Андрей Юрьевич, пять лет назад, в 2016 году, мы с вами встречались лично по этой теме — организация помощи неизлечимо больным гражданам Московской области. Тогда министром здравоохранения работала Нина Владимировна Суслонова. Она была и организатором нашей встречи, и единственным человеком в вашей команде, кто попытался решить эту проблему. Вы много тогда пообещали. Но по факту было лишь куплено несколько машин для работы выездных служб, которые, впрочем, по-прежнему не работают.

Ни одно из поручений президента России, а также вице-премьера Голиковой Т.А., неоднократно подчеркивавших значимость паллиативной помощи в системе здравоохранения страны, на территории Московской области выполнено не было.

Я являюсь членом Центрального штаба ОНФ, ответственным за реализацию поручения президента о контроле уровня развития паллиативной помощи в регионах РФ.

Меня направляли то к регулярно меняющимся равнодушным министрам — один безразличнее другого, то к вашему первому заму Ильдару Габдрахманову, у которого есть свой любимый проект — ЦУР (Центр управления регионом). А вот паллиативная помощь в сферу его интересов, видимо, не входит. Тем временем тысячи людей в вашем регионе продолжают оставаться без помощи. Они вынужденно обращаются в Центр паллиативной помощи в Москве, так как не хотят в XXI веке умирать в страданиях, зная, что имеют право на помощь и обезболивание.

И вот тут как раз наши с вами пути неизбежно пересекаются. Дело в том, что паллиативная помощь оплачивается не по ОМС, а из средств регионального бюджета. А я являюсь директором того самого государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Центр паллиативной помощи», подведомственного Департаменту здравоохранения Москвы. Именно в наш Центр обращаются нуждающиеся в паллиативной помощи жители Подмосковья. Только за 2021 год мы потратили более 15 млн рублей на оказание стационарной помощи жителям Подмосковья. Примерно столько же — на оказание помощи на дому. Все эти деньги были израсходованы из бюджета Москвы. Хотя с точки зрения бюджетного кодекса Центр паллиативной помощи не имел права их тратить на помощь жителям другого региона. Но мы это делали, нарушая закон, под мою ответственность, потому что отказ в помощи, на мой взгляд, еще более тяжкое преступление.

Люди, которым мы помогаем, имеют постоянную регистрацию в Подмосковье. Часть из них проживает на территории Москвы в съемном жилье, кто-то перебрался к родне на время болезни, а еще кто-то по-прежнему живет в Подмосковье, однако все равно не получает помощи по месту жительства. Если ваши подчиненные скажут вам, что это не так, поверьте, они лгут. Ложь очень удобна, когда речь идет об умирающих. Умирающие уже не пожалуются, просто не успеют — они умрут. И родственники их тоже не пожалуются. После смерти близкого они хотят поскорее забыть о происшедшем, у них нет сил снова переживать тот унизительный ад, на который ваши коллеги их обрекают.

Я давно работаю в этой сфере — более 25 лет — и точно знаю, что качество организации помощи людям в конце жизни (как, впрочем, и любой другой помощи) зависит от политической воли руководителя региона. Спросите у своих коллег-губернаторов в Москве, Татарстане, Башкортостане, Екатеринбурге, Самаре, Пскове… Московская область не является дефицитным регионом, она, как и все остальные, получает федеральную субсидию на закупку обезболивающих препаратов и оборудования для оказания паллиативной помощи и даже бравурно отчитывается Минздраву РФ о выполнении государственного задания. Однако наличие коек и выполнение госзадания не равны оказанию помощи.

