Проект движется как таран

Скорость, с которой разворачиваются события, непривычна даже для опытных экоактивистов. «Еще недавно эти земли относились к лесному фонду. Прямо у нас на глазах идет процесс перевода леса в категорию «земли промышленности». На кадастровой карте лесные кварталы вдруг становятся пустыми — это значит, что прямо сейчас Росреестр вносит исправления. Такая легкость получения согласований просто немыслима. Причем рубка официально ведется не под строительство порта. Говорят то про заготовку древесины, то про расчистку территории под некий линейный объект», — говорит активистка Лена (имена активистов изменены по их просьбе. — Ред.).

Поверить, что портовая инфраструктура лишь по случайному совпадению запроектирована именно там, где лесному арендатору — ООО «Конгломерат» — понадобилось заготовить древесину, довольно трудно. И действительно, формально арендатор с Приморским универсально-перегрузочным комплексом (УПК) никак не связан. Но если проект получает содействие на всех уровнях, зачем его прятать? Неужели из-за привычки до последнего скрывать информацию от населения?

«Проект движется, как таран, невзирая на все протесты, — говорит Наталья, она ведет нас в лагерь. — Мы понимаем, что он одобрен на самом верху, на уровне Путина. Начиная с 2019 года и до настоящего времени на берегу залива уже вырублено порядка 1000 гектаров. Самый последний раунд рубок начался в июле. И за четыре месяца уже нет более четырехсот гектаров».

… Людей в лагере немного, все в возрасте от 19 до 25 лет. Ребята рассказали, что поначалу много спорили, где разбивать палатки — ближе к дороге, у всех на виду, или в глубине леса. Предпочли второй вариант, поэтому дорогу к лагерю знали лишь посвященные.

Поначалу такая осторожность человеку со стороны кажется излишней. Но потом мы замечаем, что именно в день нашего приезда на делянке было необычайно тихо. Мы застали лишь два работавших погрузчика, операторы которых прекращали работу, стоило журналистам приблизиться к штабелям, вежливо отвечали на вопросы. Хотя и до, и после нашего визита, говорят участники протеста, бригады работали днем и ночью.

«Вот поэтому мы и не пользуемся соцсетями», — замечают активисты.

Публика в лагере собралась прекрасная: рассуждая о том, что сподвигло их уже месяц мерзнуть в холодном лесу (лагерь появился 25 октября, а на прошлой неделе пошел снег), молодые люди говорили о социальной ответственности, показывали, как они организовали раздельный сбор мусора.

В лагере есть только одна палатка с печкой, предоставленная группой поддержки из Приморска. В остальных люди греются, укутавшись в куртки и спальники.

Печати, подписи и деньги

Протесты против строительства Приморского УПК начались еще в 2019 году. Их организовало движение «Стоп Порт».

— Мы давно хотели организовать лагерь, но не знали, как к этому подступиться, — говорит Катя, активист движения. — Опыта жизни в лесу у нас нет. Поэтому, когда появилась группа молодых людей, готовых реализовать эту идею, мы очень обрадовались: наконец-то, удалось разрушить информационный вакуум, и в Приморск стали приезжать активисты из других регионов.

Распорядок в лагере прост. Между рейдами по остановке техники — заготовка дров и приготовление еды.

«Звуки на месте вырубки разносятся хорошо, поэтому, когда мы слышим шум работающей техники, сразу направляемся туда, — говорит участник лагеря Алена. — Если видим погрузчик, то всей группой лезем на штабель бревен. Чтобы продолжать грузить, оператору пришлось бы нас травмировать, поэтому он обычно прекращает работу. С пилой (имеется в виду харвестер, он же валочная машина. — Ред.) сложнее. Увидев, что машина направляется к дереву, мы подходим и обнимаем его. Это очень страшно, особенно если оператор, разозлившись, машет пилой прямо перед тобой».

«В целом порубщики ведут себя адекватно. Нам повезло, что на этом участке рубят сертифицированные компании, которым несчастные случаи не нужны, — признает Наталья. — А на соседнем Высокинском озере, где тоже срубили под тысячу гектаров, ситуация иная.

Но активисты не только ложатся под технику. Они еще и пишут обращения. И на вопрос, кто заказчик, кто исполнитель, кто согласовал и какой сейчас статус у леса у Высокнского озера, получили 30 разных ответов. Долгое время считалось, что это расчистка площадки под вторую очередь Приморского УПК, потому что на схеме территориального планирования Ленобласти вокруг озера была нарисована такая же промзона, что и вокруг Приморска и поселка Балтийское. Однако УПК это отрицает, и активисты склоняются к тому, что на Высокинском будет построено какое-то другое предприятие.

А на главный вопрос — какие законы в данный момент нарушает рубка ради Приморского УПК? — активистам отвечают просто: почти никакие. Все нужные разрешения здесь добываются в считаные дни. Сотни га леса моментально переводятся в нужные категории. Любое действие Приморского УПК тут же оправдывается массой бумаг с самыми высокими подписями. Если надо, «можно и деньгами». Например, несколько домов на отшибе поселка Карасевка, которые оказались в зоне вырубки, УПК неделю назад просто выкупил у хозяев.

«Пока в нас не видят угрозы»

В разных местах еще оставшегося леса работает пять лесорубных бригад, оснащенных новейшей техникой. Некоторые операторы машин сразу закрывают шторки кабин, стоит к ним приблизиться. В такие минуты возникает обманчивое ощущение, что остановить рубку несложно. Кажется — вот если бы лагерь состоял из сотен человек, можно было бы заблокировать всю технику! Активисты на наше предположение реагируют скептически: «Пока УПК не видит в нас угрозы, но если людей станет больше, сюда сразу пришлют чоповцев. И с сотней безоружных протестующих они легко расправятся. А тысячи нам не собрать».

Эти молодые люди рискуют собой ради спасения природы вокруг Приморска. А что же сами жители города? Их, как-никак, больше пяти тысяч. Но Приморск «спит» и ждет гастарбайтеров, которые приедут на строительство, чтобы сдать им квартиры.