«Фейсбук*! Инстаграм*! Без VPN!»

Регистрация рейса на Ереван в аэропорту Минеральные воды задерживается на полчаса. Кто-то переминается с ноги на ногу, кубинская пара выгуливает собак — двух крохотных чихуахуа, граждане Таджикистана присели на корточки. Наконец, дверь в зал международных отправлений открывается.

Сначала паспортный контроль, в окне эффектная блондинка.

— Куда летите? Как долго собираетесь пробыть в стране назначения?

Говорю правду: «Лечу в Армению, оттуда, возможно, отправлюсь в Грузию. Мои лекарства, входящие в список ЖНВЛП, пропали из продажи. С собой удостоверение инвалида, выписки из лечебного учреждения, рецепт».

Лицо Снежной королевы смягчается, она ставит штамп и прощается.

В коридоре по пути к стойке регистрации — еще две сотрудницы. «Доллары, евро?» — чуть заговорщически спрашивают они. «Спирт, спирт, куры гора-а-ачие», — с той же интонацией ходили коробейники по вокзалам в середине 90-х. Снова говорю правду: «Везу, но совсем немного».

Рейс авиакомпании «Азимут» вылетает практически вовремя, и это по нынешним временам скорее редкость. «Вылет перенесен на 21.30, вылет отменен», — на табло Departures аэропорта Минвод строчки сменяют одна другую.

Отменяют и переносят рейсы в Стамбул и Ереван. Турецкий лоукостер Pegasus Airlines свернул полетную программу из России до конца апреля. До 15 апреля все рейсы в направлении армянской столицы отменила Armenia Aircompany. Случаи отмен фиксировались у Utair. Более-менее стабильны Red Wings и «Азимут».

Через 50 минут, едва показались горы в облачной дымке, борт садится в аэропорту Звартнотц. «Фейсбук! Инстаграм! Без VPN!» — радуется молодая девушка в очереди передо мной. «Воздух свободы!» — одновременно говорят несколько человек. Толпа разношерстная: люди с детьми, с домашними питомцами — в чатах про релокацию в Армению и Грузию местные граждане удивляются тому, что россияне повсеместно берут с собой братьев меньших. Огромные чемоданы ползут по багажной ленте: никто не знает, когда он вернется назад, и вернется ли.

Прохождение паспортного контроля занимает минуты. Еще пару — показать ПЦР-тест или сертификат о прививке (принимается и «Спутник V»). Добро пожаловать в Армению! Барев дзес!

«Я повышаю цену. Либо соглашаетесь, либо я сдаю русским»

— Столько светлых лиц на улицах я не видел никогда, даже в Москве, — смеется журналист и политический обозреватель канала CivilNet Аршалуйс Мгдесян. — В основном это молодежь, людей старше 40 среди них почти нет. Мой друг рассказывает, что живет на окраине Еревана, в Нор-Ареш. «Русских в нашем районе я раньше не видел вообще, а сейчас их вал».

По словам Аршалуйса, официальных цифр, сколько переехало людей за эти четыре недели в Армению, нет: «Какая-то часть прилетевших — сами армяне: и гастарбайтеры, и граждане России. Кто-то опасается всеобщей мобилизации, другие замечают ухудшение бизнес-среды. Как считать русских, тоже непонятно: многие из них используют страну как площадку для переезда в Грузию. В пиковые даты перевозок, две первые недели марта, из России в Армению совершалось до 42–43 рейсов, а это 8500 человек в день».

Приблизительные подсчеты показывают, что в марте в страну приехало от 50 до 100 тысяч россиян. Сколько их осело, неизвестно.

По данным армянских риэлтеров и хостельеров, до «спецоперации» загруженность квартирного и номерного фонда находилась на уровне 40% — нормальная цифра для этого времени года. Сейчас она составляет 75–80%: где жить, еще есть, но съемное жилье уже подорожало как минимум на 30–40%, а во многих случаях и больше.

Аршалуйс с семьей снимают небольшую двухкомнатную квартиру на границе центра и спальных районов за $300. За месяц аренда в этом районе выросла на $100 и больше. «Были случаи, когда владелец квартиры звонил и говорил арендаторам: «Я повышаю цену. Либо соглашаетесь, либо я сдаю русским», — рассказывает он.

