Собственно, смысла в нем не больше, чем в компостере. В компостере даже больше — он все-таки автобусные билеты пробивает. В референдуме смысла нет никакого: Конституция и законы в Беларуси, как в любом тоталитарном государстве, не работают в принципе. Здесь работают исключительно подзаконные акты: например, декреты Лукашенко. То есть он единственный человек, чье волеизъявление влияет на страну. Что до голосов избирателей, то даже те, кто не интересуется белорусской политикой, в августе 2020 года могли наблюдать народное волеизъявление на улицах белорусских городов. Не наблюдать его было невозможно — оно было везде, главной новостью всех мировых медиа. Наказанием за публичное волеизъявление стали тысячи политзаключенных, десятки тысяч изгнанных из страны, сотни тысяч переживших обыски, угрозы, увольнения.

Так что в принципе

всенародное обсуждение в трудовых коллективах, школьных классах и студенческих аудиториях; телевизионные выступления депутатов с красочными рассказами о том, как активные избиратели заваливают их письмами со своими предложениями по усовершенствованию Конституции; бравурные ролики в телеэфире с призывами приходить и выбирать свое будущее (на этот раз в государственных роликах призыв идет под песню Цоя «Перемен!» — ту самую, за которую белорусов уже полтора года бьют и сажают). Но даже самые пышные пропагандистские декорации неполноценны, если нет хотя бы маленького раскрытого заговора.

К примеру, в 2006 году перед президентскими выборами председатель КГБ рассказывал по телевизору, что оппозиция планировала теракт в виде запущенной в минский водопровод дохлой крысы, которая должна была отравить воду и убить минчан. Правда, сел тогда только один кандидат в президенты Александр Козулин. В 2010 году заговорщиками стали уже все кандидаты в президенты, которые были арестованы прямо в день выборов, причем многие вместе со своими доверенными лицами. В 2020 году заговорщиком стал весь белорусский народ: аресты и суды идут до сих пор. Не сплоховали силовики и перед референдумом, прекрасно зная, чего от них ждут.

КГБ арестовал десять человек, рассылавших письма членам избирательных комиссий. Об этом в эфире телеканала ОНТ заявил заместитель начальника следственного управления КГБ Константин Бычек. Вернее, он сказал «порядка десяти человек» и сообщил, что мероприятия по пресечению противоправной деятельности продолжаются. А это значит, что арестованных может быть намного больше. Возбуждены уголовные дела по статьям об экстремизме и воспрепятствовании осуществлению избирательных прав граждан. Среди задержанных: таксист, студент-первокурсник и его мама, руководитель бухгалтерской фирмы, сотрудница банка — в общем, устрашающее экстремистское формирование.

Письма, которые арестованные рассылали членам избиркомов, тоже показали по телевизору. Это листовки с логотипом «Супраціў» («Сопротивление») и текстом: «Считайте голоса на референдуме честно. Если будет иначе, то бойтесь! Мы к вам придем и спросим». Если бы не первая фраза, то хотя бы за уши притянуть угрозу было бы можно. Но в этой первой фразе — призыв считать голоса честно и не заниматься фальсификациями. Впрочем, из какого сора составляются в Беларуси многотомные уголовные дела и многостраничные обвинительные заключения, это уже давно знают все, кто вообще может показать Беларусь на карте. Просто очень нужен был небольшой разоблаченный за несколько дней до референдума заговор. Ничего личного — просто традиция. И еще десяток политзаключенных плюс к имеющимся тысячам. В целом-то баланс соблюдается: некоторые политзэки из первой волны, получившие небольшие сроки, уже вышли на свободу. А нары пустовать не должны, это закон сохранения и превращения.

Первый день досрочного голосования прошел, как всегда в таких случаях. Можно уже не искать мониторинги правозащитников «Вясны» (точнее, немногих оставшихся на свободе правозащитников), а просто записывать по памяти: студентам обещают четыре выходных дня, если они проголосуют досрочно, а если не проголосуют, то грозят выселить из общежития. На предприятии «Гродно Азот» обещают отпустить с работы на два часа раньше, если проголосуешь досрочно. В детской областной больнице Бреста врачам настойчиво предлагают оставить больных и сходить прогуляться на избирательный участок в рабочее время. И, конечно, радостные сообщения из регионов: к примеру, жителю деревни Старая Белица Гомельского района, первым пришедшему на досрочное голосование, вручили подарок — пакетик с солеными огурцами. В самом Гомеле тоже было красиво: одним из первых на участок пришел председатель областной избирательной комиссии Алексей Неверов. Журналисты спросили его, можно ли фотографировать бюллетени. Неверов ответил: нет, наблюдателю, согласно избирательному кодексу, бюллетени фотографировать нельзя. Журналисты уточнили, может ли сам избиратель сфотографировать свой собственный бюллетень — сделать селфи или выложить в социальные сети свидетельство своего выбора. Неверов строго ответил: «У нас же тайное голосование. Где у вас написаны права, что это ваше право — открыть свою тайну? Я вам задаю вопрос — где написано?»

На самом деле спасибо гомельскому функционеру Неверову за блестящую формулировку. Нет у белорусов такого права — открывать свою тайну и рассказывать, как и за что голосовал. И никакого другого права у них тоже нет. И Конституции у них, к слову, тоже нет. Так что независимо от того, в какую графу поставит свою галочку белорус при ответе на единственный вопрос референдума «Принимаете ли вы изменения и дополнения Конституции Республики Беларусь?», для него, белоруса, ничего не изменится. Изменения и дополнения — это наделение ВНС (Всебелорусского народного собрания) конституционным статусом, придание ему права утверждать планы пятилеток и легитимность выборов и возвращение к двум срокам президентства, то есть обнуление Лукашенко. По Конституции с изменениями и дополнениями он пойдет на выборы 2025 года, будто в первый раз. То есть ни в его жизни, ни в жизни белорусов ничего не изменится.

Труп не оживет, зато суеты вокруг него будет столько, что кому-то это покажется большой и нужной работой.