23-летний Дмитрий Иванов — студент четвертого курса факультета вычислительной математики и кибернетики МГУ, автор Telegram-канала «Протестный МГУ», в котором писал о социальном активизме, вел трансляции с митингов и судов. В 2018 году он вместе с другими студентами выступил против установки фан-зоны на территории МГУ во время чемпионата мира по футболу в Москве. Тогда и образовалась группа «Протестный МГУ». Иванов неоднократно выступал в поддержку политзаключенных, выходил в одиночные пикеты, участвовал в поддержку фигурантов «Нового величия», «Сети» (организация признана террористической и запрещена в РФ), антифашиста Азата Мифтахова и многих других.

Переломным моментом, как считают друзья Димы, стал для него декабрь 2018 года, когда он вышел к зданию ФСБ на Лубянке на народный сход против произвола силовиков. Активист снимал происходящее на телефон и сфотографировал человека, похожего на сотрудника московского Центра по противодействию экстремизму (ЦПЭ) Алексея Окопного. После этого, как рассказывал Дима,

«Дима решил, что ему уже ничего не страшно и он будет продолжать бороться, несмотря ни на что», — рассказала «Новой газете» Юлиаслава Королевич, подруга и соратница Иванова.

Участие Иванова в акциях и неравнодушие к происходящему не оставались незамеченными его противниками, которые устраивали разные провокации. Так, 16 марта неизвестные исписали дверь его квартиры. На ней появилось несколько букв Z и надпись: «Не предавай Родину, Дима». Похожие надписи были нанесены на двери квартир активистки Ольги Мисик, журналистки Sota Анны Лойко, а также одной из сторонниц движения «Социалистическая альтернатива».

Обыски и задержания

В этом году Иванов планировал сдать выпускные экзамены и защитить диплом. Но из-за череды административных арестов этим планам не удалось сбыться. Первый раз Дмитрия задержали 29 апреля на выходе из метро. Поводом стал репост из соцсетей Алексея Навального. Затем, 8 мая, активиста привлекли за организацию митинга. Это уже стало распространенной практикой у силовиков — перед уголовным преследованием проводить так называемую карусель «административок».

Видимо, надоело «рисовать» административки, теперь завели уголовку», — предположила Королевич.

В начале июня прошли массовые обыски и задержания у друзей Иванова. Причем первым задержанным оказался журналист Sota Глеб Якутов. Его 1 июня подкараулили полицейские на выходе из общежития и увезли в отдел. «В тот день я должен был улетать домой. На мой вопрос, какая причина задержания, сказали «экстремизм»», — вспоминает Якутов.

По его словам, ночь он провел в отделении полиции, на следующий день его в наручниках повезли на обыск в общежитие. Во время следственных действий у него забрали ноутбук, телефон, все электронные предметы и документы. После обыска Якутова повезли на допрос, по пути в СК один из оперативников предложил ему пойти на сделку и все рассказать, взамен его отпустят, но активист ответил отказом.

«Все это время в СК ко мне приходили оперативники и беседовали со мной на разные отвлеченные темы: спрашивали про мою работу в Sota, про учебу и о родителях. Они поняли, что из меня ничего не вытянуть.

Разговаривали на разные политические темы, какие читаю паблики, откуда получаю информацию. Забавно, что они даже между собой спорили о том, имеет ли право существовать украинское государство и его язык. Спорили в формулировках», — делится Якутов.

Утром 2 августа в Москве правоохранители уже наведались с обысками к родителям Дмитрия и его друзьям — к Юлиславе Королевич и Даниилу Давыденко. У последнего в тот день должны были состояться экзамены, но его по пути в университет задержали полицейские и сразу повезли на обыск. В разговоре с «Новой» Давыденко сообщил, что сотрудники ЦПЭ обращались с ним грубо, один раз даже ударили по спине.

Королевич встречала силовиков уже непосредственно у себя дома. К ней начали долбиться в дверь в шесть утра, рассказала она «Новой», в тот момент девушка находилась в квартире с матерью. О визите силовиков они сообщили правозащитному проекту «ОВД-Инфо» (внесен Минюстом РФ в реестр незарегистрированных движений, выполняющих функцию иноагента) и ждали, когда к ним приедет адвокат. Около двух часов Королевич держала непрошеных гостей за дверью, тогда в квартире отключили электричество и выкрутили глазок в двери. Спустя какое-то время через дверь Королевич показали постановление о возбуждении дела против Иванова и санкцию на обыск, дверь пришлось открыть.

«Меня удивило, что больше всего вещей отобрали у моей мамы, а не у меня, — заметила подруга Дмитрия, добавив, что потом ее с матерью отвезли в СК на допрос.

После допросов всех друзей и родных Иванова их отпустили в качестве свидетелей и взяли подписку о неразглашении каких-либо подробностей по делу. Сам Дима, отбывающий 25 суток административного ареста по ч. 8 ст. 20.2 КоАП (о повторном нарушении порядка проведения акции), должен был освободиться вечером 2 июня, но его после обыска в квартире оставили в ИВС. На другой день Пресненский суд Москвы назначил студенту меру пресечения в виде заключения под стражу.

