«Авторитет» с лесоповала

Новогодняя поножовщина в Умбе — главная новость, которая все каникулы кормила журналистов Мурманской области. Началось с новостных сообщений, скупых, как криминальная сводка; к 9-му дню, когда хоронили погибшего — местного жителя Виктора Тимченко, — блогеры «подняли» его статус до криминального авторитета и даже вора в законе. Это все, конечно, неправда. Правда же в том, что Виктору Тимченко и его брату Владимиру долгие годы в поселке пытались дать отпор, но ни полиция, ни следствие, ни суд существенно помочь в этом не смогли. Последней инстанцией стал президент. Но и два обращения к нему результата не дали. И потому

Братья Тимченко в Умбе живут давно, но местные не считают их своими. Семья когда-то завербовалась работать на лесоучасток в Терском районе — в поселок Восточное Мунозеро. На лесоповал сюда приезжали люди из разных частей страны. Потом перебрались в райцентр. Старший брат, Владимир, воевал в Чечне, подорвался на БТР, получил ранение — и орден Мужества. Сейчас на маршрутке возит людей из Мурманска в Умбу. Чем занимался младший, сказать трудно, — тем же, чем большинство мужиков в поселке. Ловил рыбу, выпивал… Добрая половина моих собеседников просит не снимать их и не назвать имена — у погибшего остались приятели и родня.

Умба — одно из древнейших поселений на Кольском полуострове. Здесь всегда жили поморы — потомки новгородцев, бежавших на Север от репрессий Ивана Грозного. Здесь не было крепостного права, тут жили морем, торговали с норвежцами, знали языки, открывали новые земли. Сейчас это центр Терского района — самого бедного и пьющего в регионе. И центр самого дорогого в Мурманской области туризма: вертолетами в эти края каждое лето доставляют людей, которые платят до 10 тысяч долларов за неделю на семужьих реках.

Официально лосось ловится по лицензии и в основном по принципу «поймал-отпустил». Неофициально — вертолеты обратно летят совсем не порожними. Почти неограниченный лов едва не довел самое ценное в регионе семужье стадо на реке Варзуге до полного исчезновения, экологи всерьез обсуждали необходимость моратория на вылов. Но таковой поставит местное население на грань выживания. Работы в районе почти нет, кормятся рыбой. За рыбу их то и дело штрафуют пограничники. Границы тут никакой, конечно, нет, но именно погранслужба ФСБ делает здесь показатели по пресечению браконьерства. Поэтому половина поселка свое отсидела.

Несколько лет назад в Умбе шли митинги — люди требовали вернуть им больницу. Но ЦРБ больше нет, есть филиал больницы соседнего, Кандалакшского района. При сложных случаях скорая везет в Кандалакшу — за 100 км.

Из полиции тут разве что ГИБДД — все уважают «гаишницу Юлю», которая многих лишила прав за пьяную езду. Юля — местная, ее слушаются. Артем, брат Максима Тюлькова, говорит, что Юля приучила людей ездить по правилам и пристегивать ремень. Но даже принципиальная Юля не нашла управу на Владимира Тимченко: в распоряжении редакции имеется видео, на котором заметно поддатый мужчина осыпает девушку-полицейского самыми грязными оскорблениями. Вокруг стоят люди.

Юридических последствий этой стычки на сайтах судов найти действительно не удается.

Зато удается обнаружить другое дело. В 2014 году Владимир Тимченко был осужден за то, что ударил в лицо полицейского и сорвал с него погон. К тому времени Владимир имел за плечами два условных срока — за грабеж и вымогательство. И по новому делу — по 318-й статье УК — вновь ухитрился получить «условку» — 2 года 6 месяцев. Напомню, это та самая статья, по которой оппозиционеров сажают за брошенную пластиковую бутылку.

Местной полиции, как уже говорилось, в Умбе совсем не избыток, и бойцов ППС командируют сюда из Кандалакши. Ночью Тимченко с приятелями явились в квартиру, которую снимали приехавшие полицейские, чтобы поинтересоваться, «исправно ли они платят налоги». Ломились, видимо, активно — полицейские встретили их с автоматами наперевес. А при попытке задержать «гостей» за то, что таскаются по поселку пьяными, завязалась драка.

Тимченко впоследствии пояснял, что «не садился в патрульную машину, так как сотрудники полиции были не местные». Его приятель Алексей Сорокоумов заявлял, что это полицейские напали на Тимченко, да и ему врезали, но судом был уличен в ложном доносе и сейчас отбывает наказание за похищение человека и вымогательство. А сам Тимченко координировал показания свидетелей защиты и даже пытался присутствовать при их опросе опером и вести видеозапись (это тоже есть в приговоре суда). Имеется в том судебном акте и еще одна деталь: экспертиза обнаружила у подсудимого нарушения психики, связанные с употреблением психоактивных веществ. Однако он, напомню, продолжает заниматься частным извозом — доставляет людей по маршруту Мурманск — Умба.

