВС РФ. Не всегда результативно, но много раз нам довелось обсуждать дела на таком высоком уровне. Давайте признаем, что это достаточно эффективное защитное средство. Для людей это был такой островок надежды.

— Фактически теперь мы лишились права защитить себя от несправедливого судебного разбирательства вне юрисдикции российских судов?

— Мы в принципе потеряли доступ к ЕСПЧ с индивидуальными жалобами и, как следствие, — стало невозможно защитить себя от несправедливого судебного разбирательства. Но это только одно из прав.

— Будет ли ЕСПЧ рассматривать все жалобы, которые уже находятся у него, или есть механизмы, позволяющие какие-то жалобы «отбрасывать»? Принимает ли Европейский суд жалобы по нарушениям, которые произошли с марта?

— Да, все будут рассмотрены. Сейчас в Страсбурге идут серьезные споры, как рассмотреть несколько тысяч потенциально приемлемых жалоб.

— Сколько примерно таких жалоб осталось?

— Называли около 18 тысяч не рассмотренных дел. Хочу обратить внимание: если жалоба была подана после 15 марта и 15 сентября (16 сентября Россия перестала быть стороной Конвенции о правах человека в связи с выходом из Совета Европы. — Ред.), то они тоже должны быть рассмотрены ЕСПЧ. Жалобы даже могут подаваться и в 2023 году. Для Российской Федерации до 16 сентября действуют нормы Конвенции.

Некоторые мои доверители отказываются от своих жалоб, поскольку порой не видят смысл продолжать борьбу или их жалоба потеряла актуальность. Но есть другая группа заявителей, которые требуют рассмотрения и просят исчерпать все средства правовой защиты.

— Однако российские власти заявили, что после 15 марта не собираются исполнять решения ЕСПЧ…

— И до 15 марта, к сожалению, тоже не особо исполняли.

— После выхода России из ЕСПЧ, какие сейчас существуют альтернативы для защиты своих прав в международных судах? Есть ли они вообще?

— Да, есть, и мы сейчас начинаем активно работать с Комитетом по правам человека при ООН. Этот орган весьма схожий с региональными органами по защите прав человека. Как раз наши первые дела мы выиграли в КПЧ.

КПЧ часто называют квазисудебным органом, потому что процедура рассмотрения там полностью письменная и там нет слушаний, как в ЕСПЧ, с приглашением сторон. В остальном — все так же.

В России существует ошибочное мнение, что решения КПЧ носят рекомендательный характер, а значит, можно их не исполнять. Так, по крайней мере, считают российские власти. Это абсолютно курьезная позиция. Российские власти считают, что раз дана рекомендация, то не надо исполнять. То есть вы вступаете в союз государств и добровольно принимаете обязанность признавать компетенцию этого органа, но, получив решение КПЧ, власти решили их не исполнять. В своих письмах они отвечали, что выражают признательность за вниманию к российским делам, учитывают рекомендации, но Иванов и Сидоров виноваты и точка. Верховный суд РФ уже пересмотрел их дело — открыл и закрыл бумаги — и тоже пришел к выводу, что вина доказана. Но КПЧ вынес решение совершенно о другом, не о невиновности Иванова и Сидорова, а о том, что они — жертвы несправедливого судебного разбирательства.

Почему у российских властей сложилось такое мнение? У КПЧ, помимо полномочия рассмотрения индивидуальных жалоб, есть еще одна важная задача: рассматривать ситуацию с правами человека в каждой стране, и каждое государство представляет свой доклад по этой теме. КПЧ ООН рассматривает эти доклады, потом выносит свои резолюции с рекомендациями. И они действительно носят рекомендательный характер. Однако Россия ратифицировала протокол и о признании компетенции КПЧ рассматривать и выносить решения по индивидуальным жалобам. И вот уже эти решения являются обязательными для исполнения.

