Виктор Филинков по видеосвязи на судебном заседании
Осужденный по делу «Сети»* Виктор Филинков оспаривает полученные в колонии взыскания, обеспечившие ему пыточные условия содержания.
Защитой Филинкова подано 13 исков к исправительной колонии № 1 в Оренбурге, куда он прибыл в августе 2021 года отбывать назначенные судом 7 лет общего режима. Но в отряде Виктор провел неполные трое суток. Остальное время — строгий карантин, 59 дней ШИЗО, месяц ПКТ (помещение камерного типа в колонии). За подброшенное на день рождения лезвие ему назначили месяц самой строгой формы изоляции — ЕПКТ (единое помещение камерного типа для осужденных региона), отправив отбывать в Новотроицк и выдав на дорожку еще 10 суток ШИЗО за «межкамерное общение». В одиночке Виктор провел в общей сложности пять месяцев из шести.
Дела по искам Филинкова рассматривают в Центральном районном суде Оренбурга судьи Марина Гречишникова и Раиса Чувашева.
Пока полностью удовлетворен только один: незаконным признан выговор, объявленный Виктору сразу по прибытии в колонию (за то, что не поздоровался с сотрудником), еще до ознакомления с правилами внутреннего распорядка. Но в этом случае суд и не мог поступить иначе — этот выговор уже отменила прокуратура.
А вот дальше как по накатанной — отказ за отказом.
В заседании на прошлой неделе защита просила назначить экспертизу одного из доказательств ответчика (его представляет начальник юридической службы УФСИН по Оренбургской области Андрей Денисов). А именно: заявления о трудоустройстве на швейное производство, якобы поданное Филинковым начальнику ИК № 1. Только написано оно не его рукой — что очевидно всякому из тех десятков людей, которые четвертый год ведут переписку с Виктором, в том числе и корреспонденту «Новой».
Мало того, Филинков, если верить этой бумаге, еще и дважды написал с ошибкой собственную фамилию: «ФилЕнков».
Фальшивка, выданная за заявление Филинкова, с ошибками в его фамилии
Заявление появилось после того, как Виктор взялся оспаривать два взыскания, наложенные на него за неполные три дня, проведенные в отряде.
От работы Виктор не отлынивал, напротив: с самого начала хотел заняться хоть каким-то делом.
В те три с половиной года, что провел в питерском СИЗО, он много читал, учил сокамерников математике, совершенствовал свой английский и занимался разработкой обучающего курса по программированию «Для мам, пап и их детей». Успел составить 180 занятий.
В колонии Филинков — талантливый программист, со школьных лет побеждавший на разных научных конкурсах (включая международный астрономический на Байконуре) — мог бы на пользу другим осужденным (да и сотрудникам) заняться их обучением. Но администрация задала ему свой иезуитский «путь исправления»: из месяца в месяц день напролет смотреть в стену. О том, как устроена эта пытка, Виктор рассказывал в перерыве одного из судебных заседаний:
«Из 16 часов, отведенных на бодрствование: в прогулочном дворике на стену смотрю час; прием пищи, когда тоже смотришь в стену… Даже спать нельзя, просто сидишь на лавке и смотришь в эту стену. Один час всего в сутки мне дают писать письмо или читать письмо. <…> Мне писем столько принесли — я за один час не то что ответить, прочитать их не успеваю. Одно письмо маме я не успеваю написать за этот час проклятый! <…> Я бы хотел читать литературу на английском, я шесть учебников по математике привез с собой. <…> Мне не дают их в камеру, просто учиться, учебник нельзя — ну куда это годно? <…>] Это деградантские условия. Тут не то чтобы они не социализируют, они не социализируют самым глупейшим способом. Просто реально овощами люди становятся».
Работа на «швейке» была единственным вариантом выйти из ШИЗО и одиночной камеры, объясняет Виктор. И когда оперативники спросили, будет ли он шить, с ходу согласился. Думал, что сначала будет обучение в ПТУ, как это обычно бывает. Но Филинкова сразу отправили на производство, не проведя даже инструктажа по технике безопасности. И уже в первый день ему довелось увидеть полученные другими осужденными травмы:
«У одного был палец пробит швейной машинкой. Это страшно, она очень быстро шьет. Обычные машинки я в своей жизни, конечно, видел. Но промышленную — никогда. Ничего не понятно. Там кнопочки, если честно — до сих пор не понял, что все они означают».
Сотрудники в цеху только надзирали. А как работать, Филинкову показывали другие осужденные.
«За такое общение Виктор получил два ШИЗО по пять суток, — рассказывает его защитница Евгения Кулакова. — Первый — за «недобросовестное отношение к труду» (обсуждая с соседом пошив ширинок, засмеялся над шуткой, что это очень важная работа и надо делать ее аккуратно). Второй — за то, что «покинул рабочее место во время работы». Это когда другие осужденные пригласили Виктора подойти посмотреть, как шить пояса.
ИК-1, где Филинков отбывает срок. Фото: Евгения Кулакова
В суде сотрудники колонии настаивали, что все необходимые знания по обучению шитью и технике безопасности были доведены до Филинкова — причем за один вечер! Предъявив как доказательство фальшивое заявление от него. Теперь, когда суд признал, что обучения не было, и обязал его провести, к Виктору стал приходить учитель. И выяснилось: программа обучения рассчитана на 2,5 месяца».