За вымогательство старшего Тимченко осудили, когда вместе с неким К. он избил местного рыбака, пытаясь отнять у него лодочный мотор. Умба — место суровое: рыбак начал отстреливаться и тем спасся. Осудили и за грабеж — когда с приятелем Б. они вынесли из местного магазина две бутылки водки, предварительно запугав продавщиц. Статьи средней тяжести, сроки — условные. Попытку заменить условное наказание реальным государство делало однажды, 5 лет назад, но суд в этом ходатайстве отказал.

«Начали избивать кочергой»

— Они постоянно приходили требовать водки. Поэтому в поселке закрылись все ночные магазины. Только я продолжаю работать. Я их не боюсь — у меня камеры везде. А камер они сами боялись, — говорит Наталья Каменева. В магазине она торгует вместе с мужем, содержит собачий приют, многодетная мать.

— Словами бросались, угрожали, что сожгут. Полицию я вызывала. Приезжали, но ничего не делали. Заявлений штук двадцать было написано. А ответы просто не приходят. Меня даже на опрос не вызывали. Тишина и покой.

Тамара Кокорина — из тех немногих, кто не боится. Ей удалось довести до суда дело об избиении своего сына Виктором Тимченко — тем самым, кто был убит в новогоднюю ночь. Сельчане говорят, младший брат был заводилой и боялись его больше, чем старшего. Однако в отличие от богатой биографии Владимира у Виктора судимость в открытых источниках обнаруживается, кроме снятой 10 лет назад, только одна — за причинение вреда здоровью Михаила Кокорина. В ноябре 2018 года Кокорину было 17 лет, избили его в доме друзей. Требовали, чтобы парень показал, где прячется его старший брат: Тимченко подозревал, что тот недавно проколол колеса его машины. Любопытная деталь: согласно судебному акту, старший брат во время избиения младшего прятался в соседней комнате, были там еще парни. Но никто не дал отпор.

— Избили очень жестоко. Тимченко Виктор и Миша Тарасов. Они просили, чтоб мой сын сказал, где старший брат его. А он говорит: «Не знаю». Начали избивать кочергой, потом оторвали ножку от стола — ею начали бить. Живого места не было на нем. Скорая приехала, так врач даже испугался, не знал, куда укол делать. У него носки были белые, так даже они стали красного цвета. Его ставили к стенке, чтобы бить, он падал, они снова его поднимали и снова били — так он рассказывал. Отстали, только когда он пообещал через неделю отдать 20 тысяч рублей.

Виктор мне говорил: «У меня хороший адвокат, возьми деньги». Даже в прокуратуре сказали: возьми ты деньги, раз они предлагают, все равно ничего не будет. Я говорю: «Нет, не надо». Мне прямо не угрожали, но когда делу дали ход, передавали мне через людей, что порежут меня. Все их боялись, а я одна пошла до конца, и посадили все-таки его.

Тимченко по этому делу вменили статью 112 УК РФ — «умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью», 2 года колонии-поселения. Через год он вышел по УДО. Его подельника Тарасова к тому времени зарезал собственный отец — после очередной пьяной выходки Михаила, напугавшего маленькую внучку. Отцу дали 6 лет строгого режима. Из приговора суда следует, что Тарасов многократно на протяжении многих лет избивал сожительницу и мать, как-то даже пытался облить мать кипятком. За этого его при жизни не судили.

Еще один человек из этого же круга — Алексей Чукчин по кличке Ляля. Во время поножовщины он был рядом с Тимченко. За пару дней до Нового года досрочно освободился из колонии, где должен был провести почти 5 лет. В 2018 году был осужден за то, что ножом ранил за один вечер троих человек. Одной из причин стало то, что кто-то из потерпевших отказался подвезти Виктору Тимченко в старую часть Умбы сок, о чем тот просил по телефону. На площадь у ДК, где находились парни, приехали разбираться на двух машинах ввосьмером. Чукчин вышел с ножом в руках, заорал: «Всех порежу!»… Сел он один, остальные друзья шли свидетелями. Освободился быстро.

В новогоднюю ночь, как рассказывают очевидцы, якобы снова бегал с ножом, очень пьяный. Но никто его в полицию, конечно, не забрал.

«Говорил, что поймает с рыбой»

— Мне кажется, более наглыми они стали лет восемь назад, более жестокими, — говорит Наталья Каменева. — Обросли связями и всем остальным. И вот уже с таким более серьезным напором взялись за дело. А начиналось все это, скажем так, по пьяни, по хулиганке: подрались — помирились — разобрались. Потом все это больше и больше нарастало, как ком, и в какой-то момент они уже стали безнаказанными.