Я изучила историю ратификации Пакта, поняла, что это было сделано российскими властями без полного понимания ответственности за принятые на себя обязательства.

— Получается, ратификация произошла только на бумаге?

— Поскольку российские власти в предоставлении состязательных документов участвуют и не отказываются, подают свои возражения, а значит — хоть как-то считаются с этим органом. Есть уже неплохие сведения о том, что российские власти начинают осознавать обязательность исполнения решений тех международных органов, полномочия которых они признали.

Россияне если начнут массово обращаться в какой-то международный орган, то, возможно, тогда мы сможем пробить эту глухую стену непонимания. Уже сейчас КПЧ столкнулся с тем, что количество жалоб с каждым днем все больше. И уже необходима реструктуризация Комитета, о которой мы сейчас говорим в Женеве.

Когда мы начали выигрывать дела в ЕСПЧ, российские власти тогда научились понимать свои обязательства по Европейской конвенции по правам человека как субъекта международного права. Особенно, если они не навели порядок и не восстановили право, нарушенное внутри страны, то включается международное право.

Решения КПЧ имеют все признаки судебного решения, и Россия обязана их исполнять. В резолютивной части, в отличие от ЕСПЧ, они не указывают конкретную сумму компенсации. Пишут просто: «выплатить справедливую компенсацию». Однако не будет лишним в заявлении указать все-таки конкретную сумму выплаты, потому что справедливость у всех разная. Может быть, уже стоит говорить о развитии более четкой конкретизации решений КПЧ.

— Что будет, если Россия не станет исполнять решения КПЧ? Санкции?

— У международных организаций нет каких-то санкций. У них лишь есть возможность применять особые политические формы воздействия на государство, которые иногда бывают очень чувствительными.

Я считаю, что такими действенными мерами мы могли бы добиться успехов и по российским делам. Но, увы, это уже история, и назад в Совет Европы мы не вернемся. А вот вперед — можем. Мы не вернемся, а снова будем вступать в Совет Европы, не знаю, в каком виде будет государство, но рано или поздно это произойдет. И на этом новом уровне нужно будет потребовать исполнения всех решений ЕСПЧ.

— Какой механизм подачи жалобы в КПЧ? Эта процедура сложнее, чем в ситуации с ЕСПЧ?

— Механизм подачи документов и самой жалобы в КПЧ проще, чем в ЕСПЧ, — через сайт. Срок для обращения в Комитет существенно больше, чем для Европейского суда: до пяти лет с момента нарушения.

Сначала жалобу зарегистрируют (на это может уйти около года, за исключением безотлагательных случаев) и попросят уточнить, какие меры требует принять заявитель. Принятие итогового решения по существу может занять до нескольких лет, как это было и в случае с ЕСПЧ.

— Как вы относитесь к предложению российских властей создать альтернативу ЕСПЧ в рамках Евразийского союза в странах СНГ?

— Меня не умиляют такие глупости, и они не создают никаких надежд. Может быть, будут проведены несколько показательных дел, чтобы продемонстрировать, как это все работает. Но я в эти сказки не верю, потому что

Этого не делалось до сих пор, этого не будет и впредь. В той ситуации с правами человека в России, которую мы сейчас имеем, ни один такой «международный» судебный орган не будет действенен: полезности [альтернативного суда ЕСПЧ в странах СНГ] я не смогла бы увидеть и под микроскопом, если это все останется в рамках России.

— Стоит ли российским адвокатам и юристам ссылаться в процессах на практику ЕСПЧ и Конвенцию, другие какие-то международные акты? Или теперь это будет только злить судей?

— Конечно, стоит! Если человек спорит, хочет добиться справедливости, то он уже раздражает судью, а его обращение к практике ЕСПЧ уже ничего не решает. Самым аккуратным могу посоветовать сослаться на аналогичные прецеденты в КПЧ. Пока мы юристы и защищаем людей, у нас есть мирное оружие защиты прав человека, будем его использовать.