Лене — 22 года. Последние несколько месяцев она находится в Тбилиси, куда пришлось уехать после начала давления на правозащитный проект «Команда 29»* и скандала с ее отчислением из СПбГУ. Сейчас журналистка чувствует себя в безопасности, несмотря на то, что ее близкие живут в тысячах километров от Грузии.
Елена Скворцова. Фото из соцсетей
В Петербург Елена Скворцова переехала 4 года назад — девушка родилась в небольшом городке Усинске, в Республике Коми. Там провела детство, ходила в физико-математический класс.
«Папа, правда, всегда интересовался политикой (мама в этом плане была сдержаннее), — вспоминает Лена. — Когда я училась в 11-м классе, он предложил посмотреть фильм ФБК*** «Он вам не Димон». Тогда я узнала об Алексее Навальном, его проектах и стала читать много политических новостей. Так, шаг за шагом, погрузилась в повестку и решила поступать на журфак».
В 2017 году, увлеченная планами на будущее, Лена подала документы в Высшую школу журналистики и массовых коммуникаций СПбГУ. Баллов немного не хватило для поступления на бюджет, но после первой сессии девушка смогла перевестись с платной основы.
Учеба давалась легко, конфликтов с преподавателями у Лены не возникало. Это давало возможность работать внештатником в региональных изданиях и заниматься другими проектами.
Окончательно связать свою жизнь с политической журналистикой Лена решила после последних президентских выборов:
«Я поняла, что происходящее в стране меня очень сильно задевает и тревожит. В первый свой пикет в поддержку независимых кандидатов и политзаключенных я вышла после «московского дела».
Тогда по-настоящему втянулась в политику и начала активно сотрудничать с Либертарианской партией России и движением «Весна», а также проектом Узник Online», — с придыханием рассказывает журналистка.
В декабре 2019 года Скворцова участвовала в организации Вечера писем политзаключенным: готовила листовки с портретами фигурантов уголовных дел, объясняла, о чем можно, а о чем нельзя писать заключенным, сама рассылала открытки по колониям.
Вечер писем политзаключенным. Фото из личного архива Елены Скворцовой
Движению «Весна» Лена помогала с информационным партнерством, вела социальные сети. Самая крупная акция, в которой участвовала девушка, состоялась в Петербурге возле офиса «Единой России» — в поддержку аспиранта МГУ Азата Мифтахова. Родители гордились Леной и в то же время переживали за нее.
Тогда, в январе 2021-го, она должна была привезти соратникам реквизит для акции. Когда Лена вместе с коллегой приехала на место, их задержала полиция. В тот день на активистов составили протоколы об административном правонарушении по «санитарной статье».
«Это была первая акция, на которую я приехала лично, — вспоминает Лена. — До этого больше работала «в тылу». Мое сотрудничество с «Весной» и ЛПР продлилось год: меня пригласили вести социальные сети и писать новости для правозащитного проекта «Команда 29», который возглавлял российский адвокат Иван Павлов**».
С участниками «Команды 29». Фото из личного Елены Скворцовой
Отчисление
Примерно тогда же у девушки начинаются проблемы в вузе. В студенческом СМИ «Развилка», которое редактировали ее однокурсники, Скворцова выпустила большой материал о женских тюрьмах. Именно в «Развилке» Лена захотела пройти и свою последнюю студенческую практику на 4-м курсе: документы одобрили в управлении университета, преподаватели дали добро. Однако на сессии девушку внезапно отправили на пересдачу — выяснилось, что у издания отсутствует официальная регистрация в Роскомнадзоре, а значит, юридически зачесть практику было нельзя (при этом, у других студентов 4-го курса очного отделения практику в «Развилке» приняли. Их экзамен состоялся несколькими днями ранее. — М. К.).
Об этой громкой для студенческого Петербурга истории «Новая» уже рассказывала. На перепрохождение практики девушке официально было дано чуть больше суток, за которые Скворцова успела написать и опубликовать еще два текста в другом издании. Теперь итоговую комиссию не устроило количество знаков, представленных в итоговом отчете, после чего члены комиссии проголосовали за отчисление Скворцовой. Девушка подала на СПбГУ в суд с требованием признать это решение неправомерным.
«На восстановление я уже не надеюсь, просто из принципа буду обжаловать это решение», — объясняет Лена, добавляя, что поводом для отчисления, скорее всего, стала ее политическая деятельность и сотрудничество с «Командой 29», сотрудники которой, в том числе, представляли в суде интересы ФБК.
В Грузии. Фото из личного архива Елены Скворцовой
Спустя несколько месяцев правозащитное объединение признают «нежелательной организацией», и Лена лишится работы. В целях безопасности близкие предложат переехать в Грузию. А 9 ноября журналистка обнаружила, что была внесена Минюстом РФ в реестр иноагентов.
«Я и мой молодой человек смотрели сериал тем вечером, — вспоминает Лена. — Мои бывшие коллеги начали обсуждать в чатах, что Ивана Павлова признали иноагентом. Позже я увидела, что в этом списке под номером «92» оказалось и мое имя.
Я расплакалась, потому что ничего не знаю о том, как подавать отчетность, какие сроки у меня есть…»
Единственно, в чем уверена журналистка, — это в своем желании вернуться на родину. Политическое убежище — радикальное решение, на которое Лена пока еще не готова.
«Пока конкретно сказать о том, с чем я свяжу свою жизнь дальше, я не могу, — размышляет она. — Конкретного места работы у меня сейчас нет. Но я точно уверена, что это будет связано с правозащитой. Моя мечта — вернуться в Петербург после 2024 года, если Владимир Путин покинет пост президента. Иначе буду искать альтернативные варианты».
Фото из личного архива Елены Скворцовой
*«Команда 29», **Иван Павлов — в списке СМИ-иноагентов
***ФБК — признан экстремистской организацией и запрещен в России