Пенсионерка Татьяна Смолина рассказывает, что после общения с Тимченко ее бывший муж лишился квартиры. Мужчина был пьющим, по словам соседей, после развода ему стали приносить алкоголь. А потом судебные приставы выселили его из дома. Бывшей жене он сказал, что квартиру продал за 50 тысяч.

— Он их, видимо, задолжал за водку, потому что никаких денег не получил. Квартира эта досталась Тимченко, они ее вскоре продали, — говорит Татьяна. — Я ходила лично к прокурору по этому поводу, но мы с Сашей уже были в разводе, и нужно было, чтобы заявление пришел писать лично он. А он мне ответил: «Они тогда меня убьют».

— Я не знаю, чтоб им кто-то прямо дань платил; больше, скажем так, не хотели ссориться с ними, поэтому таксисты, например, не брали денег за поездки, в магазинах могли дать бесплатно то, что они требуют, чтобы не было конфликта, — поясняет житель Умбы Р. В поселке многие говорят, что участники группировки ввели в сельский обиход отвратительный тюремный обычай глумления. По очевидным причинам в полицию пострадавшие не обращались.

Насилие было и способом припугнуть остальных: «опущенным» становиться в селе, где добрая половина отсидела, никто не хотел.

Местные говорят единодушно, с подробностями о вещах шокирующих, но, очевидно, известных всем в поселке. Кроме тех, кому по статусу положено такие вещи расследовать. Впрочем, уверенность братьев в собственной безнаказанности, как многие здесь считают, имела прочное основание. Даже в том случае, когда заявления подавались или, тем паче, когда страдали сами полицейские, это не гарантировало существенных последствий.

Владимир на одной из записей прозрачно намекает одному из оппонентов, что «поймает его с рыбой».

Впрочем, иным, кроме функции ценных осведомителей, безнаказанность людей, не обладающих ни политическим весом, ни серьезными капиталами, ни значимым социальным статусом, объяснить действительно трудно.

«Мы хотели, чтоб нас услышали»

В 2014 году в газете мурманского обкома КПРФ появилась заметка под заголовком «Терская «Кущевка». В ней сообщалось, что некая «местная братва» пыталась обложить данью приезжих строителей «социальных домов» (строившихся для расселения аварийного жилфонда), угрожает главе поселения коммунисту Анатолию Хмеленцову, у которого, кстати, сожгли машину. В ответ прокурор района на страницах местной газеты заявил, что Хмеленцов об угрозах официально не заявлял, строителям никто не угрожал, а высказанное мнение о бездействии полиции ошибочно. На том дело и кончилось.

В следующий раз события в Умбе имели резонанс минувшим летом. Тогда в интернете появились подряд два коллективных обращения жителей к Владимиру Путину.

На первом видео с открытыми лицами выступают только двое, на втором людей уже много. Все они просят принять меры к братьям Тимченко и утверждают, что те держат поселок в страхе. После этого в Умбу приехали сотрудники ФСБ и задержали пятерых, в том числе Виктора Тимченко. Были изъяты боевые гранаты и оружие. Потом отпустили.

Юрий Ковалев — инвалид-колясочник, один из героев видео — рассказывает: Виктор Тимченко с Михаилом Тарасовым побили в его доме окна и выломали двери. В ответ на его заявление в полицию из Кандалакши пришел отказ в возбуждении уголовного дела.

— Много было заявлений в полицию, многие люди обращались, а ничего сделать не могли. Летом с Москвы приезжали, из ФСБ, вроде люди здравые, мы им все рассказали — и ничего. Многие люди пострадали. Били людей, вывозили куда-то. Коммерсантов запугивали. Если магазин закрыт, могли прийти домой, выбить двери, поднять из постели, чтоб открыли магазин. И взять алкоголь, сигареты — бесплатно, конечно. Держали в страхе. Видимо, сотрудничали с кем-то. Может быть, с полицией, может быть, еще с кем-то. Мы к президенту обратились, потому что хотели, чтоб нас услышали и увидели, что тут происходит.

— Мы с Витей общались, но однажды, когда я была в компании, а он хотел зайти, я к нему вышла и прямо сказала: «Тебя там не ждут». Тогда он меня посадил в машину, вывез в лес и там начал бить, — говорит Галина Пушкова, еще одна участница видеообращения. — Я побои снимала, подавала в суд, но он мне пригрозил, что приведет много свидетелей, которые скажут, что я сама была пьяна и упала. И я заявление забрала.

Брат Галины, местный предприниматель, на видео тоже заявляет об избиениях и просит президента принять меры.

