«Финансирование со стороны великих олигархов»

О том, что место на склоне близ улицы Буркова, где раньше был городской парк аттракционов с колесом обозрения, приглянулось РПЦ, митрополит Митрофан сообщил на пресс-конференции, уточнив, что «конкретные шаги по строительству собора» начнутся уже в этом году:

— Существует концепция, она приготовлена, чтобы быть доложена Святейшему Патриарху, — сообщил митрополит. — Любое финансирование со стороны всех наших великих олигархов, которые участвуют здесь, на Севере, в различных стройках и добычах [полезных ископаемых], начинается только по благословению Святейшего. Они так договорились: не местный архиерей к ним обращается, выпрашивает, а это решается на государственном уровне с благословения Его Святейшества. У нас есть что доложить. Мы подготовили уже компьютерную видеопанораму сверху, вокруг, на фоне города. Просто нас задерживает внешняя ситуация.

Мы об этом говорили с губернатором Андреем Владимировичем — о том, что мы должны выехать. Но вы видите, что творится, нам мешает зараза, которая поселилась в мире и продолжает нас мучить. Как только станет обстановка поспокойней, мы выедем для получения этого благословения, это благословение будет дано тем, кто берется, а уже есть те, которые подают сигналы, что могли бы взяться.

Участие губернатора в походе за благословением, да и ситуация в целом весьма напоминает сюжет трехлетней давности. Экс-глава региона Марина Ковтун, находясь в крайне непростой политической ситуации на фоне затяжного конфликта с мурманской мэрией и местным истеблишментом, также добилась благословения Святейшего на строительство кафедрального собора, правда, в другом месте — на стадионе напротив областной администрации.

Это оказалось сюрпризом как для тогдашнего митрополита Симона, планировавшего стройку в другом месте, так и для собственника стадиона — облсовпрофа. В итоге, правда, вообще никакой стройки предсказуемо не случилось, а интрига стоила должностей как Ковтун, так и Симону. Новый митрополит и новый губернатор шагают по старым граблям. Все под копирку: у Чибиса конфликт с местными элитами, а роскошная земля — в собственности как раз у города, губернатор к ней отношения не имеет.

Возможно, впрочем, что в среде чиновных интриганов созрела «остроумная» мысль: использовать влияние патриарха как таран, чтобы торпедировать непокорную мэрию, которая-де будет иметь бледный вид, сопротивляясь святому делу, одобренному на самом верху. И либо смирится и покорится, либо вызовет на себя гнев властей церковных и светских. Но использовать Святейшего втемную для разрешения местных конфликтов весьма рискованно и грозит патриаршим гневом всем участникам схемы.

А обстоятельства позволяют предположить именно такое развитие событий: на вопрос «Новой» в мэрии Мурманска ответили, что о проекте узнали из новостей, а земля на ул. Буркова не просто городская, за нее еще и деньги плачены: во время банкротства парка аттракционов участок был выкуплен администрацией города по балансовой стоимости, за него казна заплатила около 40 млн. И выкупали как раз для того, чтобы частные структуры не водрузили на видовой площадке свои объекты, не предусмотренные городским генпланом. Никаких переговоров по поводу строительства на ней храма с собственником никто не вел.

«Хороший Сталин» и «троцкисты-экстремисты»

Митрополит Митрофан не похож на своего скромного и не искушенного в дипломатических играх предшественника. Митрофан Баданин — политик, имеющий определенный вес как в РПЦ, так и во власти светской. Многие прихожане мурманских церквей считают, что именно этот вес помог бывшему подводнику возглавить кафедру, несмотря на второбрачие. Митрофан Баданин успешен: кандидат богословия, член Союза писателей России, член Высшего церковного совета. Обширные связи и умение себя подать помогают ему приобретать все большее влияние — или его видимость (в пиаре владыка также намного эффективней митрополита Симона, которого многие прихожане до сих пор вспоминают не как политика, а как молитвенника).

Председатель патриаршей комиссии по вопросам физкультуры и спорта, автор несколько курьезных заявлений о вреде восточных единоборств для христиан и необходимости ввести должность духовника в сборной России по футболу, митрополит Митрофан ловко вырулил из конфликта вокруг мурманского стадиона, предложив употребить свои возможности на постройку — нет, не храма, а современного спорткомплекса, но… с небольшой церковью. А вопрос о строительстве кафедрального собора отложить на неопределенный срок. Срок оказался краток, причем на сей раз идея великой стройки подкреплена исключительно трендовым аргументом о восстановлении исторической памяти.

Владыка — автор целого ряда изданий на историческую тему. Правда, далеко не все выходят под грифом патриаршего благословения. Дело в том, что некоторые высказанные в них соображения шокируют. В двухлетней давности книжке «Тайна Великой войны», например, первопричиной Второй мировой объявляется либеральная идея эпохи Просвещения, «разложившая христианский мир Европы», а условием Победы — то, что «Сталин раскрылся не просто как состоявшийся лидер страны, но и как вождь, воспринявший Божье благословение». Вклад «либеральной Европы» в победу, конечно, остался за кадром этой апологии «вождя». Ниспровержение культа личности названо «иудиным грехом». Особенно благостно выглядит одобрительный пассаж о расправе с троцкистами, которые якобы предвозвестили идеи Третьего рейха: «Не случайно именно эту плеяду революционеров-экстремистов Сталин ликвидировал в первую очередь».