Договоры среди здешних арендаторов и арендодателей — редкость, ведь это означает официальные налоги и повышение итоговой цены. Предпочитают заключать сделки устно.

— Сейчас мы часто видим ситуации, когда арендаторы расторгают прежние контракты и сдают жилье по новым ценам, — говорит политолог Джонни Меликян. — Я думаю, к лету все стабилизируется, возникнет баланс спроса и предложения. Тем более у правительства есть программа, предназначенная для молодых армянских семей, когда проценты по ипотечному кредиту можно оплачивать с помощью подоходного налога. Предполагается, что в следующем году она распространится и на регионы, и, возможно, люди с постоянным ВНЖ тоже смогут в ней участвовать.

Несмотря на это, к русским повсеместно относятся с большой симпатией, что ощущается даже на бытовом уровне.

Медсестра Мария садится рядом со мной в маленьком смешном, но вполне регулярном автобусе. Узнав, откуда я, в порыве чувств обнимает. Выходим вместе, и Мария, несмотря на возражения, платит за меня 100 драм водителю.

Экскурсовод Роза угощает лахмаджуном — тонкой лепешкой с добавлением фарша — в своем любимом кафе. Деньги брать отказывается. У Розы в этом странном марте весь бизнес пошел наперекосяк: те, кто давно собирался приехать, отложили прилет на неопределенное время. Новые жители Еревана пока еще не пришли в себя, им не до экскурсий. Но есть и приятные исключения: кому-то хватило денег на билет в один конец, обратно поедут автобусом, но отпуск не отменили; 29 марта бортом «Аэрофлота» должна прилететь большая российская группа экскурсантов. «Недавно мы помогали перевозить IT-компанию, в которой один сотрудник был азербайджанцем с российским гражданством, — рассказывает Роза. — Мы очень боялись, что его депортируют. Но все обошлось: на паспортном контроле его допрашивали час, но в итоге впустили в страну».

«Я сижу здесь каждый день четвертый год, — рассказывает Артур, владелец антикварной «Старой лавки» на улице Хачатура Абовяна. Второй этаж ее заполнен коврами, на первом — статуэтки в национальной одежде смешались с бюстами Ленина, кинжалы разбавлены самоварами. Раньше Артур держал подобную лавку на Рублевке, «рядом с домом Газманова», но в последние годы вернулся на родину — мама в возрасте, ей нужна помощь. — Русских стало очень много. Вчера приходил ваш, взял трех слонов из красного дерева, каждая фигурка — $50. Если вам что-то нужно, приходите, спрашивайте, я всегда объясню».

(продолжает) В России не видят угрозы, более того, видят в ней страну, которая может помочь Армении восстановить свой потенциал после войны, — говорит Аршалуйс Мгдесян. — С другой стороны, Россия на договорной основе является гарантом безопасности Армении. Это достаточно большая зависимость и в экономическом, и в политическом аспектах. Есть огромная категория людей, работающих в России и посылающих оттуда деньги: в 2020 году, по официальным данным, речь шла о $824 млн — одной пятой бюджета Армении.

«Нам было все равно, куда ехать, лишь бы сбежать»

— В нашем отеле россиян стало больше в пять раз, — рассказывает Хорен, владелец камерного хостела в центре города. — То есть для лета такая цифра была бы нормальной, но не в марте.

Двухэтажный отель — как Ноев ковчег: не каждой твари здесь по паре, но у каждого постояльца своя история, часто непростая.

Вот Лена, карабахская армянка из Шуши, беженка. В 11 километрах к югу от Степанакерта у нее осталась вся семья, но сама Лена больше года живет в Ереване, в настоящий момент — в крошечном четырехместном женском дормитории. Родные Лены две недели сидят без газа: в результате невыясненных обстоятельств газопровод в регионе рухнул. Армянская сторона обвинила азербайджанскую в том, что та не разрешает ремонтные работы. «Две недели дети не ходят в школы и детские сады, люди не работают, — сокрушается Лена. — Греются дровами, варят еду на костре».

Март в этом году в Армении выдался экстремально холодным: 24-го Ереван в очередной раз завалило снегом, который пушистыми хлопьями падал на успевшие распуститься фиалки. Год назад в это время страна представляла собой цветущий персиковый сад. Лена надеется на российские миротворческие войска, стоящие в Карабахе: они должны взять на себя переговорный процесс. Переговоры идут четвертый день, но пока без эффекта: свыше 100 тысяч человек так и сидят без отопления и горячей воды.

На фоне всех треволнений по громкой связи Лене звонит подруга из Москвы: «У нас все нормально! — кричит она, постоянно срываясь на веселый матерок. — Причем здесь Путин? Он-то в чем виноват?!».

Маникюрша Лена вешает трубку и отправляется на весь день в салон. Работа очень тяжелая, но если стараться, можно зарабатывать от $500 до $1000 в месяц. «У вас в России плохо делают маникюр», — выносит вердикт она. Женщина уже заполнила заявку и ждет очереди выехать в Абу-Даби, там мастеру ее уровня платят в три раза больше.

Вот Петр. Петр родом из Харькова, но в последние годы жил с мамой в Крыму. Ему 21 год, у него два паспорта — российский и украинский, Ереван для него — перевалочная база. По российскому он выехал из Крыма в Минеральные Воды, оттуда, тоже «Азимутом», прибыл в Ереван. По украинскому паспорту молодой человек собирается долететь до Вены, потом махнуть в Лейпциг, где в специальном социальном доме живут его дедушка и бабушка. Когда началось то, что нельзя называть, харьковских стариков посадили в такси и довезли сперва до Черкасс (за сумму, эквивалентную 50 тысячам рублей), после — на автобусе до польской границы. В Польше их перехватили совершенно незнакомые немецкие волонтеры и транспортировали в Лейпциг.

Бабушка с дедушкой живут неплохо, в выданной им двухкомнатной квартире, уже получили пособие. Но жалуются на отсутствие круга общения: из множества постояльцев этого дома по-русски не говорит никто. Только волонтеры со знанием языка иногда помогают с бытовыми вопросами.

Петр в наушниках слушает выступление Алексея Арестовича. Иногда списывается с друзьями: все они уехали из Харькова, большинство сейчас в безопасности. В это же время сводный брат Пети участвует в боевых действиях на стороне Украины, а жена брата отправилась к друзьям, на север Харьковской области, к российской границе: совсем не логично, но вместе не так страшно.

Вот Олег и Татьяна из Петербурга, айтишник и финансист. Когда Татьяна после ковида впервые вышла на улицу и увидела маршрутку с буквой Z, ей стало дурно. «Нам было все равно, куда ехать, лишь бы сбежать оттуда», — говорит девушка. Не остановили кредиты и тот факт, что загранпаспорт Тани закончится в этом году, а в Армении через российское консульство новый делается минимум полгода. У Олега имеется открытая шенгенская виза, его с радостью готовы принять в Скандинавии, но ехать в Финляндию или Швецию без Татьяны капитан запаса отказался категорически. А без вида на жительство шенген в Армении она не получит.

поэтому пара выехала через Стамбул, а оттуда улетела в столицу Армении.

В этом хостеле они почти две недели и на днях заселяются в арендованную квартиру. Евродвушку в 15 минутах езды от центра сняли на полгода за $600 в месяц, но пришлось побегать. Оба с оптимизмом смотрят на перспективы найти работу здесь: IT-сфера релоцируется в Армению целыми трудовыми коллективами. «Нашим московским друзьям сказали: кто не хочет переезжать — заявление по собственному желанию. Уехать захотели все». И хотя «Яндекс» опроверг сообщение о переносе в Ереван штаб-квартиры, число сотрудников компании, в последние недели прилетевших в страну, дошло до сотни, для них ведется поиск коворкинга.

Пара уже столкнулась с тем, что представители местного IT с настороженностью отнеслись к перспективе обострения конкуренции. То же самое вскоре коснется иных профессий. «Но с другой стороны, формирование новой диаспоры приведет к тому, что россияне — бариста, барберы, няни, журналисты, галеристы и т.д. — будут работать на своих же», — говорит Татьяна. Сама она намерена искать работу финансиста.

Всюду «Мир»

— Без знания языка достаточно сложно найти работу в госучреждениях, есть и другие сегменты, где обязательно знание армянского. Но большое значение придается IT, туризму, экспорту, поощряется знание русского и английского. Сфера IT здесь развита. Говорят, что в Грузию едут те, кто привык заниматься рекламой, адвертайзингом, там развито это направление.

говорит Аршалуйс Мгдесян. — Я думаю, хороший специалист везде себя найдет. В Армении большая нехватка квалифицированных кадров, начиная от слесарей и сантехников и заканчивая начальниками складов, мебельщиками, представителями сферы услуг и т.д.

К его знакомому, очень известному профессору Нью-Йоркского университета, приехало несколько российских коллег. Живут в одной квартире «до лучших времен». В армянских соцсетях сообщество предлагает сделать всё, чтобы оставить профессуру здесь, — это большой стимул и шанс для студентов страны.

— Мы все находимся в Евразийском союзе, и в идею его создания были заложены четыре свободы, одна из которых, — свобода передвижения рабочей силы, — рассказывает Джонни Меликян. — Долгие годы после создания Евразийского союза она действовала в одну сторону: армянские граждане ездили в Россию на заработки. Теперь получается, что есть еще обратный отток, есть люди, которые в надежде найти работу ездят сюда. Наверное, конкурентные специалисты смогут устроиться здесь, тем более люди с опытом работы в таких головных офисах в Москве как Ernst & Young и им подобных. Но таких будет, видимо, десятки, не больше. У остальных могут быть проблемы: рынок у нас все-таки маленький, знание государственного языка много где принципиально. Но сфера туризма, сервиса и т.п. проживет, будут заниматься соотечественниками. Например, иранцы в этом преуспевают, они открывают фирмы, переводческие бюро, юридические конторы, которые обслуживают в основном их граждан.

Тем, кто не может позволить себе квартиру по новым ереванским ценам, советуют объединяться в коливинги или рассматривать другие города страны. То, что в столице арендуется за 200 тысяч драм (или $400), в Гюмри, расположенном в 100 километрах от Еревана, можно снять за половину суммы, а в Ванадзоре и за $150.

Переезд в Армению, теоретически, имеет много плюсов.

Порядок цен здесь сопоставим с российским. Пока еще первые переселенцы, дружно отоваривающиеся в SAS и «Ереван Сити» — аналогах дорогой московской «Азбуки вкуса», не оценили преимущество рынков и маленьких частных магазинов, но опыт — дело наживное.

Здесь легко открыть счет и получить мультивалютную карту, да и карты «Мир» принимают повсеместно.

Армяне почти повсеместно говорят на хорошем русском языке, надписи в метро продублированы по-русски, на многих домах есть адрес кириллицей.

В городе — несколько школ, целиком работающих по российским программам, есть отдельные классы, есть частные русскоязычные учебные заведения, даже в «обычных» армянских школах со 2-го класса обязательны уроки русского. Правда, эти классы переполнены, и число учеников может доходить до 30. Но спрос рождает предложение, откроются новые.

Что будет на практике — покажет будущее.

Сейчас даже обычная прогулка по улицам столицы превращается в ностальгическое путешествие: в сквере перед зданием оперы человек в целлофановом «домике», спрятавшись от дождя и снега, играет на клавишах «Прекрасное далеко», пусть оно и стало так жестоко.

Но будет ли пребывание в стране безопасным для тех, кому грозит преследование на родине? Или членство в ОДКБ может быть поводом для повторения белорусского сценария, когда российских активистов, отметившихся в протестах в Беларуси, задерживают и отправляют отбывать уголовные сроки в Жодино, Витебске и Барановичах?

— Мои российские коллеги меня об этом спрашивали, но не думаю, что дело до этого дойдет, — комментирует Аршалуйс Мгдесян. — Ну что сделали релоканты? Пару заявлений, в соцсетях что-то написали. Среди этих людей, может быть, 10% — политические активисты, другие переехали по разным причинам. Не думаю, что Армения станет островком российской либеральной оппозиции, вторым Лондоном. Но ситуация очень и очень неопределенная. Все зависит от того, как быстро это все закончится, насколько длительными будут санкции в отношении России. Если через месяц или два что-то изменится, начнутся послабления, конечно же, многие поедут обратно. Это рационально, это нормально.