«Один из братьев избил меня, но в полицию я обращаться не стал, потому что бессмысленно это все», — говорит человек на видео. «Угрожал, что зарежет меня, семью, жену, племянниц, брата», — вторит ему другой. «Они зашугали нас, — говорит третий. — Просто мы уже дальше не знаем, к кому обращаться. Пришлите сюда московскую проверку. Приедьте в поселок сами и узнайте!»

Он уверен, что если бы в кармане рыбацкой куртки Максима Тюлькова не было в ту ночь складного ножа, кто-нибудь другой оказался бы на его месте. Потому что на помощь государства и закона поселок надеяться перестал.

— С Витей многие боялись драться, потому что он отморозок, он ломает людей младше себя. И ничего с ними не могли сделать. Отжимают рыбные участки у людей, запугивают, — перечисляет житель Умбы А.

— Когда трезвые, они еще ничего, а когда напивались, поедешь по Умбе — а народу нет. Никто не хотел с ними пьяными сталкиваться. Нет, они не банда, конечно, они — свора, — добавляет предпринимательница И.

«Максимку под себя им было не поджать»

Сейчас Тюлькову вся Умба — с миру по нитке — скидывается на адвоката.

— Я такого не ожидала. Такое ощущение, что поселок вздохнул, — говорит жена Максима. Она еще не сказала сыновьям, что случилось с отцом. И не знает, как это сделать.

Семья отмечала Новый год в «Сове». Это бар через дорогу от дома Тюльковых. Сейчас «Сова» закрыта; женщина, которая чистит снег у двери, отмахивается: «Не знаю, когда откроются, а убийство здесь было, но я ничего не знаю, не видела».

Все случилось за пять минут до того, как Тюльковы собирались уходить из бара. Максим вышел покурить, ждал, когда жена с родственницей закончат танцевать и оденутся. Когда женщины вышли на крыльцо, все уже было кончено.

Максим Тюльков тоже имел судимость — в 2012 году после задержания несколько раз ударил оперативного дежурного. Три с половиной года условно. Работал десантником-пожарным до прошлой весны, когда пришлось уйти по состоянию здоровья — у Тюлькова нашли рак, резецировали почку. Шабашил, возил совхозное молоко, на днях должен был ехать на собеседование — нашел неплохое место в другом городе.

По словам жены, открытых конфликтов с Тимченко у него не было; впрочем, он был как раз из тех, кто не боится. Мог поставить на место.

— Максимку под себя им было не поджать, они его провоцировали не раз, это я точно знаю, звонили, гадости ему говорили, — вспоминает жена.

Близкие Тюлькова обходят стороной важную историю — несколько лет назад его 68-летний отец Анатолий Сорокоумов в Восточном Мунозере подрался с Виктором Тимченко. У обоих были ножевые ранения. Подозреваемым стал пенсионер. По иронии судьбы, это его племянник так неудачно отмазывал Тимченко-старшего от обвинения в избиении полицейского, что сам получил судимость.

Конфликты они разрешают как умеют — не рассчитывая на давно забывшее о них государство. Несколько лет назад еще один Сорокоумов — Юрий, дядя Максима Тюлькова, на своей тоне (рыбопромысловом участке) застрелил из ружья двух пришлых, которых посчитал браконьерами. И застрелился сам. Было ему 60 лет. На траурном венке односельчане написали: «Хозяину своей земли, гордому помору».

По весьма распространенной в Умбе неофициальной версии, на крыльце Виктор Тимченко пообещал Максиму Тюлькову, что «опустит» и его, и его отца. И тот не стерпел. Подозреваю, что это обстоятельство (независимо от того, имело ли оно место в реальности) и повлияло на квалификацию дела — Тюлькову предъявили обвинение в умышленном убийстве несмотря на то, что у Тимченко были шансы выжить после стычки.

На видео, которое есть в распоряжении «Новой», после полученных ранений Виктор еще вовсю машет кулаками. Потом люди вокруг выясняют отношения, брат пострадавшего идет в машину за битой. Лишь после того, как все успокоились, раненому вызвали скорую. Максим Тюльков ударил его ножом в 4 утра. На операционном столе пострадавший, как рассказывают мне очевидцы событий, оказался часа через четыре. (Правда, СК в пресс-релизе пишет о «своевременно оказанной медицинской помощи»).

Причина смерти, как сообщили «Новой» в СК по Мурманской области, — кровопотеря и травматический шок. При таких обстоятельствах обычно инкриминируют 4-ю часть статьи 111 УК РФ — причинение вреда здоровью, повлекшую по неосторожности смерть. О возбуждении дела по этой статье поначалу и сообщило ведомство. Но обвинение Тюлькову предъявили именно по 105-й статье. А это совсем другой срок.

Умба, Мурманская область