«Хрюкающие и гадящие за объедки»

Иванова обвинили в публичном распространении заведомо ложной информации о российских вооруженных силах по мотивам политической ненависти (п. «д» ч. 2 ст. 207.3 УК). Основанием для уголовного преследования стали публикации активиста в Telegram-канале «Протестный МГУ».

«Своими преступными действиями Иванов Д.А. ввел в заблуждение неограниченный круг лиц относительно правомерности действий ВС РФ при проведении специальной военной операции <…> подорвал авторитет и дискредитировал ВС РФ у общества, вызвав у граждан, ознакомившись с вышеуказанным утверждением, чувство тревоги, страха, беспокойства и незащищенности со стороны государства», — говорится в материалах дела.

Следствие длилось два месяца, в качестве доказательств вины Иванова к делу приобщена психолого-лингвистическая экспертиза ФСБ, сравнившая высказывания активиста с брифингами официального представителя Генштаба РФ генерала Игоря Конашенкова и пришедшая к выводу, что информация Telegram-канала «Протестный МГУ» противоречит информации Минобороны. Помимо прочего, в деле есть показания свидетелей, которые никогда активиста не видели, лично с ним не знакомы, но Telegram-канал читали и неистово осуждают опубликованную информацию.

Особо отличилась на следствии бывший декан факультета фундаментальной физико-химической инженерии МГУ Людмила Григорьева. В кабинете следователя она охарактеризовала обвиняемого с крайне отрицательной стороны, не скрывала своей неприязни к нему и заявила: «Иванов состоит в политической секте, а именно — в инициативной группе МГУ, которая с 2006 года постоянно ведет антироссийскую пропаганду в стенах МГУ».

«К собственной личности [обвиняемый] относится самовлюбленно, всегда уверен в собственной правоте. Уровень самооценки завышен, поскольку Иванов Д.А. уверен в собственной безнаказанности, никогда не получал отпор, привык оскорблять других людей, которые не разделяют его точку зрения. Критику не воспринимает вообще», — сказала на допросе Григорьева.

В следующий свой приход в СК Григорьева добавила, что она с уверенностью может заявить, что Иванов «заведомо знал о том, что распространяемая им информация про войска РФ, про всю специальную военную операцию — заведомо ложная».

«Хочу еще отметить, что весь Telegram-канал «Протестный МГУ», который ведет Иванов Д.А., направлен на дискредитацию действующей власти и страны в целом. Кроме того, на данном канале он поддерживает различных лиц, которые совершали различные правонарушения, которые в том числе поддерживают фашизм. Все это вызывает как минимум полный ужас и раздражение», — разговорилась Григорьева.

Одно из ее высказываний касалось как раз инициативной группы МГУ, участников которой она называла «западными либерастами», «хрюкающими и гадящими за объедки», говорила, что они «против страны, против университета, против любого начинания, которое на пользу стране».

После этого скандала Григорьева уволилась из МГУ.

Следующим в этом патриотичном параде свидетелей проходит еще один сотрудник МГУ Александр Красильников. Он тоже принес следствию отрицательную характеристику на обвиняемого. «Его публикации, начиная с 24.02.2022 и по настоящее время, несут крайне оппозиционный, агрессивный характер по отношению к ВС РФ, действующей государственной власти, а также допускаются негативные высказывания в отношении Президента (…). Публикации, которые распространяет Иванов Д.А., не соответствуют официальной позиции Минобороны РФ, а также Министерства иностранных дел РФ, которые в свою очередь подтверждают ту или иную историю, события достоверными фактами», — не сомневается Красильников.

Собственно, все остальные нужные для следствия свидетели дали аналогичные показания строго по пунктам обвинения.

«Не сдаваться, не впадать в отчаяние»

27 июня Иванова поместили в московский следственный изолятор «Матросская Тишина». До этого он находился в СИЗО «Капотня». Пока шло предварительное следствие, «Новая газета» через адвоката передала Дмитрию в изолятор свои вопросы.

— Вы давно участвуете в акциях. Вам неоднократно назначали административный арест за вашу гражданскую позицию. Было ли подозрение, что рано или поздно за вами могут прийти уже по уголовному делу?

— Конечно, я понимал, что мое уголовное преследование возможно. Более того — оно было практически неизбежно. Каждый раз, когда за решеткой оказывался кто-то из моих знакомых, я задумывался, что круг сжимается и я могу быть следующим. Интрига была лишь в том, в какой момент и по какому формальному поводу это произойдет. Все-таки я старался соблюдать Уголовный кодекс (насколько это не противоречит моим убеждениям) и не спешил садиться в тюрьму. Когда началась (…) [спецоперация], я понял, что находиться на свободе мне осталось недолго.

— Что произошло в день задержания? Как узнали об уголовном деле?