Стоит, наверное, напомнить, что под руководством бывшего семинариста только в 1937 году было закрыто более 8 тысяч церквей, ликвидировано 70 епархий и викариатств. К 1938-му не осталось ни одного действующего монастыря. К 1940-му в СССР было только 4 архиерея, к 1941-му из 66 тысяч священников и диаконов, служивших в храмах накануне Октябрьской революции, насчитывалось 6 тысяч. Любой «служитель религиозного культа» был поражен в избирательных правах и мог быть восстановлен в них только при условии публичного, через газету, отречения от сана. Поражение в правах распространялось и на всех членов семьи «лишенца».

Кстати, в Мурманске тоже где-то есть захоронения жертв расстрелов, которые приводились в исполнение в городе с 1938-го до начала 50-х. Место это до сих пор не известно. Там нет ни креста, ни храма, ни памятника. Но эту историческую правду искать, наверное, неудобно — не вписывается в концепцию.

Как в парке «Патриот»

Между тем именно поисками исторической правды митрополит Митрофан Баданин объясняет свое стремление водрузить собор на мурманской сопке. В 20-х годах там было кладбище, где хоронили так называемых «интервентов» — британцев, которые оказались в поселке Романов-на Мурмане в рамках военной помощи Российской империи в Первую мировую (иностранное военное присутствие длилось с 1915 по 1919 год). Возможно, хоронили там и местных жителей, но точных сведений об этом, как и о судьбе этих предположительных захоронений, нет.

В конце 20-х годов сильный ливень размыл кладбище, и гробы, по свидетельствам очевидцев, поплыли вниз по сопке. Тогда по согласованию с британской Имперской комиссией по воинским захоронениям некрополь из 40 могил перенесли на Планерное поле, где он и находится по сей день.

На месте старого кладбища стоял кенотаф, который несколько лет назад сломали (местные СМИ подозревали, что связанные с городскими чиновниками фирмы хотели построить там элитное жилье), потом починили и тоже перенесли. История эта известна всем в Мурманске.

Натянутым выглядит тезис митрополита: «На этом месте было кладбище погибших в Первую мировую войну». Умирали квартировавшие на Мурмане во время войны от разных причин, в том числе от испанки, погибали в драке, от рук местных грабителей… Собственно военные потери увековечены, скорее, на кенотафах, на которые нанесены 38 имен военнослужащих и гражданских моряков, похороненных в разных точках Мурмана, или тех, чьи останки утрачены. Поэтому привязка к павшим на полях Первой мировой в попытке оправдать строительство храма кажется спекулятивной. Да даже если она оправданна (обстоятельства смерти каждого из похороненных на Планерном поле хранятся в архиве британской Комиссии содружества наций по воинским захоронением), не очевидна связь православного храма с местом былого упокоения принадлежавших англиканской церкви союзников-«интервентов».

Странно выглядит и следующий тезис: «Было принято решение еще перед революцией, начался сбор средств, был создан комитет по строительству, идея была одобрена императором, и Священный Синод объявил всем верующим, что мы приступаем к строительству храма-памятника, который будет посвящен всем погибшим в Первую мировую войну». Насколько достоверно выглядит эта история с учетом хронологии исторических событий, пусть читатель судит сам.

Однако именно это — главный аргумент митрополита. Больше того, он делает задачу крайне амбициозной:

— Мы избранники, — заявляет владыка Митрофан. — Потому что в Мурманске должен быть построен не просто кафедральный собор, как во всех городах областного значения, а храм-памятник. 20 млн погибло с обеих сторон, 55 млн были изувечены, мы забыли эту войну, это бессовестно, это было сделано сознательно, потому что большевики заставили Россию проиграть войну. Восстановить память о наших героях — наш долг. Это — избранничество.

Митрополит добавляет, что Мурманск, а ранее Романов-на-Мурмане, был основан благодаря войне: «Император понял, что Россия без такого города не может существовать». Высказывание — полуправда: поселок основали для доставки военных грузов с моря по строящейся железной дороге. Но Николай Второй был против этой идеи Витте, строительство дороги откладывалось, и лишь министру путей сообщения Трепову удалось продавить идею заложить населенный пункт на конечной станции.

Впрочем, свое отношение к исторической достоверности владыка Митрофан сформулировал на этой же пресс-конференции вполне отчетливо: «История России — это история православия. Другой истории-то нет. Чего еще? Коммунизма? Партии большевиков?»

храм Христа Спасителя посвящен героям 1812 года, камуфлированный собор в парке «Патриот» — Великой Отечественной, а мурманский аналогично увековечит павших в Первую мировую.

Не берусь судить, насколько идея собственного избранничества, равно как и концепции «храмов-памятников», гармонирует с христианским смирением. Дом Божий, как известно, нарекается домом молитвы, а не гордости, переосмысления истории или утверждения неких идей, патриотических или каких-то еще — не важно.

«Воплощение идеи храма-памятника жертвам Первой мировой войны отвечает задаче единения российского народа на фоне нашей великой истории. Хочу сказать, что предложение замечательное, новые храмы нужны и нашему любимому городу, и мурманчанам, это особые точки притяжения жителей!» — вторит владыке вице-спикер облдумы Евгений Никора. То, что церковь это не памятник кому-либо или чему-либо (совершенно языческая по природе идея), не «точка притяжения», а место покаяния — ни церковным, ни светским чиновникам пока не вспомнилось.

Никора первым и опубликовал в соцсетях эскиз будущего собора, который пользователи тут же окрестили «Исаакием на минималках». Рядом с храмом — здание музея с куполом а-ля Бундестаг, обширная парковка. Сколько это будет стоить, пока не ясно. В начале 2000-х на кафедральный собор — тогда он должен был стать «Морским» — пытались собрать полтора миллиарда, за 7 лет собрали 70 млн.