На паллиативных койках в МО лежат не тяжелые умирающие пациенты с болевым синдромом, а находящиеся в стабильном состоянии бабушки и дедушки, нуждающиеся в многолетнем длительном уходе. В рамках проекта ОНФ «Регион заботы» мы посетили множество областных учреждений здравоохранения и социальной защиты. И видели бабушек и дедушек, которыми «выполняют» госзадание: койка занята, бюджетные средства освоены, жалоб нет. Более того, главврачи больниц довольны, так как они получают пусть и небольшое, но стабильное финансирование из бюджета (а не трудные для отчетности средства ОМС), а персонал для ухода за стабильными стариками особо не нужен. Так что наличие при больнице такого отделения «паллиативной помощи» позволяет показать цифры, однако реальной паллиативной медицины там нет.

В то же время самая тяжелая категория пациентов остается без помощи. Исключение составляет единственное отделение в Королевской больнице, которым руководит замечательная Ольга Березикова. К сожалению, попытки Ольги что-либо сделать в МО (на что мы все очень рассчитывали) потерпели неудачу. Никому оказались не нужны ни ее предложения, ни проекты приказов, которые она неоднократно готовила и передавала в Минздрав.

И, поверьте, в 2021 году дела стали обстоять даже хуже, чем в 2020-м.

Это легко доказать, например, с помощью данных об использовании в Московской области сильнодействующих опиоидных анальгетиков. Этот показатель, по данным Московского эндокринного завода, снизился на 45% по сравнению с 2020 годом. Расчетный уровень обезболивания упал с 70 до 20% по сравнению с 2020 годом. На складах препараты есть, но до пациентов они не доходят. Врачи их не назначают. Кроме того, несмотря на все изменения в законодательстве, в МО ни одна выездная служба не выписывает рецепты на препараты на дому, у постели больного. То есть

В Московской области рецепты на обезболивающие препараты по-прежнему можно получить только в поликлинике у терапевтов после рекомендации онкологов, которые есть далеко не везде! Препараты, в свою очередь, есть далеко не в каждой аптеке, и родственники вынуждены ездить за 100 и более километров за обезболиванием. (Уж наличие-то препаратов в аптеках вполне можно было бы отследить через ЦУР, правда? Было бы желание…)

А ведь боль в конце жизни бывает не только у онкобольных. Но никакие другие специалисты даже не рекомендуют соответствующие препараты. И это тоже не контролируется и не отслеживается. Это неприемлемо! У жителей Московской области на получение обезболивания уходят даже не часы, а дни! ДНИ! Я знаю всего два отделения, которые выдают на руки пациентам запас обезболивающих препаратов при выписке. Всего два! Да и то выдают не морфин и не дюрогезик, а только трамадол. Трамадол проще выписать, но он менее эффективен, более токсичен, и главное, — противопоказан гражданам старше 65 лет.

Скорая помощь обезболивает сильнодействующими препаратами ТОЛЬКО ПОСЛЕ МОИХ СМС Нине Владимировне Суслоновой. Она умудряется как-то добиться этого по старым связям. Без вмешательства Суслоновой, моего или главного специалиста Минздрава РФ Дианы Невзоровой подмосковные скорые предлагают людям госпитализацию в стационар — что не только нарушает право и волю умирающего человека уйти дома, в кругу семьи, но и является неэффективным расходованием региональных средств.

Его обязанности возложены на детского специалиста, который и с детскими проблемами не справляется, хотя запрос на помощь в сотни раз меньше, да и к телефону не подходит и от взаимодействия отказывается. В регионе нет ни приказа по организации помощи, ни приказа о маршрутизации.

Опять же, если кто-то вам скажет, что это не так — вам солгут. Просто попробуйте дозвониться на предложенный телефон и попросить о помощи. Попробуйте узнать, как быстро можно обезболить умирающую маму. Получив отказ по месту жительства, жители МО вынужденно обращаются в платные клиники или в Москву.

Эта проблема сейчас стала особенно актуальна. С 2022 года Центр паллиативной помощи больше не будет оказывать помощь пациентам из Подмосковья. Я слишком долго злоупотребляла хорошим отношением к нашему делу московских чиновников, просила согласовывать госпитализации и помощь жителям Подмосковья в нарушение финансового законодательства.