— Меня задержали в день сдачи последнего экзамена прямо на выходе из университета, привезли в ближайший отдел полиции, а на следующее утро дали 10 суток административного ареста. Тогда ни я, ни сотрудникам полиции, судя по всему, и судья еще не знали, что арест затянется. Знал, очевидно, оперативник ЦПЭ, руководивший задержанием. После окончания первого административного ареста, аккурат в День Победы, мне добавили еще 25 суток. Пока я сидел в спецприемнике, эксперты Института криминалистики ФСБ изучали посты в моем Telegram-канале. О возбуждении уголовного дела я узнал, наверное, последним:

— Как вас встретили ваши сокамерники в СИЗО? Какая у них была реакция, когда они узнали, за что вас отправили под стражу? И кто эти люди, по каким статьям они сидят?

— Правильнее сказать, что я не нахожусь в каком-то изоляторе, а совершаю обзорную экскурсию по ним. Я успел сменить пять учреждений и с десяток камер. На каждом новом месте обстановка своя — где-то большая часть соседей встречает с понимаем и поддержкой, а где-то пытаются придумывать оправдания происходящему. Сейчас я нахожусь в карантинном корпусе Матросской Тишины» (наши вопросы Дима получил в начале июля. — Ред.), бо́льшая часть моих соседей — молодые ребята с «народной» 228-й статьей (сбыт и распространение наркотиков. — Ред.), обстановка в камере дружественная. Многие не верят, что мне действительно грозит большой срок, говорят, подержат полгода и отпустят.

— Обсуждают ли между собой заключенные последние новости?

— Новости в основном получаем из писем, ловим какие-то обрывки информации и слухи от вновь прибывших, какое уж тут обсуждение.

— Какие условия содержания в СИЗО? Есть ли перелемит в камере?

— Условия опять же варьируются от места к месту. В «Матросской Тишине» перелемит есть практически везде. Я зашел в нашу десятиместную камеру двенадцатым. Но через два дня несколько мест освободились. Сейчас нас ровно 10 человек. От соседей слышал, что в основном корпусе бытовые условия лучше, есть холодильник, телевизор, душ. До основного корпуса надо еще добраться, но меня решили подольше подержать на карантине, чтобы не занимался агитацией.

— У вас возникала мысль уехать из России? Почему не уехали?

— Многие мои знакомые уехали из России еще в прошлом году после январских акций, когда освободились из «Сахарово», другие — после. Я с понимаем отношусь к их решению, но никогда для себя не рассматривал такой вариант. Находиться в безопасности, вдали от родных и близких, и наблюдать, как одного за другим сажают моих друзей? Для меня это было бы тяжелее, чем попасть за решетку самому. Сейчас я знаю, что сделал все что мог, а реакцию силовиков воспринимаю как оценку своей деятельности.

— Как считаете, каким образом сейчас можно поддерживать всех политзаключенных в России, когда фактически запрещено выходить на протесты и свободно высказывать свое мнение?

— Многие наши соотечественники сейчас находятся за границей, и у них есть возможность продолжать открыто выражать свою гражданскую позицию. Это, на самом деле, очень ободряет и придает сил. Мне присылали фотографии с митингов за рубежом — приятно видеть, что в мире не забыли о том, за что мы сидим. Для тех, кто находится в России, тоже остается множество способов не молчать: разговаривать с друзьями, коллегами, родными, ходить на суды и писать письма политзаключенным, поддерживать правозащитные организации и независимые СМИ.

Конвой не справился с доставкой

3 августа дело Иванова поступило в Тимирязевский суд столицы. В ходе предварительных слушаний защита ходатайствовала о прекращении производства по делу, для того чтобы подать жалобу в Конституционный суд РФ. По мнению адвоката Марии Эйсмонт, уголовная статья 207.3 антиконституционна и должна быть отменена. Но судья Дарья Пугачева решила, что разберется с делом без участия КС, и назначила первое заседание по существу на 26 августа.

Перед началом разбирательства стало известно, что

Он также задавал вопросы о том, где активист был последние восемь лет и почему не поехал в Донбасс «протестовать против фашистов». Об этом активист написал в своем письме, текст которого опубликовал Telegram-канал «Тюремный МГУ».

«Диалог у нас с ним как-то не задался, но я надеялся на продолжение: осталось, как говорит Дмитрий Киселев, чувство недосказанности. Но вот уже вторую неделю он не назначает мне второе свидание с предложением кого-то оговорить или подписать уже готовые ложные показания, так что, думаю, пора рассказать о его визите вам», — добавил Иванов.

Это давление со стороны спецслужб не напугало активиста. Он так и не признал вину по вменяемой «фейковой» статье, как раз собирался высказать свою позицию по делу на первом заседании, но не вышло. Конвой не смог доставить его в суд 26-го числа, сообщила судья Пугачева. С чем связана эта заминка, осталось неизвестным. Председательствующей ничего не оставалось, как отложить слушания на 21 сентября.