Суд удовлетворил иск частично, признав незаконным допуск Филинкова к работе без обучения. И в то же время отказался отменить два взыскания, наложенные на него именно потому, что не прошел обучения и не знал, как шить.
Но вопиющая подделка документа судью не заинтересовала: защите было отказано в проведении экспертизы «заявления Филинкова». Никакой оценки действиям сотрудников колонии дано не было.
Зато с их подачи Виктор получает новые взыскания в колонии — за то, например, что во время судебного заседания повторил по просьбе председательствующего «жаргонное слово».
Слово это, якобы употребленное Филинковым, обеспечило ему выговор сразу при поступлении в колонию. На процессе судья просит уточнить, где именно произнес такое. «Меня отвели в так называемую мурманку», — поясняет Виктор (в заседаниях он участвует по видеосвязи). Значения этого слова он прежде не знал. Впервые услышал от сотрудников на приемке этапа, когда они употребили его, задав Филинкову вопрос. Отвечая, он вынужден был его же использовать (подумал, так называют какую-то комнату).
Судья, не расслышав: «Еще раз! Связь прерывается. Гурманка?» Филинков повторяет: «Мурманка». И тут вступает подполковник Денисов: «Хочу пояснить, что слово «мурманка» — тюремный сленг, — говорит он, открыв припасенный словарь воровского языка. — Переводится как «штрафной изолятор». То есть осужденный в судебном заседании выражается жаргонным словом», — удовлетворенно констатирует Денисов. И обещает оформить рапорт, который обеспечит Филинкову новое наказание. Жалобу Виктора суд оставляет без удовлетворения.
Подполковник слово сдержал: Филинков получил новый срок в ШИЗО. За то, что выразился по фене на судебном заседании.
Сумел отличиться Денисов и творческим подходом к снисканию благосклонности судей: сыграл роль Деда Мороза, раздающего подарки тем, кто хорошо себя ведет. 28 декабря он пришел в суд, груженный новогодними пакетами. Первый занес в кабинет судьи Гречишниковой, куда заглянул с фразой: «Я подарки вам принес!» Поскольку подполковник был без бороды из ваты, его сразу узнал находившийся в коридоре Виталий Черкасов, адвокат Филинкова (на этот день назначено было рассмотрение одного из его исков). И сумел заснять это шоу на телефон, фиксируя, как фсиновский Дед Мороз и дальше заносит пакеты в кабинеты Раисы Чувашевой, Марии Сергиенко и других судей. Отснятыми кадрами адвокат поделился с начальником УФСИН по Оренбургской области Сергеем Поршиным, приложив их к своему обращению с просьбой о проверке на предмет коррупционной составляющей. Для подтверждения изложенных фактов Черкасов предлагал дополнительно запросить и записи с камер видеонаблюдения, размещенных в здании суда.
Проверка свелась к получению объяснений самого Денисова.
Он подтвердил, что приходил в этот день в суд, где «в соответствии с должностной инструкцией в тот период времени представлял интересы УФСИН». Подтвердилось и то, что Денисов «заходил с подарочными пакетами в кабинеты», перечисленные Черкасовым (включая и кабинеты двух судей, что рассматривают дела по жалобам Филинкова). Но, как заверил разносчик, в пакетах были лишь календари на 2022 год. В чем Поршин ничего предосудительного не усматривает. А поскольку, по его мнению, закон о статусе судей не позволяет истребовать видеозаписи с камер или иные документы суда, он перенаправил обращение Черкасова председателю Центрального районного суда Оренбурга Маргарите Ухоловой.
Подполковник Андрей Денисов разносит подарки по кабинетам судей. Скриншот
Госпожа Ухолова в своем ответе адвокату не стала признавать даже сам факт визита подполковника с пакетами. Ограничилась кратким сообщением: «В журнале регистрации посетителей Денисов А. А. 28 декабря 2021 года не зарегистрирован. Ознакомиться с записями камер видеонаблюдения, расположенных в здании суда, не представляется возможным, так как архив видеозаписей в суде не ведется». Все.
«Очень странно, — комментирует «Новой» Виталий Черкасов. — Участники процесса не могут войти в здание суда без регистрации и досмотра сумок. Я, конечно, был просто шокирован. Никогда с таким не встречался за все годы работы — чтобы так открыто одной из сторон по делу заносились презенты судьям, которые обязаны держать дистанцию, не допуская даже намека на их возможную предвзятость. Но в Оренбурге такое как будто в порядке вещей. Пока по всем отказам мы получили только одно мотивировочное решение. Оно выглядит беспомощным: общие фразы, ничем не подкрепленные. Одна надежда на суды второй инстанции».
«Новая», исследовав сайт госзакупок, не обнаружила ни одной закупки оренбургского УФСИН на изготовление или приобретение календарей на 2022 год. Мы направили запрос Сергею Поршину с просьбой разъяснить: где и когда приобретались календари, которыми одарил судей их сотрудник, из каких средств был оплачен этот «комплимент от заведения» и кто конкретно поручил подполковнику Денисову провести эту акцию внепроцессуального общения. Второй запрос «Новая» адресовала Маргарите Ухоловой. Хочется понять, кто и как может пройти в здание суда без регистрации, были ли взяты объяснения с получивших пакеты судей и считает ли председатель допустимым такое их неформальное общение со сторонами по делу. Ждем ответов.
*организация признана судом террористической и запрещена в России