Теперь, чтобы оказать помощь жителям Подмосковья, благотворительный фонд помощи хосписам «Вера» каждый раз будет проводить публичный сбор средств на помощь нуждающимся. Мне кажется, что это страшно унизительно для такого региона, как МО. И я, и вся наша команда готовы способствовать организации паллиативной помощи в Подмосковье, но для этого нужно ВАШЕ личное решение.

Теперь, чтобы не быть голословной, — цифры и конкретные истории.

В региональной программе развития здравоохранения Московской области данные о нуждаемости пациентов в этом виде помощи существенно занижены. Они не соответствуют методике расчета, рекомендованной ВОЗ. Так, в 2020 году в помощи в МО нуждались 75 тысяч человек, что на 14 тысяч больше цифры, представленной в региональной программе.

В региональной программе указано, что в 2020 году в паллиативной помощи в МО нуждались 400 детей, при этом только через Московский реестр прошло 390 детей из Подмосковья, которые получали помощь в благотворительной организации «Дом с маяком». Региональная же программа отчитывается всего за 254 ребенка.

За 11 месяцев 2021 года на горячую линию фонда «Вера» поступило 2120 звонков от жителей Московской области с просьбой о помощи. Из них 1370 человек спрашивали, где они могут получить паллиативную помощь, как получить направление на лечение, можно ли получить помощь на дому и т.д. 230 звонков — с просьбой о помощи в лекарственном обеспечении. Прежде всего, в обезболивающих препаратах. 180 звонков — с просьбой об оказании паллиативной помощи в условиях любого, хоть какого-то стационара.

Центр паллиативной помощи за тот же период получил сотни обращений, из которых по 282 случаям мы вынужденно отказали из-за дальности — наши врачи просто физически не могут тратить день на дорогу, потому что тогда помощь не получат москвичи. Из этих 282 обращений 205 (то есть 73%) пришлись на пациентов с болевым синдромом.

За 11 месяцев 2021 года в Центре паллиативной помощи получили помощь 178 жителей Подмосковья. Только в последние 10 дней в реестре Центра находилось 43 пациента из Подмосковья, из которых трое были госпитализированы в наши хосписы, один — в ГКБ им. Юдина, еще 10 умерли вскоре после обращения за помощью, 7 вынужденно получили регистрацию в Москве, три человека — дети, получающие помощь в детском благотворительном хосписе «Дом с маяком», 19 человек получали помощь от нас на дому, включая расходные материалы и обезболивающие препараты, а один из этих 19 находится дома на нашем респираторном оборудовании (аппарат искусственной вентиляции легких).

За период с 1 января по 13 декабря 2021 года мы направили в Минздрав Московской области более 40 писем с просьбами об эвакуации жителей Московской области для оказания паллиативной помощи по месту постоянной регистрации. Ответы мы получили лишь на 10 писем, но ни в одном из них не предлагались варианты оказания помощи в МО. Зато нам были переданы контакты нескольких десятков медицинских организаций Московской области с предложением самостоятельно организовать оказание помощи пациентам.

С 29 декабря по 9 января в Координационный центр поступило 29 обращений от иногородних, из них 21 обращение от жителей МО, четверо из которых — с болевым синдромом!

И все же мне бы хотелось, Андрей Юрьевич, чтобы за этими цифрами вы увидели конкретных людей. Истории семей, которые вынужденно мечутся в поисках поддержки и помощи своим умирающим близким. Никто, поверьте, никто не ищет помощи вдали от дома от хорошей жизни. Никто не мечтает умирать в разлуке с родными. Никто по своей прихоти не поедет за обезболивающими препаратами для матери из Дмитрова или из Звенигорода в Балашиху.

Вот истории, записанные операторами нашей горячей линии или уже попавшие в СМИ:

Кейсы с горячей линии фонда «Вера» за 2021 год:

Кейсы от координационного центра Центра паллиативной помощи за 2021 год: