Близкое к тотальному исключение российского спорта из международных соревнований по крайней мере избавляет от чувства стыда, которое неизбежно сопровождало бы и участие в них, и тем более проведение в домашнем варианте. Конечно, это чувство есть далеко не у всех, российские спортивные структуры выражают сожаление по поводу вмешательства политики в спорт, считают меры дискриминационными по отношению к российским спортсменам и вообще к России, но объяснить это исключительно «происками Запада» было бы слишком просто.

Это не ситуация перед Москвой-1980 и Лос-Анджелесом-1984 с поочередными бойкотами сначала со стороны западных, и не только, стран, как реакция на кампанию СССР в Афганистане, а затем со стороны соцлагеря в качестве «ответки».

Никто нас из большой игры не выключал даже на фоне противостояния двух систем — впрочем, к тому времени уже потихоньку теряющего свою актуальность.

Это не ситуация с антидопинговой и «антироссийской» эпопеей, растянувшейся на многие годы, — ко времени проведения Игр-2022 она, по сути, превратилась в остаточное и во многом формальное выполнение прежних угроз. Напомню, что в декабре этого года ограничения должны были быть сняты. Ничто проведению ни чемпионата мира по волейболу, ни финалу Лиги чемпионов по футболу, ни стыковым матчам мундиаля-2022, ни хоккейным чемпионатам мира-2023, ни многим другим запланированным в России стартам разных уровней, ни участию россиян в международных соревнованиях не должно и не могло угрожать. Негативный фон по отношению к отдельным спортсменам и вообще к российскому спорту не мог так сразу исчезнуть, МОК, не говоря уже о ВАДА, могли продемонстрировать свои «русофобские» взгляды, но о запретах, тем более тотального характера, речи уже не шло.

Надо было ухитриться все перевернуть в один момент. У меня были плохие предчувствия, что я и постарался выразить в последнем «олимпийском» тексте, подводящем итог Играм-2022 в Пекине («Победный тупик», «Новая газета» от 21 февраля). Но это было в другой жизни, в которой еще имели право на существование ныне запретные слова. Ощущение, что спорт может попасть под танковые гусеницы одним движением пальца, было, но реальность оказалась еще хуже. Настолько хуже, что смотреть, как люди во что-то мирное играют, нет никаких сил.

Спорт не скрепа. Да и ничто не скрепа. Все скрепы — виньетки для оформления и отчасти маскировки брони, не более того. В нужный момент они превращаются в пыль под ногами.

Предполагало ли руководство страны, к чему приведет подобное исполнение «миротворческой миссии» на Украине хотя бы со стороны международных спортивных структур? Полагаю, это было на одном из последних мест при просчете последствий. На начало недели стало окончательно ясно, что Россию выбрасывают из международного спорта на неопределенный, но не короткий, срок. Практически тотально. Почти во всех видах спорта и — что самое страшное — солидарно.

Так солидарно «плясать под дудку США», в чем нас будут уверять, невозможно. Не прокатит. Отдельные международные федерации и хотели бы продолжать сотрудничество, щедро оплаченное деньгами российских олигархов, но и у них не остается выбора, если речь идет не о каких-то нарушениях, а о жизни и смерти.

Призывать к исполнению лицемерного, особенно в данном случае, лозунга «спорт вне политики» — еще абсурднее.

И нам неслабо дали по рогам, наращивая список запретов каждый день. Футбол и хоккей еще не перешли, но вот-вот перейдут в категорию соревнований для внутреннего пользования. ФИФА и УЕФА вначале объявляли о полумерах, о возможности российским клубам и сборной принимать соперников на нейтральных полях, но они не хотели играть с нами. То есть на том уровне, где еще как-то можно договариваться, — не хо-те-ли. Это надо понимать и в отношении остальных международных организаций — наш спорт стал нерукопожатным не по своей вине, а по вине того, кто его содержит. То есть государства. Рассуждать о том, гипотетическая вина или реальная, можно исключительно для внутренней аудитории.

Итак,

• «Спартак» не играет с «Лейпцигом».
• Сборная России не едет в Катар.
• Санкт-Петербург не принимает финал Лиги чемпионов.
• Сборной России отказано в участии в чемпионате мира в Хельсинки.
• Омск и Новосибирск не примут молодежный чемпионат мира.

Это я навскидку, не заглядывая в список и не касаясь других видов. То, что разрыв контрактов со стороны легионеров в футболе, хоккее, баскетболе вот-вот приобретет массовый характер, можно даже не сомневаться.

На этом пункте вопящая масса приветствующих спецоперацию просто воспарит: вот и славно, будут объединенные чемпионаты России и Белоруссии, будем, наконец, растить своих Яшиных, Харламовых и Беловых, пусть враги утрутся. Враги-то, может, и утрутся, а вот вышеперечисленные звезды футбола, хоккея и баскетбола обрели такой статус прежде всего потому, что их увидел и ими восхитился мир. И они поднимались и росли во многом потому, что соревновались с лучшими. Ну это вещи вообще тривиальные.

Советский Союз по большому счету вышел на международную спортивную арену под занавес жизни Иосифа Сталина, когда диктатор находился уже в близком к параноидальному состоянию. Как-то уломали вождя всех народов отправить спортивную делегацию на летнюю Олимпиаду-1952 в Хельсинки. На чемпионате мира по хоккею смогли дебютировать уже после смерти вождя. Сколько придется ждать, когда нас снова примут в мировую спортивную семью, и сколько поколений выдающихся спортсменов и тренеров мы за это время потеряем, один Господь ведает.

И не надо себя успокаивать тем, что все эти санкции послужат улучшению здоровья нашего населения, а зрелище нам заменят реальные занятия физкультурой и спортом — с малых лет до глубокой старости. В благостную картину со спортшколами в каждом квартале и пенсионерами на лучших спортивных базах страны я не верю ни на грош. В Союзе была система подготовки спортивных кадров и декларировался упор на физкультуру, но «утренняя зарядка» по всесоюзному радио и производственная гимнастика в обеденный перерыв на предприятиях были едва ли не единственными доказательствами массовости — реальной, а не выдуманной и зафиксированной липовыми протоколами, как было при введении всех вариантов комплекса ГТО. Кстати, его последний, уже российский вариант давно заболтали.

В СССР о большом спорте полагалось писать на 20 процентов меньше, чем о физкультуре. Воплощать это, не прибегая к разного рода уловкам, было непросто. Насколько быстро и реально переориентируется на невкусное, но полезное все наше спортивное хозяйство, предсказывать не берусь. Спорт высоких достижений можно сколько угодно и во многом справедливо ругать, но неизбежно появляющийся с его отсутствием вакуум восполнить в обозримом будущем нечем.

Спорт в данном случае — на периферии, потому что происходящее бьет по всему живому и сущему.

Но все равно неизмеримо больно и за него.